Однако проверить это никогда не удавалось: бабушка строго-настрого запретила трогать ценную вещь, объясняя, что ангел приносит счастье в дом и что это единственная память о дедушке. Какая же единственная, всегда недоумевала Маруся, если вон висит его фотография, а сама Маруся помнит, как дедушкины усы мягко щекотали ее щеку и ухо. Но шар в руки все-таки не брала: боялась.
За спиной раздалось негромкое покашливание, и Маруся поняла, что задумалась перед открытым холодильником. А он тонким писком напоминает, что дверцу следует прикрыть, и покрепче. Повезло, что бабушка задержалась перед трюмо.
- Муся, ты уже встала? И опять в пижаме? Хорошо, что в мире есть хоть что-то неизменное. - Бабушка чмокнула ее в макушку и прошествовала к плите.
Бабуля всегда так: не ругает, но говорит таким тоном, что сразу бежишь все исправлять. И эти очки, сдвинутые на самый кончик носа... Зачем они ей, если бабушка все равно смотрит поверх стекол? Но сегодня Маруся не поспешила переодеваться, а с ногами забралась на табуретку. У нее важное дело.
Бабушка пощелкала зажигалкой и подождала, чтобы кружок на плите осветился голубоватыми огоньками.
- Баб, а елка будет? - Маруся шмыгнула носом и тут же испугалась этого громкого звука.
- Будет.
- А когда?
- Скоро.
- А когда скоро? - Маруся постаралась незаметно вытереть нос рукавом.
Бабушка помешала молоко в кастрюльке.
- Шла бы ты переодеваться, а то в сосульку превратишься. А ей все равно, есть ли елка, нет ли.
Маруся насупилась и сползла с табуретки. Ну и уйдет она, ну и пожалуйста! В комнате стащила со стула приготовленные колготы, домашнее платье в синюю полоску и, вздохнув, сняла уютную пижаму.
Из зала доносилось мерное посапывание. И как мама может долго спать в такой день? Между прочим, последний в году. Маруся прокралась в комнату и, недолго думая, потрясла маму за плечо.
- А? Что? Который час? - испуганно вскинулась лохматая голова.
- Каша готова.
- Муська, сколько раз я просила не будить меня в выходной! - Мама с головой спряталась под одеяло. Совсем как Маруся, когда надо идти в сад.
- Так и Новый год наступит, пока ты тут лежишь. Вставай. Пошли в магазин за кукурузой.
- Какой кукурузой?
- Для моего салата. Забыла, что ли?
Мама отогнула край одеяла, и Маруся увидела уставившийся на нее голубой глаз. Глаз хитро щурился.
- Нет, не забыла. Ты в шкафу смотрела? На средней полке. Все есть: и кукуруза, и оливки, и даже кабачковая икра. Хотя зачем она, - мама села в кровати и отвела от лица волосы, - если папы все равно не будет?
Да, кабачковую икру ел только папа, причем не ложками, а банками. Маруся это хорошо помнила. Как и то, что позавчера мама громко ругалась с папой из-за очередной командировки и проклинала какого-то Ивановича, которого папа опять согласился подменить. Этот Иванович представлялся Марусе чем-то вроде Бармалея: усатым, с огромным животом и кривой саблей на боку.
Маруся тихо вздохнула и поерзала на диване.
- Иди, Муська, а то каша остынет. - Мама чмокнула ее в щеку и легонько подтолкнула. - Я сейчас.
На кухонном столе в тарелке дымилась овсянка, сверху украшенная подтаявшим кусочком масла. Ладно, и его съедим, а то не будет сил досидеть до самого вечера и загадать желание. Самое-самое заветное.
Бабушка принесла из ванной расческу и мигом заплела Марусе две косички, а после подвязала их. Вышли чудесные бублики. Маруся помотала головой, и они пошлепали по щекам. Замечательно!
- Не спеши и дуй, - предупредила бабушка и поставила рядом большую чашку с чем-то коричневым. Какао!
Маруся размазала золотистую пленку по всей каше и героически зачерпнула полную ложку. Ну, не очень-то и противно, особенно если запивать.
В кухню вошла мама в коротких домашних штанах и футболке с непонятными буквами. Вот как ей удается так быстро одеваться, умываться и не выглядеть заспанной? Маруся улыбнулась, когда мама, проходя мимо, погладила ее по голове и качнула «бублик».
Зашумел электрический чайник, а мама принялась стоя намазывать кусок батона плавленым сыром.
- Ну что, после завтрака начнем готовить? - На откушенном мамой бутерброде четко отпечатался полумесяц зубов, и Маруся завистливо вздохнула: у нее самой никак не рос передний зуб, выпавший еще месяц назад.
Бабушка не успела ничего ответить, потому что затрещал дверной звонок.