– Так ты была там с Ма? Тогда мне вдвойне жаль, – улыбнулась женщина. – Клиентов нам, видимо, ждать не придется, так что предлагаю закрыть пекарню и прогуляться. Я тут обнаружила, что кое-каких приправ не хватает, вот и купим заодно.
Наджара взяла со стула свою сумку и, закрыв двери пекарни на ключ, направилась вверх по улице, жестом поманив Сагору за собой. Мягкий туман обрывками стелется по земле, оставляя крошечные блестящие капельки воды на обуви и одежде, когда проходишь через него. Удивительно, где-то далеко раздалось тихое кукареканье. Неужели, кто-то держит здесь петуха? Сагора улыбнулась уголками губ, этим мыслям.
Город постепенно оживает. Жмурясь от яркого солнца, люди открывают окна, желая ощутить нежный запах цветов, растущих в подвесных горшках на подоконниках. Воздух еще чуть морозный после ночи, так что от горячего дыхание появляется едва заметное облачко пара. Но эта свежесть хорошо пробуждает к новому дню. Погода, скорее всего, будет хорошая. Сагора подняла взгляд, смотря на чистое, озаренное солнцем, голубое небо, лишь немного тронутое белоснежными перьями облаков. Взгляд Ма столь же бездонный и чистый, как это небо. Нахмурилась. На первый взгляд и настроение, и поведение волшебника ничем необычным не отличались. Но все же… что-то не так. И еще этот поцелуй…
– Сагора, с тобой все в порядке? Ты такая потерянная.
– Просто какое-то тревожное ощущение преследует с утра.
– Думаю, это то, что называют предчувствием. Ничего странного не происходило в последнее время?
– Сегодня… Что-то в Ма … Не знаю, как сказать правильно… Что-то в его настроении едва уловимо изменилось. Я так и не могу понять, что же именно. Но словно он чем-то очень встревожен.
– Возможно, это только твое предположение.
Сагора вздрогнула, вспомнив слова волшебника. Не всегда наши представления схожи с реальностью… Действительно, о чем она думает? Ведь Ма она доверяет всецело. Но вот только… если что-то все же происходит, почему он ничего не говорит? Бережет ее? Не хочет, чтобы она волновалась? Но молчание заставляет переживать еще больше… Нужно прямо поговорить с ним, когда вернется домой.
– Наджара, чем ты занималась до того, как открыла пекарню?
– Просто жила. Ничего драматичного, волнующего или трагичного со мной не происходило. Садик, веселье, друзья, школа, учеба. Получила диплом юридического университета. Но юриста из меня так и не получилось. Это достаточно однообразно и утомительно для меня. На первой работе познакомилась с мужчиной, которого в последующем полюбила, – Сагора удивленно вскинула брови, ведь до этого Наджара никогда эту тему не затрагивала. – Мы жили вместе и вместе проводили время. Я вскоре уволилась, какое-то время не работала, а потом загорелась идеей открыть пекарню, и он помог мне с этим. Но три года назад ему предложили хорошее место и он переехал, а я осталась здесь, уже тогда зная, что мой брат вскоре так же уедет с женой, и они хотят оставить на время своего сына мне.
– И вы… больше не виделись?
– Мы созваниваемся, отправляем фотографии. Иногда пишем друг другу обычные письма ради своего удовольствия. Это стало нашей маленькой традицией: раз в месяц мы рассказываем в письме все, что пережили за это время, что чувствуем, что нас волнует, о чем переживаем и думаем. Или просто то, что хочется написать, стихотворение то или услышанный на днях анекдот.
– Извини, что напомнила. Это так печально.
– Почему же? – Наджара улыбнулась. – Я люблю его, а он меня. И расстояние нам не преграда. Я ведь говорила, любовь она тотальна и не требует присутствия рядом конкретного человека. Да и кто знает, возможно, в один прекрасный день, наподобие сегодняшнего, родители Сиро возвратятся и я к нему уеду. Или однажды Михаил вернется ко мне. В жизни, Сагора, всякое бывает. И никогда не знаешь, будет ласковая улыбка или бессердечный оскал, когда она повернется к тебе в следующий миг. Но никогда не нужно терять присутствие духа, Сагора. Ведь жизнь течет своим чередом, и все эти события для чего-то нужны. Мы идем не по бездорожью, а по своей жизненной тропе. И эта тропа, которую мы иногда не видим, ослепленные слезами и жалостью к себе, ведет нас нужном направлении, поверь мне, Сагора. А вот и мой любимый магазинчик. Ты зайдешь со мной или подождешь?
– Подожду, – только она села на высокий бордюр рядом с домом, как Наджара уже вернулась. – Что-то случилось?
– Нет. Просто меня уже, оказывается, ждали. Я что-то замерзла, – зябко поежилась женщина. – Может, вернемся в пекарню?
– Да, конечно.
Весь обратный путь до «Солнечной долины» они прошли в молчании. Наджара отрешенно улыбалась, вспоминая о любимом человеке, а Сагора размышляла над словами женщины.
Если задуматься, то все события ее жизни складываются в единую картину так, что кажется несуразным убрать хотя бы одну, пусть даже незначительную, деталь. И чтобы ни происходило, в итоге все сложилось удивительным образом, превращаясь в сказку, а мир в ее глазах стал настолько прекрасным и чарующим, что порой невольно задумываешься, действительно ли все это происходит или же это просто сон? Иллюзия, созданная воображением, всегда так желающим сокрыться от реальности в зачарованных мирах. И однажды среди этого волшебства раздастся звонок будильника, призывая вернуться из снов к реальности.
Как тогда жить, если Ма, пекарня и весь этот город окажутся просто сказкой, однажды порожденной ее собственной фантазией?.. Любовь тотальна, она не требует присутствия конкретного человека рядом... Сагора замедлила шаг, вновь устремляя взгляд в небесную синеву. Если однажды эта вселенная разобьется осколками сна, она просто продолжит жить в своем мире. Пока в одно прекрасное время эта дивная сказка не сольется с ее реальностью…
Когда они подошли к пекарне, то обе с недоумением замерли. С самым печальным видом Сиро прижался лицом к стеклу дверей, точно пленник, смотря на волю. Наджара отперла дверь, и мальчик буквально вывалился на улицу.
– Что с тобой?
– Что со мной?! – передразнил Сиро. – Просыпаюсь. Дома никого нет, в пекарне никого нет, двери все заперты, а на улице пустынно и такой бардак! Что я должен был подумать?
– Да ладно тебе, – пожала плечами женщина. – Мы просто ходили за специями. Я не думала, что ты встанешь так рано.
– Я помочь хотел.
– Ой, какой хороший, – добродушно поддела его Наджара, потрепав по волосам, на что мальчик только оскорбленно надулся. – Сагора, клиентов сегодня будет немного так что, если хочешь, можешь идти к Ма. А загородом вы в каком поселке живете? За парком или недалеко от железнодорожной линии?
– Нет. Дом находится на востоке от города, и там нет поселков. Только наш дом и все. Вы называете это место бескрайней поляной цветов, – Наджара и Сиро изумленно повернулись к ней. – Что?
– Эм, как бы тебе сказать, – ошарашено пробормотал мальчик, смотря на девушку, как на сумасшедшую. – Дом на этой поляне давным-давно разрушен. Все, что от него осталось, Сагора, это куча обломков и не более того…
***
Несколько листов, сорванных неожиданным порывом ветра, кружась, опустились на зеркальную поверхность озера. Тихая водная гладь, едва подернулась рябью от их легкого прикосновения. Мальчик, чье желание он только что исполнил, отыскав любимую игрушку, которую ребенок ненароком потерял, играя в парке, с радостным смехом убежал к родителям, и единственные гуляющие сегодня здесь люди вскоре скрылись за поворотом аллеи.
Ма вздохнув, лег на траву, прикрывая глаза.
Неудивительно, что родители мальчика так удивились, когда он счастливый подбежал к ним, рассказывая о волшебнике, только ребенок и не догадывался, что, сколько бы он не показывал родителям на «доброго дядю, сидящего на самом берегу», они не могли его увидеть. Ма устало провел ладонями по лицу, пытаясь согнать усталость после бессонной ночи. Волшебники открыты лишь взору детей, умеющих всей душой верить в свои желания и чудеса… Но в тот день Сагора увидела его, и Ма до сих пор гадал, было ли случайным падение Аро в пруд или этот прохвост все подстроил, чтобы они встретились. Теплая улыбка коснулась губ, но тут же угасла под тяжестью вины.