Несмотря на все доводы, родители все равно колебались, и Ростислав перестал советовать. В конце концов, оба были взрослыми людьми, много повидавшими, и уж конечно, могли сделать выбор самостоятельно.
Глава 25
Ростислав много гулял по Радужному Городу, нередко в обществе Лии, которая показывал Избраннику величие столицы. Ростислав жалел, что не может показать возлюбленной свой Петербург, который, несмотря ни на что, все же любил так, как только можно любить родной город.
Больше всего Короткова в городе поразили семь кристаллов высотой с девятиэтажный дом, которые излучали магическую защиту Радужного Города. Каждый был определенного цвета солнечного спектра,
— Не представляю, что за магия нужна, чтобы сотворить такое, — как-то сказал он Лии.
— Тут не только в магии дело, — ворожея, стоя рядом с Коротковым на балконе одной из покрытых висячими садами галерей и, как всегда, обнимала юношу мягким крылом, — Древние маги добыли эти кристаллы далеко отсюда, наполнили их энергией, которая теперь подпитывается от солнечного света. И чем дольше кристаллы находятся на солнце, тем сильнее защита нашего города.
— Да, тут такое ласковое солнце, — сказал Ростислав, — Я тут загорел, как на югах…
— А «на югах» — это где? — спросила ворожея, прильнув к парню.
— Понимаешь, — начал объяснять тот, обняв Лию одной рукой, — Я из северной страны, которая, хотя и самая большая на огромном континенте, самая холодная и не особенно богатая. Так вот, на юге страны тепло, и туда ездят отдыхать…
— Погоди, а континент больше Алашома?
— У-у, — протянул Ростислав, улыбнувшись, — Намного. Примерно… если сравнивать с моей Родиной… — он задумался, прикидывая в уме площади Алашома и России, — …примерно как восемьдесят Алашомов.
— Ого, — удивилась Лия, — Не могу себе представить такую огромную твердь.
— Ну, это еще не весь континент, только моя страна. А еще есть океаны, в которых этот материк может утонуть при желании.
— Океан — это вода?
— Да. Соленая вода.
— Поразительно… Просто не поддается воображению.
Коротков улыбнулся.
— Да, наверное. А мне вот непривычно, что мир не круглый и без твердой основы… и вообще мне тут многое непонятно…
— Например?
— Например, как выглядит Каенор с орбиты? И есть ли у него орбита вообще?
— Я не поняла.
— Попробую объяснить. Что будет, если все время подниматься выше и выше?
— Крылья перестанут держать тебя.
— А если я не на крыльях? Если, скажем, я в дирижабле карликов или на летающем корабле?
— Подъемная сила тоже с высотой слабеет. Что у парящих островов, что у дирижаблей и кораблей.
— Вот. А небо на высоте какое? Ночное, со звездами, даже если полдень, верно?
— Верно… — Лия удивленно посмотрела на юношу, — А откуда ты знаешь?
— Это знания из моего мира, — Ростислав махнул рукой, — Так вот, все это соответствует моему представлению о мироздании. Если подниматься еще выше, там совсем не будет воздуха, а холод будет такой, что замерзнет все что угодно. Включая воздух, кстати говоря.
— А почему же тогда не замерзает воздух в Каеноре, и почему тут, внизу, тепло?
— Грубо говоря, именно воздух удерживает тепло солнца у поверхности, а в моем мире греет еще и подземное тепло. Но что тут выполняет его роль, я не знаю. Напрашивается лишь Великая Бездна, но исследования-то не ведутся…
— Ну не знаю, а какое это имеет значение?
— Как какое? Научное! — Ростислав сглотнул, немного смачивая пересохшее горло, — Неужели неинтересно, как устроен мир?
— Немного интересно, конечно, но это же не несет практической пользы. Кому нравится, волен заниматься всем этим.
— Помимо этого, есть еще неясные вопросы в устройстве Каенора.
— Какие?
— Откуда тут сила тяжести? Ведь, если по законам физики, она появляется от вращения планеты, а чему вращаться тут, если верна ваша теория и Каенор действительно не планета? И откуда эти «зоны легкости»?.. Я бы с удовольствием взялся за исследования, если честно.
— Ну и возьмись, — Лия дернула крыльями, — После войны — кто тебе мешает?
Ростислав вздохнул. Война… Как-то все было очень тихо на этой войне. Так и напрашивался затасканный термин «затишье перед бурей». Аргаррон копил силы, это было стопроцентно ясно, но вот в каком месте он ударит? И чем? Ответа не знал, похоже, даже Всевидящий Оракул. Впрочем, Ростислав еще у него не спрашивал. С другой стороны, наверняка там был Архимаг или Эолая, а уж они-то явно сказали бы Избраннику.
— Лия, — тихо сказал Ростислав, крепче обняв ворожею, — Я люблю тебя…
— Я знаю, — девушка прильнула к нему, — Поцелуй меня…
Те из квостров, кто пролетал в эту минуту мимо, мало обратил внимание на целующихся на балконе юношу с перепончатыми крыльями и ворожею, дочь Архимага.
Когда их губы разомкнулись, они посмотрели друг другу в глаза. Ростислав поднял руку и убрал непослушную прядь от лица девушки.
— Ты прекрасна, — сказал он.
Лия только улыбнулась, показав ровный ряд белоснежных зубов. Ростислав уже привык к тому, что у квостров не было клыков, а коренные зубы были гораздо ровнее, чем у людей, что делало их улыбку немного странной с точки зрения человека.
Ростислав снова поцеловал ее. Сейчас он готов был своротить горы и смести с пути всю армию гарров. Ему хотелось взлететь и кувыркаться в воздухе, радуясь, как новорожденный сильф, купаясь в солнечных лучах. Он мотнул головой, разгоняя заволакивающую сознание голубоватую дымку.
Зов Небесной тропы иногда бывал слишком навязчив.
Они еще долго летали и ходили по Радужному Городу. Побывали у триумфальной арки, посвященной победе Нируша Третьего над шакмарами в какой-то войне, где участвовали и квостры; посидели на берегу Смеющихся водопадов, где звуки сбегающей с обточенных камней воды действительно напоминали тихий смех. Пролетели через Дворец сильфов, где потоками воздуха создавалась потрясающая иллюзия небольшого дворца, словно сотканного из воздушной ряби. В этих потоках и впрямь можно было встретить сильфа, которым нравилось отдаваться во власть воздушных течений.
Примерно такой же дворец был построен и из воды, но туда Ростислав идти не захотел. В частности, он прекрасно понимал, во что превратится легкая туника Лии, когда намокнет, и каков будет он, мокрый до нитки. Хотя и снаружи дворец выглядел завораживающе: бьющие из множества фонтанов струи воды затейливо переплетались и рассеивались на брызги, создавая изображение прекрасного здания, окруженного радугами. В потоках воды резвилась, в основном, ребятня шуолов и квостров, но было и немного взрослых. Восторг на лицах был полным.
— Может, все же сходим? — спросила Лия.
— Ты если намокнешь, останешься все равно, что голой, — сказал Ростислав, — Посмотри, какая у тебя рубашка тонкая.
Лия прыснула в кулачок:
— Ростик, какой же ты смешной… Хорошо, давай не пойдем.
— Спасибо, — Ростислав облегченно вздохнул. Лия иногда беззлобно подтрунивала над ним, в частности, с нее сталось бы зайти в воду и потом непринужденно ходить в плотно облепившей тело одежде. Юношу бы это смутило, несмотря на его не столь давние манипуляции с собственной психикой.
Они пролетели мимо порта, где стояли у пирсов летающие корабли всех размеров. Тяжелые и широкие гражданские, и длинные, покрытые броней и ощетинившиеся пушками военные. Несколько крейсеров медленно отходили от острова в сопровождении более мелких кораблей.
Ростислав невольно залюбовался. Его, как почти любого подростка мужского пола, хоть немного, но влекло к военной технике и всему, что было с ней связано. А корабли квостров совмещали в себе мечту Ростислава о полете и что-то сродни романтики морских путешествий, разве что курс можно было прокладывать в трех измерениях, а не в двух.