Столь скоро мстить врагу меня то нудит зло,
Чтоб далее оно идти бы не могло.
Но если ж оного кто корень истребляет,
Тот весь приход его, конечно, окончает.
Долгомуд
Что корень уменьшить нельзя врага сего,
То явствует длина и толщина его.
Представь же ты, Фарнос, в своей премудрой мысли,
Когда б мои муде, что на аршин отвисли,
Короче, чем твой нос, кто б сделать захотел,
Великий бы ущерб я от того имел.
Верхи одни у древ когда кто подчищает,
Тот в толщину расти чрез то им помогает.
Подобно если верх от корня отрубить,
Излишней толстотой ствол можно наградить.
Фарнос (к Секелии)
В каком рассудке он преостром и глубоком!
И коль далеко зрит своим пресветлым оком,
Что толстоту ствола Дурносова проник!
Знать, мстить за честь свою ему не приобык.
Отважусь я один!
Секелия (удерживая Фарноса)
Смягчись, Фарнос дражайший!
Долгомуд
Препятствуют идти мне вслед муде тягчайши.
Я рад бы купно с ним за дочь мою отмстить,
Да только у меня и так дыра болит.
Отмщение ему в его оставлю воле.
Пусть мстит, коли его дыра моей поболе.
(Уходит.)
Щелкопер и Фарнос
Фарнос
Участник ты во всех делах моих и друг,
Взирай на яростью мой днесь встревожный дух.
С тобою завсегда я был чистосердечен,
Ты знаешь уж давно, как я простосердечен.
По одному лицу поймешь, конечно, сам,
Как сильно стражду я! Поверь моим словам!
Я так разгорячен, что сердцем каменею.
Назначил бы тотчас я казнь свому злодею,
Который мой покой дерзнул поколебать,
Которую люблю на свой салтык склонять!
Дурносову тому — за ту сердечну рану,
Котору сделал мне, — всей силой мстить я стану!
Лишь только этого злодея истреблю,
Сколь Миликрису я прекрасную люблю,
То тем я докажу всем людям без разбору,
Что столько же во мне, как в нем, пихать задору.
Щелкопер
Хотя противника велит карать закон,
Хотя б и жалости не стоил вовсе он,
Что разлучить тебя с любезною дерзает,
От коей у тебя в штанах все сердце тает,
Не лучше ль бы ее горячность испытать
И мысли тайные сперва все разузнать?
Ну если пред тобой она вдруг возгордится?
Не будешь ли за то по праву ты стыдится?
Насилу милу быть нельзя, ты знаешь сам,
Где нету склонности, нет и приятства там.
Фарнос
Ты Миликрисы ведь не знаешь совершенно,
Что сердце у нее доселе не плененно.
Она приятна мне, не меньше я ей мил.
Хоть дела не было, хоть скала не всадил,
По минам усмотреть то мог ее прелестным,
По обхождению и случаям известным,
Такой пылает жар в драгой ее щели,
Что рада б, коль шентю чесали кобели.
А я поступками, геройством и дородством
Ужель не вспламенил ее хоть благородством?
Соперник хуем мнит в ней жар произвести,
А пламень воспалить горячестью в шерсти.
А я горячность ту в ней обрету красою,
Как напою ее Венериной росою!
Щелкопер
По правде, хороша Венерина роса,
Но вянет от нее девическа краса.
От влаги нежный цвет нередко увядает,
От влаги вся шентя обильно сласть теряет,
Цвет нежный солнечным сиянием блестит,
От солнца то ж потом увянет и сгорит.
Как шерстью обросла пизда — желает хуя.
Но он красы ее лишает, в ней блядуя.
Фарнос
От собственных доброт краса ее и честь
Умножатся, вовек в весельи будут цвесть
Кто сроду наделен великими дарами,
Тот может быть сравнен с пресветлыми лучами,
Которы светят сплошь, лишь не было б препон.
Взаимным счастьем сей вознагражу урон.
Щелкопер
Сколь счастия в любви велик есть недостаток,
Столь будешь ты потом отрадой ей и сладок,
Коль склонность объявит тебе в том Долгомуд,
К чему издавна ты употребляешь труд.
Старайся, чтоб он был твоим усердным другом,
Коль хочешь дочери его ты быть супругом.
(Уходит)
Фарнос (один)
Я дружеский совет потщуся сохранить,
Чтоб долгомудовым наперсником мне быть.