Светозар загоготал, прихрюкивая.
— Как рысь… О даешь, сынок! Ты поэт что ли?
Манера речи хоть и была веселой и открытой, но слегка утомляла.
— Можешь и так считать. Ты мне лучше скажи, что за мародеры тут у вас такие объявились? Вроде как деревня не пустует. Вон, время прошло с утра, так все носятся, как резаные.
Нависла маленькая пауза. Общавшиеся ели.
— Да это так, я их потенциально мародерами зову. Нам тут просто бабка наша гадалка мозги напудрила, что скоро скосит нас какая-то ересь, так некоторые поверили и начал проверять по утру, сдох ли кто-то. От суки, а. Ну нельзя ж так вести себя, а они ведут! Руки бы пообрубал.
— А от чего покосить вас должно?
Иво ел быстро, а вопросов задавал мало. Светозар же делал точь-в-точь наоборот.
— А я чет и забыл уже, хлопец. Какая-то страшная дрянь, что-то там вызвано, бла-бла-бла и прочее. Че с нее взять-то, с Милавки — она башкой уже тронулась давно, в гадалки заделалась. Эх, че ж с бабами творится иногда. Хотя, эта уже не баба, а самая настоящая карга. Нос картошкой, спина крючком — ужас! Лучше б в огороде пахала да кормила деревню, а она сидит и придумывает всякие страсти — «гадает», видите ли. Только какой олень поверит в эту чушь? Хотя… Как показывает практика, оленей дохрена среди нас развелось.
Иво доел всю кашу. Принялся пить чай.
— А ты сам-то, Иво, какими судьбами в нашем захолустье?
— Мимо проходил, сказал ж уже.
Горячий чай прогревал самое нутро изгнанника.
— Ай, хрен с ним! Кем будешь-то?
— Наемником буду.
Светозар аж встал от радости.
— Ну мне прет сегодня! Иво, коли наемник, не плати мне за еду и питье, а выполни заказ.
Изгнанник непонимающе зыркнул на деда.
— Какой еще заказ?
— Бабку эту вразуми! Милаву, чтоб ее черт подрал. Хотя, там такая бабка, что даже черт ее драть не будет! Ха-ха-ха!
Светозар смеялся так, что пузо его вот-вот бы треснуло. Иво же спокойно себе пил чай. Светозар резко перестал смеяться. Хотя в голове до сих пор «заливался» со своей шутки.
— Ну так-с, что думаешь? Услуга за услугу.
Иво аж поперхнулся. Вспомнил, как говорил также Ордовику.
— Нет, старче. Я лучше заплачу.
— Да что тебе стоит-то? Ну, пару угроз кинь в ее сторону, махни мечом пару раз перед ее рожей, и все — она сгинет прочь в страхе! Вся деревня тебе спасибо скажет. Хотя… Не, лучше сделай так, чтоб она не сгинула, а на огород пахать ушла, как любая нормальная баба. Так всяко пользы больше будет. Ну еще можешь посоветовать ей за собой ухаживать — потенциально, она даже вроде ничего такая может быть. А еще…
— Нет.
Иво повысил голос. Дед сразу замолчал. Но обозленно взглянул на изгнанника, обиженными глазами.
— Тогда с тебя пятьдесят червонцев!
— Сколько-сколько?
Взгляд Иво похолодел, погрубел. Брови он нахмурил, встал во весь рост, даже чай не допил. Дед с испугу отошел в сторону.
— Ну, а ты как думал… Нынче все дорожает, хлопчик. Время-с тяжкое.
Голос Светозара слегка подрагивал.
— Харя не треснет старая твоя? Пятьдесят червонцев за кашу с чаем? Я хату могу за такие деньги снять хорошую, а ты полтинник за кушанье просишь? Дам десять, не больше. И то по доброте душевной.
— Ну… Вообще-то еще хлеб да овощи.
Иво достал монеты и положил их на стол. Развернулся и направился в сторону выхода. Перед выходом зыркнул обозленно на деда.
— К ним я даже не притронулся.
Он покинул трактир так быстро, как позволялось. Вышел на деревенскую тропу. Краем глаза видел, как возбужденный интересом Светозар высматривал дальнейшие действия изгнанника. Фыркнув себе под нос, он оставил деда в покое. Уж очень тот был раздражающим.
Пошел вперед, по тому направлению, какому и шел до этого. Всюду действительно закипела жизнь. Классическая крестьянская. Кто на огороде, кто занимается бытовыми делами, кто-то, придерживаясь классики жизни, с раннего утра уже бухал и ничего ему более не нужно было.
Но что-то в этой деревушке было не так. Может, лишь внутренние предубеждения складывались, но Иво чувствовал некий мрак и смрад в этом месте. Хотя с виду все было настолько обычно, что даже скучно.
Изгнанник был в самом центре Прохоровки. Все время глядел по сторонам, да только ничего этакого не находилось.
Здесь же, по центру, расположилось домишко местных заправленцев. Зачуханная деревянная коробка, но даже такая она выглядела лучше прочих домой. Однако пред входом было красиво: местные засадили тут все деревьями и они уже выросли до трех с хвостиком метров высотой. Обычные березки, распространенные благодаря своей простоте и дешевизне. Да и пара скамеек тут стояли — все для народу, как говорится. Землица была чистой, слегка травянистой, но трава была аккуратно выкошена под определенный уровень, так, чтобы и не сильно высокой была, и не сильно низкой. Тропинка, ведущая туда, так и манила, но делать в здании было абсолютно нечего. Иво направился дальше.
Но прошел недалеко. Рядом стоял столб, на коем были таблички с направлениями в последующие ближайшие населенные пункты.
Иво внимательно осмотрел их. Сделал вывод, что до ближайшего нормального города, уже Бауманского, было около пятидесяти трех километров — вторая цифра была плохо видна из-за не самого высокого качества таблички, изгнанник видел лишь очертания цифры.
Чуть дальше этого столба, где-то в метрах двухстах, одиноко сидела бабулька в тени. Она сидела, склонив голову к земле, отчего лицо было скрыто. Одеяния только вот ее странно смотрелись: синеватое платье в горошек, но достаточно плотное. По другую сторону от нее сидела еще компания стариков. Они не выделялись чем-то особенным и проводили время за обсуждением чего-то важного их старческой жизни. Не было слышно, что обсуждается, но Иво видел шевелящиеся их губы.
Пошел дальше. Деревушка почти закончилась.
Он и не заметил, как остановился. Услышал броское и грубое в свою сторону.
— Что, — бабка злостно и отчаянно хихикала себе под нос, — пришел полакомиться сладкими душами, нелюдь?
Иво сначала не понял, что происходит. Он подошел поближе к одинокой бабке, присел на корточки, чтобы лучше слышать, что та бормочет.
— Я думаю, ты меня спутала с кем-то, старуха.
Бабка издевательски и истошно хихикала, едва сдерживая приступ кашля во все горло.
— Нет. С кем ж я могу тебя спутать. От тебя тьмой смердит на три версты, а душа твоя грешная чернее смолы в болоте.
Иво осмотрелся. По близости никого не было.
— Я так понимаю, ты та самая бабулька, которую все ненавидят? Гадалка, что пророчила всем смерть. Милава.
Изгнанник пытался взглянуть на ее лицо, но бабка не давала сделать это. Ее хихиканье напрягало.
— А кто тебе уже поведал про меня, хлопец?
— Светозар. Изначально именно он показался мне самым противным стариком этой деревни. Но сейчас я уже не уверен в этом.
Иво говорил тихо, в полтона.
— Ох, Светозар, значит…
Милава приподняла голову. Старик не соврал, лицо ее правда было омерзительным: нос крючковатый, чрезмерно кривой, а еще с него свисали козюли, глаза косые, кожа шелушилась и, казалось, не составило бы труда содрать ее с лица. Седые волосы на голове склеились в единое целое, были настолько жирные и затрёпанные, словно о них елозили цельным куском сала. А когда Милава улыбалась и открывала рот, в нос бил едкий неприятный запах. Да и зубы ее были кривые, половина из которых вообще уже давно выпала.
— Как тебя зовут, юноша?
Голос ее был мерзок, как будто олицетворение язвы обращалось к изгнаннику.
— Иво. Иво Эль Гарден.
— Иво, значит… Изгнанник. Давненько я подобных представителей не встречала. Уже и позабыла, какие вы отвратительные.
Иво промолчал.
— Так и ответишь на мой вопрос: полакомиться нашими душами пришел?
— Я не изгоняю живых. Это мое кредо, — голос Иво был серьезен. И хоть говорил он тихо, зато отчетливо и прямо.
— Ну это пока…
Милава не уступала в уверенности.
— Это всегда.
— Нет, Иво Эль Гарден. Это пока что ты не изгоняешь живых.
— Ты гадалка, может быть. Но не пророчица.