— Не уходи, — пробормотала она. — Пожалуйста.
Откуда возникла паутина из сна, та, что не давала дышать полной грудью?
— Я не могу без тебя. Больше не могу. Понимаешь?
И почему эта же паутина не мешала ей говорить?
— Если ты уйдешь еще и в этот раз, я…
— Fenedhis… Fenedhis! — Солас, кажется, обернулся через плечо (Фреда по-прежнему не поднимала глаз). — Я не… Инквизитор. Я не собирался уходить.
Она не стала его поправлять. Как только он развернулся к ней всем телом, то Фреда не глядя и на дрожащих ногах преодолела последний шаг, что разделял их. Неловко прижалась к Соласу, а ее единственная рука легла поверх его сердца.
На Перекрестке было мертвенно тихо. Ни шороха. Ни дуновения.
— Это я виноват, — раздалось негромкое возле ее уха. — Вновь совершил ошибку.
Фреда сразу же поняла, о чем он говорит. Куда уж проще. Влюбленная в него до смерти, она была чрезвычайно полезна, поэтому ее стоило очаровывать. Любая другая злилась бы на ее месте, но Тревельян слишком часто размышляла о том, почему не заметила, не заподозрила раньше… Эти мысли преследовали ее днем и ночью, весьма утомив за прошедшие годы. Сил, чтобы злиться, в ней не осталось. Она так устала. Она так устала…
Но вот то, что Солас не оттолкнул ее, — будоражило. И как раз этого Фреда совершенно не понимала.
— Не говори так. Это все я, я сама… — от его близости ее охватила истома, щемяще-тревожное предвкушение, в которое боязно было поверить. — Скажи… ты же видел, как демон…
— Ох, lethallan, — тот на миг отстранился, почему-то нахмурившись; Фреда же улучила момент, коснулась его лба своим и прикрыла глаза, не зная, что Солас одновременно подастся к ней, чтобы поцеловать.
Нет… Демон не смог скопировать его вкус, его запах, его дыхание… Но в одном Желание не ошиблось: с настоящим Соласом было лучше. Было так хорошо, что кровь проносилась по жилам горным потоком и кончики пальцев, впившихся в перевязь на эльфийской броне, приятно покалывало.
Абсолютно ошарашенная и до краев наполненная счастьем, Фреда снова и снова льнула к его губам, пока множество поцелуев не стали одним, глубоким и требовательным. И в нем окончательно растворились все ее мысли, кроме одной: о любви.
Когда стих ураган и Фреда пришла в себя в объятиях Соласа, то, казалось, биение ее сердца было слышно сквозь сотни элувианов во всех уголках Тедаса.
— Создатель мой, — выдохнула она. И Солас улыбнулся.
Комментарий к Первый поцелуй
Ir abelas (эльф.) — «мне жаль».
Lethallan (эльф.) — обращение к знакомой женщине.
Fenedhis (эльф.) — ругательство.
По поводу элувиана. Есть несколько вариантов, которые оправдывают его возможное наличие в Скайхолде после «Чужака»; я выбрала тот, который мне больше понравился. Лор драгонаги на эту тему помалкивает.
Ребята из фреласовской конфы, а пойдемте-ка поорем.
========== Соблазн и привязанность ==========
На следующую ночь элувиан пробудился вновь, озарив свечением все вокруг, и из его зеркальных глубин вышел не кто иной как Солас.
Коротко осмотревшись, он откинул капюшон: здесь явно не нужно было хранить инкогнито. Солас ждал, что окажется в дальней захламленной комнате с охраняемым выходом в сад, но, похоже, леди Тревельян хотела ему доверять — и потому приказала перенести элувиан в ее покои. Как рискованно… и как мило с ее стороны.
Ее гость понимающе усмехнулся, запирая портал за собой.
В спальне на минуту воцарился мрак. Было заполночь, луна скрылась за облаками, а камин уже прогорел. Проходя мимо него, Солас подбросил магическую искру — пламя весело взвилось и заплясало на мертвых углях.
Фредерика спала под сенью прикроватного полога. Когда Солас приблизился к ее ложу, она и не шелохнулась. Облаченный в тунику под темной накидкой, без своей эльфийской брони он двигался абсолютно бесшумно и теперь мог разглядывать спящую без помех.
Фредерика спала в тонкой лиловой сорочке, приняв неудобную позу, чтобы наверняка не уснуть. Привалившись плечом и виском к жесткой спинке кровати, она безотчетно баюкала правой рукой забинтованную культю.
В лице Соласа что-то дрогнуло. Он по-птичьи склонил голову набок и продолжил смотреть на Фреду, пересилив нападки жалости и вины.
Некогда он наблюдал за ней день ото дня и пришел к нелегкому для него осознанию, что она хоть и крошечна в сравнении с ним, но не ничтожна. Этим она отличалась от рода людского — этим же его и олицетворяла. Какой блестящий парадокс. В упоении Солас бился над этой загадкой, а затем перестал: его интерес постепенно сменился привязанностью. Фреда стала его единственным другом. И он принял ее. И чем ближе она была, тем важнее становилась. Он не мог позабыть ее, как и вырвать из сердца, и уже не взирал на нее с высоты прожитых тысячелетий.
В конечном счете все вело его сюда, к ней. Ее лицо в полутьме казалось фрагментом фрески, а по этим скругленным линиям плеча и бедра взгляд мог скользить бесконечно.
Ни треск углей, ни шуршание сброшенной на пол накидки не потревожили ее сон. Она не проснулась даже тогда, когда Солас устроился рядом и дотронулся до ее запястья. Ей было холодно. Вблизи он увидел, что брови ее нахмурены, ресницы дрожат…
Что-то было не так.
Солас мог тут же приказать ей проснуться. Связь Фреды с vir’abelassan — наследством, доставшимся ему от Митал, — позволяла вмиг подчинить ее своей воле и выдернуть из западни… Но, к счастью, был иной надежный способ сделать это, не злоупотребляя ее доверием. Оно и так подверглось многим испытаниям.
Поэтому Солас откинулся на спину и уже через две минуты погрузился в сон.
Зелено, мрачно, просторно, уединенно… Эта часть Тени, свободная от духов и демонов, своими причудливыми очертаниями напоминала руины Vir Dirthara. Обычно Солас с воодушевлением относился к красотам царства снов, но сегодня не всматривался. Гораздо больше его интересовала Тревельян.
Все в той же сорочке, босая, простоволосая, та настороженно озиралась, а при его появлении — сразу попятилась:
— Нет, нет…
— Тише, душа моя, — благожелательно улыбнулся Солас, заложив руки за спину, — меня не стоит опасаться. Вспоминай. Ты просила о встрече, после того как…
— Солас? Это действительно ты? — не просто спросила — потребовала ответа Фреда, и тот кивнул.
Хмурясь, она наблюдала, как он приближается неторопливым шагом. Смотрела с подозрением, не отступала, только ждала, что будет дальше. Вздрогнула на мгновение, когда Солас коснулся ее высокого лба, убирая как всегда выбившуюся прядь… но не отпрянула.