Она у них одна на двоих. Он просто старательно выискивает подтверждения обратному, потому как боится, что эта чужеземка и впрямь окажется ему родней. Самым близким… врагом.
* * *
Анжи устало брела среди развалин, спотыкаясь об обломки разрушенных ступеней. Вокруг до самого горизонта – безлюдные степи.
Оглядевшись, она заметила среди каменных глыб круглый столик. За ним сидела пепельноволосая женщина, раскладывавшая цветные пластинки. К ней и направилась Анжи за ответом как выбраться отсюда.
— Присядь напротив, странница.
— Подскажите, как мне вернуться домой? – Анжи присела на каменный стул и указала на ледяные карты. – Что это?
— Это валеты. Им известно твое будущее.
Женщина разложила огромные смальты с изображенными на них животными, людьми и знаками.
— Выбери из стопки один.
Анжи вытащила из середины пластинку с нарисованной на ней девушкой, державшей в руке чашу. Эта фея стояла на берегу. Ее белые волнистые волосы в отражении пруда были черными и прямыми.
Женщина положила валет в центр стола и, ткнув в него пальцем, сказала, что это девушка – Анжи. По обе стороны от пластинки легло еще два валета. На одном вокруг кольца вился змей с несколькими головами. На другом – красовалась фиолетовая фигура, державшая нож и виноградную гроздь.
— В валете, что ляжет сейчас, приоткроется твое будущее.
Словно под ноги белокурой деве легла новая пластинка, и Анжи настороженно всмотрелась в нее. Нет, ей не понять, что означают эти нагромождения различных символов.
— Что значат эти три меча в клювах птиц? И эта перевернутая корона с множеством дыр, из которых торчат различные слова?
— Три пернатых церпа с мечами – смерть троих людей. Эти птицы живут в долине Лаокас. Значит, тебе суждено ее пройти.
Анжи так и не успела спросить, как ей выбраться из этой степи. Ворожейка уже исчезла, оставив на столике свои валеты.
* * *
Она с трудом выкарабкивалась из подземелья глубокого сна, словно прокладывая себе путь к свету через завалы камней. Пробудила ее мимолетная встреча с Ютом, пришедшим к ней на самом краю дремы. И Анжи заверила его, что обязательно вернется в царство. Там ее ждут, по ней скучают, так же трепетно хранят память о былом, а здесь…
Проснувшись и прозрев, Анжи увидела свое положение в ином свете, не оставившем место иллюзии. Всюду непреодолимые препятствия на пути к ныне единственной цели. Но ведь и прежде перед ней вставали на первый взгляд неразрешимые задачи! Однако она не сдалась. Все добытые из неизвестных закромов силы потрачены на столь глупый финал? Она жива! И сейчас это – главное. Ей судьба дала еще один шанс. Возможно, последний!
В разгар неуместной эйфории снежной лавиной обрушились слова Турнена об отложенной казни Платы. Даже если удастся выйти из этой темницы, замка, города и достичь Ледяного Пламени, то оказавшись в обновленном царстве ей не найти дорогу к дому. Кто знает, как изменился тот мир после войны? Не стерт ли с лика Земли скрытый в лесах терем целительницы Флораны? От Горы Слез его отделяли месяцы верховой езды самым коротким путем. И эту потайную тропку знал из всей компании один человек. Плата. Только он может привести ее к друзьям. Ему известно, где они сейчас находятся.
Значит, ей нужно не просто освободиться, а еще и умудриться помешать казнить Плату! Наверное, Драк был прав, когда сказал, что боги дальновиднее людей. Плата неспроста жив до сих пор.
Анжи ощупала добротный женский плащ, которым была укрыта. Уткнувшись в мягкий ворот, вдохнула еле ощутимый аромат роз. Так благоухала Тирлэй, пользуясь розовым маслом. Щедрым подарком одарил свою ненавистную узницу Правитель! Очень кстати. Еще бы догадался презентовать сапоги. И можно было бы готовиться к побегу.
Натянув на себя плащ, Анжи заметила у подоконника высокий табурет с круглым сидением. Не иначе как Турнен променял на него свой нечестно отвоеванный трон! На полу стояла баклага с еще теплым взваром, чаша с водой и мешочек с сушеной мирабелью. Сюрприз за сюрпризом! Анжи начала с воды, а часа через два сделала несколько глотков целительного напитка. После отведала тягучей мякоти свежих сухофруктов.
Перебравшись на табурет, она хотела спасти огонек свечи, но не смогла продлить ему жизнь и осталась в темноте. Между ставнями просочилась тоненькая лента сиреневого света. Над спящим городом, по небесной реке проплыла лодка принцессы Лунналель.
— Прости меня, Тирлэй, – прошептала Анжи, глядя в потолок. – Прости за это изменническое желание покинуть твой Тир-ре. За то, что я не впустила его в сердце и не сделала родным. И за это намерение спасти человека, лишившего тебя жизни. Простите. Вы все, кого я невольно предаю этим стремлением уйти в мир ваших врагов! Уйти с вашим губителем! Вас я вернуть уже не смогу. Здесь у меня больше никого нет. Даже проклятая всем Тир-ре, я не откажусь от последней надежды обрести потерянный осколок счастья…
Анжи перестала плакать, настороженно застыв на краешке табурета. За дверью кто-то стоял. Но не Турнен, иначе бы она услышала, как он поднимался по лестнице. Странное сопение, шорох и цоканье когтей по каменным плитам, а потом что-то бросилось на дверь. Анжи дернулась, едва не свалившись с табурета. Опасалась, что сейчас в комнату ворвется чудовищный зверь, но откуда бы ему взяться в замке?
Наконец, чудовище признало поражение, не сладив с замком, и так же неслышно удалилось, а Анжи еще долго не сводила глаз с двери.
* * *
Мимо осматривающих восстановленные владения Старейшин проскочила Леа, подбрасывая на руках сверток с горячей выпечкой. Собравшись подняться на крыльцо замка, наткнулась на охранителей, преградивших путь.
— Чего надобно? – недовольно пробасил страж.
— Я к вашей хозяйке! К Эйрэне. Позвольте пройти!
— Велено никого не впускать. Обожди. Сейчас справлюсь у госпожи.
Ждать пришлось долго. Мороз щипал пятки, заставляя притопывать каблуками легких сапожек. Наконец, вместе со стражем вышла рассеянная, погруженная в раздумья Эйрэна. Вяло поприветствовав Лею, предложила отойти в сторонку от поводивших носами стражей.
— Решила угостить тебя печевом. – Леа протянула сверток, на который дважды покушались еще не сменившиеся с ночи охранители. – Моя матушка таким образом выражает тебе почтение. Что с тобой?
Леа заглянула Эйрэне в лицо и ухватила ее за плечо. Та поежилась и потерла ключицу.
— Да что случилось? – озадачилась Леа.
— Я забыла гордость! Позволила растоптать свою честь! – порывисто выпалила Эйрэна, стерев с подбородка задрожавшую слезу. – Это мне расплата за слабость нрава. Я дала себя унизить. Теперь он – Правитель. Ему позволено владеть всем в этом мире!
— Присядь, – утянув ее в сторону, указала Леа на скамью.
— Как я могла так низко пасть! – Эйрэна присела на край и, положив сверток на колени, закрыла лицо руками. – О, Леа, как он меня вчера целовал! Какая дерзость пылала в его страсти. Я знаю, мыслями он был с другой. Он ненавидел меня всю ночь. За то, что я – не она.
— Да кто она-то? – переспросила Леа, смущенно зардевшись.
— Не знаю. Безумие, конечно, но порой мне кажется, что его думы заняты покойной самозванкой! Он каждый вечер садится перед камином, раскрывает книгу и просит ему не мешать. Но он так и не прочел ни одной страницы. О чем он думает – для меня загадка. Я скоро сойду с ума!
— Возможно, его мучает совесть? В этом все дело? Вдруг он тоже сомневается, что отдал на смерть самозванку? Блик вон так вообще сам не свой из угла в угол ходит и рычит, чтобы его оставили в покое.
— Турнен не знаком с состраданием. Для достижения поставленной цели он через любого перешагнет и не оглянется. Здесь что-то другое. И эти его полночные исчезновения. Он возвращается сам не свой.
— Так разведай, куда и зачем он ходит среди ночи! Как-как. Очень просто. Незаметно проследи за ним и все! Ну и воспитание у Знати!
Эйрэна задумчиво посмотрела вдаль и ничего не ответила. Когда же стемнело, и Турнен снова покинул комнату, крадучись отправилась за ним. И очень удивилась, когда он скрылся в заброшенной гардеробной. Она-то была уверена, что он все это время пропадал за пределами замка! Интересно, что можно делать часами в пустой комнате – пять шагов в длину, пять – в ширину? На днях, когда состоится казнь Пиявки, и Турнен будет наслаждаться зрелищем поверженного врага, Эйрэна заглянет в этот таинственный чулан.