Хоть это в свете враки,
Что в гузне живут раки,
Но это точно быль,—
Не пыль,
Не гиль:
Вот жил,
Подобно был,
Один в погосте поп,
Которого жену» кто мог,
Толок,
Кто мог, тот еб.
Священник тщетно с сей курвягою возился,
Он тщетно с ней бранился,
Он тщетно колотился,
Он тщетно с нею бился,
Он тщетно ей твердил: — Жена, кто блуд творит,
То дом — уже не дом, он в пламени сгорит.
И тщетно он ее исправити трудился.
Устал и поклонился,
Устал и отступился,
И дал на волю ей
Довольствовать пиздой желающих людей.
Толпой тогда народ
Стекался у ворот:
Все поети просили,
Гостинцы попадье тащили и носили.
Иной корчагу щей,
Другой пучок вожжей,
А третий мужичок с лошадушки узду.
Бежал скорей проеть сей матушке пизду.
Велик тут был приход,
Велик и был доход.
А все хотя попы живут на взятки хватки,
На деньги падки.
Дерут
И с мертвых рвут.
Но всякий только поп весьма тому не рад,
Что ежели ему течет женою клад.
Подобно эта блядь тихонько все махалась,
Тихонько от попа с ёбурами все шлялась,
Но как в один день поп из церкви лишь пришел,
То въявь уже её ебущуся нашел.
— О, страдница! — вскричал. — Еще не нагрешилась?
При мне ты, мерзкая, в глазах не устыдилась.
Она ему на то:
— Ты правду говоришь,
Но только выдь лишь вон, а то со мной сгоришь.
Подьячихи, купчихи —
Великие лощихи,
Великие мазихи,
А более всего они етися лихи.
Подьячий лишь в приказ, купец лишь торговать —
А жены их тогда затеи замышлять.
Начнут чистенько мыться,
Румяниться, белиться,
Начнут они лощиться,
Начнут они сурьмиться,
Жеманить, щеголить,
Начнут себя рядить,
А вырядясь, тотчас в окошечках бывают,
На улицу глядят и губки ужимают.
Етись они смышляют,
Етись они желают
И хахалей своих приходу ожидают.
Посредственны хуи мужей их не проймут
И всласть не уебут,
Затем, они что жирны,
И что пизды у них обширны.
Так всякая из них ебется, с кем есть вкус,
А именно чей хуй точильный будто брус
Иль, сходнее еще, с зарубою дубина —
Такая на заказ им надобна шматина.
Не брезгают ничем, нет дел им до чинов,
А только до хуев.
Во всю ивановску ебутся с батраками,
Ебутся с бурлаками,
Иную прет солдат, другую чистит псарь,
А вот одну из них соборный еб звонарь.
Молодка не затем, что был духовна чину,
Сыскала этого ети себя детину,
Но что имел весьма избранный он елдак,
А именно вот так:
Коль должно привязать веревки к рычажине,
Удобней чтоб звонить, привязывал к хуине.
И колокольный звон
Шматиною своей звонил в соборе он.
Такой-то вот хуек ей нравен показался.
Лишь муж когда с двора, звонарь тогда на двор.
С молодкой прохлаждался.
И, тешучи ее и свой притом задор,
В преважнейшем он был за всякий день труде.
Звонил шматиною к обедне он в пизде,
А должно было где, он также и трезвонил,
Мудам по жопище хлестал, щелкал, бузонил.
«Достойны» ж зазвонят, он сыт тогда бывал
И также к отпусту лишь только доебал.
Купцы, подьячие где только ни бывают,
То благовест лишь чуть заслышат — воздыхают,
Конечно, оттого: сердца им весть дают,
Что в этот час у них хозяюшек ебут.
Отец Галактион
Заутренней порою
Престрашною биткою
Заводит сильный звон.
Над жопою соседки,
Наевшись с Нею редки,
Елдою так трезвонит,
Что бедна баба стонет.