Анжи подвели к стоявшей неподалеку круглой повозке, запряженной двумя белыми пумами. Стоило оказаться внутри раскрытого шара, как над головой проплыло стальное кружево откидного купола. Щелкнула внешняя задвижка, и Правительница сравнила себя с запертым в клетке беспомощным зверем.
Стражи взяли кошек за ошейники и повели в тесный переулок. Ажурный шар мягко покатился по площади. Галдящий народ, пытавший арестантку взглядами, несмело тронулся следом. За диковинной процессией наблюдали из раскрытых окон, с крошечных балкончиков, с уцелевших крылец.
— Правительница! – крикнул кто-то, растолкав людей и догнав повозку. – Что происходит? Куда они тебя везут?
Анжи с трудом просунула пальцы сквозь решетку и коснулась шершавой руки дотянувшегося до нее Адаманта. Ничего сказать не успела, так как парня грубо оттеснили идущие сзади стражники.
В центре улицы возвышалось квадратное сооружение без крыши. На стене висело огромное, чуть выцветшее полотно. С него на всех глядел олицетворяющий невинность ребенок, державший в руке цепочку с чашами.
Повозка остановилась у низкого крыльца, и страж, скрипнув задвижкой, откинул тяжелый купол. Анжи шагнула на стальную подножку и сошла на аллею. Ее провели по короткому темному коридору и открыли дверь в крошечную нежилую комнату.
— Извольте снять с себя одежду и обувь и переоблачиться в эту щитку, – снова велел страж и указал на лежавшую на полу ярко-желтую замшевую накидку с вышитыми на плечах черными чашами.
— Зачем? – развернулась к нему Анжи.
— Того требует обычай.
Страж закрыл двери, оставив ее одну. Анжи, расстегивая измаранную засохшей кровью и грязью стеганку, не могла сладить с трясущимися руками. Встряхнув щитку, поспешно накинула ее на плечи, застучав зубами от холода. Сбросив сапоги, рывком стянула штаны и на цыпочках вышла из комнаты. Ее проводили во внутренний квадратный двор. Во всех четырех стенах, окруживших его, за тонкими колоннами виднелся единый коридор. На нижних открытых ярусах толпились люди, рассаживающиеся на скамьях. В центре двора у кресел с высоченными спинками столпились Старейшины – шестеро длиннобородых старцев в белых меховых накидках. На узком пюпитре сидела крапчатая сова, державшая в лохматой лапе заточенное перо. Возле нее просматривал бумаги согнутый, плохо водящий писарь с трясшейся челюстью.
Анжи остановилась посреди двора, переминаясь с цыпочки на цыпочку, перестав чувствовать заледеневшие ступни. Искоса поглядывая по сторонам, заметила сидевшего неподалеку Турнена. Рядом с ним расположилась Эйрэна, понурившая обычно гордо вскинутую голову.
— Итак, приступим, – сказал маленький старичок, суетливо перебравший стопку листов и усевшийся впереди Старейшин.
— Обриус Мортен! – гнусаво объявил глашатай, стукнув посохом по полу. – Будет дознаваться истины, и решать дальнейшую судьбу обвиняемой в самозванстве Правительницы Тир-ре!
— Назовите имя, данное вам при рождении.
— Жиллина Алерна Эвиса.
Мортен потер замерзшие руки и рассеянно уткнулся в бумагу. Сова умело окунула кончик пера в хрустальную чернильницу и принялась писать. Старейшины, сжимая в руках массивные жезлы, переглянулись.
— Вы настаиваете на том, что это ваше истинное имя?
— Настаиваю.
— Прекрасно. Ваша предшественница?
— Тирлэй Рэйлькардья Эвиса.
— В каком году вы появились на свет?
Анжи опустила глаза, и все тело пробрала мелкая противная дрожь. Она не сможет ответить на этот вопрос! Всего на третий по счету.
— Прекрасно, – так же радушно крякнул старик и что-то пометил в бумагах. – Назовите имена ваших родителей.
Проклятье! Если бы она помнила их имена! Если бы могла расчистить путь к своему прошлому! Ей не доказать, что она Эвиса.
— Прекрасно. Как вы оказались в Тир-ре?
— Я не помню.
— Отрицаете ли вы, что жили в доме швеца, служившего при дворе вашей предшественницы?
— Нет, не отрицаю.
— Прекрасно. Это он представил вас Правительнице?
— Можно сказать и так.
— Вам пришлось доказывать госпоже Тирлэй ваше с ней родство?
— Нет. Мы просто признали друг друга и все.
— Прекрасно. Вы присутствовали при нападении на замок Посланников, когда была убита госпожа Тирлэй?
— Да. Она умерла практически у меня на руках.
— Прекрасно, – несвоевременно ляпнул старик и смущенно покашлял. – Вступив в права наследования власти, вы призывали народ Тир-ре начать борьбу с завоевателями царства короля Фаэтона? Это вы настояли двигаться через Окаянный Край, чтобы сократить путь? Вы не пришли на помощь, когда гибли ваши спутники и их повозки с оружием? Кха-кха. Вы не ответили на последний вопрос. Итак?
— Нет, я не пришла им на выручку.
— Прекрасно. Находясь в Трюэлле, отсылали вестников или нет?
— Да, то есть, нет.
Еще немного, и ноги примерзнут к плитам! Долго еще будет длиться этот допрос? Она уже не соображает, что говорит. Сова скоблит пером, писарь-горбун пялится выпуклым глазом, холод грызет кости!
— Прекрасно! На сегодня поиск истины окончен.
Наконец-то! Все мысли сводятся к одному – скорее в тепло!
Следующего допроса Анжи ожидала в холодной темнице судейского двора. Адамант передавал ей через стража мятное печево и баклаги с горячим взваром. Младший Валлис оказался единственным, кого заботила судьба Правительницы. Все остальные от нее отказались.
Забравшись на узкую лежанку, Анжи старалась согреться, потягивая цветочное питье. Узкая полоса света скользила по стене. За крошечным оконцем, прорубленным под самым потолком, ступал очередной вечер.
Скорее бы все закончилось. Уж лучше пусть будет один конец.
— Извольте переоблачиться, – приказал разбудивший Анжи страж и бросил на лежанку желтую накидку. – И следуйте за мной.
Снова колючий холод впивается в тело! Тяжелая щитка, повисшая на плечах, совершенно не греет. Сколько еще продлятся эти мучения?
Во внутреннем дворе собралось полно народу. Старейшины с надменными лицами заняли свои кресла. Забегал что-то потерявший, что-то забывший, что-то не сделавший Обриус Мортен. Сова подчистила загнутым клювом кончик пера и окунула его в чернильницу. Глашатай объявил об окончательном приходе беспристрастного искателя правды.
— Итак, приступим. Вас известили о том, где находилась разрушенная Посланниками обитель сообщества чародеев-воинов?
— Показывали в книге-карте.
— Привлекались вами обитатели других миров в качестве ратоборцев?
— Да, – не понимая, к чему клонит старик, кивнула Анжи.
— С какой целью? Отметьте, госпожа промолчала. Прекрасно. – Мортен заглянул в листок и поправил стопку бумаг. – Пытались ли вы призвать стратегов, Ридоронт и мастеров боевого дела?
— Их не оказалось в распоряжении Правительницы.
— Отлучались ли вы ранним утром перед самым началом битвы?
— Да, я ходила к Эйлиитам.
— Они могут это подтвердить?
— Нет. Они покинули Тир-ре.
— Вы отрицаете, что знакомы с завоевательницей царства короля Фаэтона?
— Отрицаю, – немного подумав, решительно сказала Анжи.
— Есть очевидцы, которые слышали, как вы назвали ее по имени. Пометьте, госпожа не ответила. Оставались ли вы наедине с пособником госпожи Аргонты, взятым в плен Тир-ревцами?
— Нет!
— Отметьте, ответы госпожи расходятся с признаниями очевидцев.
Сова скоблила пером, при этом наблюдая за всеми присутствующими. Стоявший рядом горбун ощупывал выпуклыми глазами исписанные листы. Мортен все чаще потирал покрасневшие руки. А Анжи все более путано отвечала на бесконечные вопросы, подозревая, что ее планомерно загоняют в угол. Похоже, планида начинает благоволить Турнену.
— На сегодня поиск истины закончен! Все свободны!
Анжи вернулась в темницу и начала спешно одеваться. После взяла баклагу, желая промочить горло. Подобрала оставшийся калач и, разломив его, обнаружила в нем маленький рулончик. Украдкой развернув туго скрученный листок, прочла единственную строчку: «Не отвечай ничего, иначе обратишь острие закона на себя». Поздно, слишком поздно она наткнулась на это предупреждение.