— Убить всех! — прорычал командир гарров, и в следующий миг стая бросилась на триггу, которая продолжала размеренно махать крыльями.
Ростислав срубил мечом еще пару противников, которые полезли было в рукопашную, с растительной брони сорвались ядовитые шипы и воткнулись еще в десяток, точно попав в сочленения брони или глаза. Гарры с воплями посыпались вниз, а некоторые занялись триггой, начав рубить стены кабины, в которую один из Всадников уволок Лию. Гарры едва успели повредить стены в нескольких местах, как окна открылись, и из них ударили лучи разящего света и веера огненных стрел — за дело всерьез взялись Грэг и Лия.
Неосторожный гарр попался в пасть тригге, которая, не мудрствуя лукаво, прожевала тварь вместе с доспехами и проглотила. Гарры напали и на нее, но та просто закрыла глаза и флегматично продолжала лететь — броня двухголового ящера была гораздо прочнее, чем оружие гарров.
В кабину ударило несколько молний — у некоторых пехотинцев с собой были жезлы. Орудия, к которым встали Всадники, дохнули паром и огрызнулись горящими стрелами, оставляющими за собой дымные следы. Гарры прыснули в стороны, но не особенно далеко. Быстро перегруппировались и ринулись в новую атаку.
Укрепленная кабина, безусловно, увеличивала долю потерь атакующих, но Всадников было только трое, и вскоре одного из них вытащили из кабины через прорубленную брешь и перерезали горло. К темной крови гарров прибавилась яркая кровь Всадника, который с криком умер на лезвиях мечей гарров.
Второму защитнику бросили в турель рунную бомбу, в результате чего весь верхний ярус кабины оказался взорван. Мингара, которая держала управление, находилась на нижнем уровне, там же держали окна Лия и Грэг. Причем первая вскоре переключилась на поддержание щита, а Грэг сосредоточился на стрельбе.
Ростислав несся сквозь мешающих друг другу гарров, сея смерть мечом и магией. Мирлас не отставал, мгновенно выращивая на теле ядовитые шипы и ловко отстреливая их во врагов. В магический щит Избранника несколько раз ударяли молнии, но защита держала крепко, а волшебный меч ткал в воздухе узоры смерти. Ростислав потерял чувство времени, видя перед собой только оскаленные морды гарров, слыша хлопанье их крыльев и звон оружия, пронзительные крики раненных и умирающих.
«Рази, Огнекрылый», — думал он, — «Настанет час, и ты снова поразишь Аргаррона…»
Рубин на рукояти меча полыхал, а лезвие оставляло за собой сверкающий шлейф. Ростислав чувствовал, что его разум снова уходит на второй план, и изо всех сил потянулся обратно. Ему вовсе не хотелось снова выпасть из своего тела и стать аватаром Ауррина. Его сознание словно подхватила сильная дружеская рука и вернула на место, отогнав застлавший глаза свет.
«Не уходи, Избранник», — сказал Мирлас, — «Ты отмечен Ауррином, и в тебе теперь всегда будет пробуждаться аватар, но ты не должен терять себя, иначе ты погибнешь в этом мире».
Коротков не ответил, отражая атаку очередной группы гарров. Вдруг чуть ниже него раздался взрыв, а затем полный боли и ярости рев. Когда тригга раскрыла одну из пастей, чтобы ухватить какого-то гарра, другой солдат ловко бросил ей в пасть рунную бомбу. Правая голова разлетелась на куски от взрыва в пасти, из рваного обрубка шеи вырвался фонтан крови, а левое крыло ящера сбилось с темпа. Вообще в движениях тригги появилась асинхронность, очевидно, каждый из двух мозгов контролировал полностью лишь одну половину тела.
Гарры издали радостный рев и бросились в атаку с новой силой. Ростислав кинулся туда, где Грэг уже рубился с лезущими в кабину тварями огненным бичом, выходящим прямо из ладони. Шнур из пламени выплясывал в бреши, не пуская гарров внутрь, но те уже прорубили стену кабины еще в двух местах. Мингара отчаянно пыталась выровнять полет искалеченной тригги, по мере сил правя к виднеющимся вдалеке Бросовым Островам.
Ростислав прорубился к ящеру и встал у стены кабины, держась за какой-то декоративный выступ. Сбоку гарр замахнулся алебардой, но Мирлас выбросил с руки юноши острый отросток, пронзивший солдату горло. Тот кашлянул кровью и свалился с неустойчивой спины тригги. Коротков мечом расчистил спину тригги от гарров, но ему было хорошо видно, что бесконечно так продолжаться не может. Рано или поздно гарры попросту сомнут немногочисленный экипаж ящера числом.
Один из гарров подобрался к развороченной взрывом шее тригги и с силой вогнал копье в незащищенную плоть. Вторая голова отозвалась жалобным ревом, от которого у Ростислава сжалось сердце. Судя по тому, как сбился полет тригги, и насколько вскоре стали вялыми движения, копье гарра было отравлено, что для этого народа являлось привычным делом.
— Держитесь! — крикнула Мингара откуда-то изнутри, но Ростислав предпочел взлететь со спину падающего ящера. На него снова налетели гарры, и юноша вынужденно сосредоточился на них.
Тригга ударилась о край какого-то мелкого острова с горой в середине и покатилась по земле. Ростислав рванулся было туда, но еще одна группа гарров с колдуном во главе преградила ему путь. Избранник зарычал и почувствовал, как по щекам покатились слезы бессильной ярости.
— А ну, с дороги! — крикнул юноша, махнув мечом по широкой дуге.
Удар пришелся по колдуну, и тот упал вниз с рассеченным крылом, а другой гарр, сделав финт в воздухе, достал своей глефой до крыла, не защищенного растительной броней. Ростислав вскрикнул от неожиданности, когда иззубренное лезвие рвануло перепонку. Меч Огнекрылого сам собой рванулся вперед и воткнулся гарру в солнечное сплетение, выйдя из спины, но тот успел с ревом рвануть клинок вниз и влево, разрывая перепонку крыла.
Ростислав закричал, когда почувствовал, как воздух уходит из-под крыла. Он попытался выдернуть меч, но тот зацепился рукоятью за обмундирование гарра, а лезвие заклинило в костях и плоти. Это было странно, ведь раньше меч рубил плоть, будто масло, не обращая внимания ни на доспехи, ни на подставленные клинки. Вес гарра начал тянуть юношу вниз, в Великую Бездну, медленно, но верно.
Остальные гарры с криками ринулись вперед, чтобы добить раненного Избранника, но тот нашел в себе силы взмахнуть рукой по широкой дуге, метнув ветвистую молнию. Гарры мертвыми и оглушенными посыпались вниз, но и Ростислав, продолжая махать крыльями, быстро снижался в Великую Бездну. Основание острова, на который упала тригга, уже возвышалось перед ним наклонной стеной, и юноша подумал, что даже налегке ему стоило бы неимоверных усилий взлететь туда с разорванным крылом.
«Брось меня», — раздался в мозгу голос.
«Мирлас?»
«Нет. Я Огнекрылый. Брось меч и спасайся».
— Нет! — крикнул Коротков вслух, — Как же я одолею Аргаррона без тебя?
«Тебе не нужен я, чтобы победить архидемона, просто верь в себя и в свою любовь, как верил я… отпусти рукоять, дай мне обрести покой».
— Нет! — Ростислав почувствовал, как слезы покатились по щекам, — Я не смогу без тебя!
«Верь мне».
Рукоять меча неожиданно стала скользкой, словно натертая маслом, и меч, увлекаемый весом мертвого гарра, выпал из судорожно сжатых пальцев Ростислава.
— Не-ет! — закричал юноша, — Только не это!
Мертвый гарр с торчащим мечом в груди, вращаясь, полетел к Великой Бездне. У Ростислава хватило ума не сигать вниз за ним, но он все равно ощущал неполноценность, будто ему отрезали правую руку.
Труп гарра скрылся в облаках Великой Бездны, а в следующий миг Ростислав почувствовал, как его словно мимоходом потрепали по щеке мозолистой ладонью воина.
«Удачи, Избранник», — в последний раз раздался затухающий голос Огнекрылого, — «Прощай…»
Ростислав, плача, полетел наверх. Рана в крыле причиняла боль при каждом взмахе, но он не обращал на нее внимания. Без волшебного меча он чувствовал себя голым и беззащитным.
Когда смертельно раненная тригга тяжело рухнула на камни, Мингару и остальных подбросило к потолку кабины, затем в сторону, когда огромный ящер проехался на боку по земле. Тригга издала при этом отчаянный рык, который, впрочем, постепенно затих.