– Я умею делать потрясающие фигурки из маршмеллоу, не находишь?
– Это великолепно! Дети будут в восторге. Мы когда-то учились такое делать.
– В двенадцать они придут. Мы вот тут ленточки собрали разные. Нужно украсить зал. Шарики наверху. Сиро вчера весь вечер надувал их, так что обиженный сегодня до глубокой ночи точно не появится.
Сагора хихикнула и, взяв коробку, вышла в зал. Двери пекарни были закрыты, а табличка возвещала, что они сегодня устраивают праздник детскому саду. Под негромкую музыку радиоприемника, Сагора неспешно придала залу красочный вид. Столы накрыли новой скатертью, поставили разноцветные тарелки, цветы Наджара убрала подальше, мотивируя это тем, что не хочет, чтобы ее драгоценные герани дети уронили в пылу веселья, а вскоре «Солнечная долина» наполнилась детским смехом и громкими разговорами. Кто-то играл в прятки, кто-то ел торт, а кто-то рассматривал цветное чудо в клетке. Крошечные птички вовсе не были против такого внимания, порхали по клетке, звонко пересвистываясь, чем вызывали у детей восторженные вскрики.
Наджара со счастливым видом наблюдала за ними, иногда переговариваясь с воспитателем. И вот торт был съеден, дети разобрали шарики и, оживленно попрощавшись, ушли. Они еще хотели погулять в парке, ведь погода такая замечательная.
– Больше работать сегодня не будем, – Наджара поправила фартук и измученным жестом обвела помещение пекарни. – Только вот это нужно прибрать.
Сагора вытащила из подсобки ведра с тряпками и стянула волосы, чтобы не мешались, в высокий хвост. Полностью погрузившись в уборку, она пыталась прогнать удручающие мысли. Ленточки осторожно сняли и убрали обратно в коробку, которую на время спрятали в подсобку. Вымыв посуду, Сагора переоделась и вышла в зал. Пол уже сиял чистотой, отражая лучи заходящего солнца, а Наджара за стойкой заваривала чай.
– Послушай меня, Сагора. В нашей жизни все взаимосвязано, и любое, даже незначительное на первый взгляд, событие имеет свою ценность. Я не знаю, что происходит между вами, но, если судьба свела вас дважды, это уже не просто так.
– Дважды? – удивленно моргнула Сагора.
– Ты рассказывала, что в первую встречу ты убежала. Но после Ма нашел тебя. Не так просто посреди ночи в городе найти убежавшую девушку, но он нашел, Сагора, а значит, его вело сердце. За все время, что ты у меня работаешь, я заметила, как сильно ты изменилась. Ты уже не та промокшая под дождем девочка, что Сиро пригласил к нам на чай. В твоих глазах появился теплый свет, душа отогрелась, и ты сама засияла, а в сердце поселилась любовь. И дело не только в тебе.
Наджара поймала ее взгляд и продолжила:
– Так измениться могла только рядом с человеком, который действительно тебя любит. Посмотри, как сияют твои глаза. Я сама стала немного счастливей, смотря на тебя. Ведь когда любишь, озаряешь этим светом все вокруг, – она подбадривающе улыбнулась. – Так что, смотря в будущее, Сагора, прими правильное решение.
– Я люблю Ма, – непроизвольно прошептала девушка.
Пекарня погрузилась в молчание, лишь негромко сопели уставшие птицы; стрелки часов лениво ползли по привычному для них пути. Наджара, чуть прикусывая нижнюю губу, перемешивала сахар в чае, думая, как бы она поступила в такой ситуации.
– Он переживает за тебя?
– Да, – с теплой улыбкой ответила Сагора. – И он ни разу ничего не потребовал от меня. Находясь с ним, я чувствую себя свободной.
– Это потрясающе… когда даже рядом с кем-то ты свободен.
– Наджара, что для тебя любовь?
– Любовь… – женщина ненадолго погрузилась в молчание. – Любовь – это что-то тотальное. Она есть в человеке или нет. Она не зависит от кого-то конкретного. Если с уходом человека в тебе исчезает любовь, то это просто обман. Это чувство не такое глубокое и проникающее. Любовь… она, как солнце. То ведь не концентрирует свое тепло в каком-то конкретном месте. Это не значит, что ты будешь бегать и всех обнимать. Каждый, знаешь ли, тоже не согреет. Ну, тело, может быть, и да, но не душу. А когда застывает душа, холодно будет тебе всей, и однажды мороз все равно пройдет по телу, даже в самый жаркий день. Нет, ты не будешь дарить ее каждому. Просто из души уйдут ненависть и неприязнь. Сердца, озаренного светом любови, никогда не коснутся злоба и тьма.
Наджара отпила из округлой кружки.
– А еще… любовь – это когда ты готов сделать нечто хорошее для человека, зная, что этого никто не увидит. Возможно, даже твой любимый не узнает, но ты это все равно делаешь, и при этом даже не задумаешься, а узнает он или нет. Ты просто хочешь подарить ему счастье и улыбку. Фальшь же любит зрителей. Пожалуй, вот что для меня любовь, Сагора.
– Я поняла. Я люблю Ма и не хочу его потерять, – уверенно промолвила девушка. – Он дорогой для меня человек, и, как бы ни разворачивались обстоятельства, я верю, что мы сможем их преодолеть. Спасибо! Приятно провести праздники!
Окунувшись в вечернюю тишину, Сагора задумалась над словами Наджары. Действительно, их встреча с Ма удивительна. И любовь, она удивительна. Но почему же все так боятся настоящего, глубокого чувства, полного доверия и понимания? Наверное, от того, что любовь – это свобода, а быть свободным, значит полностью принимать на себя ответственность за свои слова и поступки. Это очень тяжело, и решиться на это страшно. Там, в пекарне, Сагора приняла решение, за которое отвечать будет целиком и полностью она сама.
На горизонте показался дом, и Сагора ускорила шаг: хотелось узнать, о чем же Ма говорил сегодня утром. Луна вновь выглянула из-за облаков, освящая тропинку; потревоженные ветром раскачивались деревья, перешептываясь между собой. С сожалением Сагора отметила про себя, что многие цветы уже сбрасывают потускневшие лепестки на землю. Негромкий стук обуви на крыльце, растворившийся в ночи скрип двери. Когда зашла в дом, Ма уже спал, и до завтрашнего утра так и осталось загадкой, что же он хочет показать.
Нежно улыбнувшись, Сагора аккуратно прикрыла дверь, напоследок прошептав:
– Я люблю тебя, Ма.
История двенадцатая. Желания исполняют наши сердца.
Подогретая любопытством Сагора уже с первыми лучами солнца сидела на кухне; потревожить сон Ма она не решалась, поэтому смиренно ждала его, глядя на слегка изменившийся пейзаж за окном. Листва еще совсем не тронута бронзой осени, но уже ощущается желание природы отдохнуть.
Однажды здесь выпадет снег, укрывая город сверкающим одеялом. Ажурные снежинки будут медленно опускаться с небес, тая на горячей коже прохожих, от их дыхания превращаясь в крошечные капельки воды, которые тут же чуть схватит льдом мороз. Сердце сжалось от ноющей тоски. Где-то в глубинах души царапало понимание, что едва ли удастся встретить здесь зиму.
Сагора вновь мысленно вернулась в родной город. Семья, дом, привязанности, друзья, университет, в который поступила незадолго до своего отъезда и где должна была начать обучаться с этой осени, подработка. Все это стало таким родным… или просто повседневным? Но так страшно… нарушить это обычное течение жизни. И выйти за рамки привычного. А ведь можно просто набрать номер дома и сказать, что навсегда останется в этом городе. Кто или что может этому помешать? Ма любит ее, она любит Ма. Но вот только… Сагора вздохнула. Почему мы сами создаем столько сложностей на пути у любви? Сами же останавливаем ее несуразными отговорками, а потом сетуем на злую судьбу. Но причина всех наших несчастий – мы сами.
– Доброе утро, – Сагора вздрогнула, почувствовав ладонь Ма, прошедшую по ее волосам. Погрузившись в мысли, она и не услышала, когда он спустился, а юноша уже несколько минут наблюдал за ней, стоя в проходе. Он догадывался, чем терзается его гостья, но не хотел мешать, самой принять осознанное решение. Желая хоть немного отвлечь ее, Ма улыбнулся, переключая мысли девушки на свои вчерашние слова. – Смотрю, любопытство мешало уснуть всю ночь, Сагора.