— Нет… Не надо… Не надо его… — девочка жалобно пискнула, но лысый игнорировал.
Он вновь выстроил злую, питбулью гримасу, и с соответствующим поведением схватил Карпата за руки. Приставил к стенке, ударил по корпусу. Карпат слегка взвыл и сразу сплюнул. За ним последовал еще удар, в этот раз точечно направленный в печень. Карпат вновь взвыл и заскулил. Ганс, опомнившийся после случившегося, окрикнул всех сидячих.
— Мужичье! Нашего херачат, чего смотрите?! Навались!
Почти все сидевшие сразу же подскочили и засучили рукава. Лишь один не встал, одетый в плащ. Он единственный и не обернулся, не смотрел в сторону драки. Сидел спокойно и выпивал.
Посидельцы подобрались вплотную. Уже хотели напасть все разом. Лысый отошел в сторону, Карпат упал и обнял колени, корчился от боли.
— Не надо, молю вас! — девочка уже закричала. Голосок ее был писклявый.
Толпа налетела на лысого. Одиноко сидевший со всей силы вдарил по столу — бунт на мгновенье прекратился.
— Время полночь. Давайте подобное решать на улице, а не в трактире. Люди отдыхают.
Один из толпы, что был мелким — дварф, состроил обезьянью гримасу и выкрикнул.
— А чего ты сидишь-то, паскуда, когда нашего бьют? А?
Одиночка встал. Медленно подошел к дварфу, заглянул ему в глаза. Голубые глаза первого, под плащом, успокаивали.
— Я не местный. Он не свояк мне. А вот вы толпой хотели забить одного. Разве так поступает уважающий себя люд?
— Ах ты сука! Братцы, мочи этого тоже!
В переполохе, где было не понятно, кого же бить первым: лысого или приезжего, толпа потеряла время. Ганс опередил их, выставил грудь и указал ладонью жест «стоп».
— Стойте! Это ж свой! Иво. Иво Эль Гарден. Мой хороший товарищ, хоть и приезжий.
Иво скинул капюшон с лица. Посмотрел на толпу, затем слегка поклонился в знак приветствия.
— Какой ж он свояк, если за нашего не впрягается? — дварф все еще злился и хотел разделаться с изгнанником.
— Успокойся, Буфар…
— Нет, сука, я ему покажу!
Буфар замахнулся и со всей свойственной горному народу силой ударил по корпусу Иво. Но Иво словил летящий в него кулак и остановил его. Буфар выругался.
— Я спрошу еще раз: разве так поступают люди, когда толпой гасят одного, хоть и крупного, мужика? Нет, я не думаю, что такие правила у рабочих Вельдхейма. Вельдхейм — город почтенный, мужики тут тоже почтенные. Так с какого перепугу известные всем почтенные мужики поступают, как шакалы настоящие? — Иво перешел на крик. — Кто вам это забудет? Это их конфликт, не ваш, пускай и выясняют его сами. И, если вам так не терпится подраться, то выметайтесь из трактира и ломайте кулаки там, не здесь. И… Если вы намерены толпой напасть на мужика, что защищает честь девчушки, имейте ввиду — я в стороне не останусь.
Мужики успокоились. Все, даже тот лысый, намеревавшийся искалечить Карпата до смерти. Какое-то время они просто стояли и не знали, как поступить, но спустя время пыл спал и все вернулись по своим местам. Карпат тоже встал, но ноги дрожали и уже не из-за водки, а из-за боли. Да и в целом он резко протрезвел. Он уселся обратно на свое место и еще выл сквозь зубы. Ганс же подошел к изгнаннику.
— Иво! Здравствуй!
— Здравствуй, Ганс. Не ожидал увидеть тебя в подобном месте.
Они пожали друг другу руки. Ганс скинул капюшон с головы. Уши его были острыми, волосы светлые и длинноватые. Он определенно был эльфом.
Иво подставил стул от другого стола к тому, где сидели Ганс с Карпатом. Уселся.
— Какими судьбами ты у нас, друг? Наемничаешь тут?
— Ну, считай, что так.
Всем своим новым знакомствам Иво говорил, что он — наемник. Лишь немногие знали истинное ремесло бауманца в связи с обстановкой в мире.
— Ну ты даешь. Вельдхейм — город дальний, да и что тут можно отыскать? Вся работа местная, шахтерская, не твое это вообще.
— Как и не твое. Мне вот тоже интересно, что достопочтенный егерь Аурама делает на землях Баумании, к тому же, таких далеких и исключительно рабочих?
Эльф усмехнулся.
— Ну-с… Услышал известия печальные от друга, — пальцем он указал на Карпата. — Женушка его сгинула… И сразу сюда, благо с Златого леса до сюда день пути. Как видишь, ему нездоровится, — Ганс взглянул на Карпата.
— Вижу. Водкой глушит боль.
— Да, а как выпьет, то все — баста. Берегов не видит от слова совсем.
Карпат уснул. Некрепко, но захрапел — его мог разбудить любой шум.
— Хотя, знаешь, Иво. Ему действительно тяжело. Он был одинокий, и от одиночества его спасла Лейя — покойная женушка. Она каждый вечер встречала его с шахт. Понимаешь? Все прочие женщины ждали в хате, а эта ждала прямо у входа. Он бежал к ней, словно дите малое, так его глаза горели от счастья. И только она у него была. А как не стало, ну… Сам понимаешь.
— Понимаю, Ганс. Понимаю.
— Так и погибла, Иво…
— От болезни, так?
Иво сказал четко и уверенно, наперед словам Ганса. Эльф смутился, взглядом охладел, зрачки его стали шире.
— Так ты знаешь…
— Немного. Новости с Вельдхейма разлетаются быстро.
— И поэтому ты здесь?
Иво молча кивнул. Эльф опечалено засмотрелся вперед. Сначала молчал.
— Это новая какая-то болезнь, друг. Еще не известная доколе. Как только Лейя заболела, к ней сразу направили врача. Хорошего, не абы какого, рабочим Вельдхейма местное самоуправление дает все лучшее, их семьям тоже. Этот врач изучал болезнь пару недель. А состояние Лейи с каждым днем ухудшалось и ухудшалось…
— Продолжай, Ганс. Какие были симптомы?
— Первые — жар. Высокая температура, озноб. Потом кожа краснеет, сердцебиение усиливается. Последний… Самый страшный — появляются волдыри, а жертва мучается в агонии. Карпат говорил, Лейя тогда ни на секунду не умолкала — все время верещала, как резаная, тряслась и просила убить ее. Перед смертью ее тошнило. Блевала кровью. А потом погибла.
Изгнанник отвратительно скорчил лицо.
— Что еще?
— Врач… — продолжил эльф, — сказал, что впервые видел подобное. Это был действительно хороший лекарь — он окончил ЛУНУ, имеет много практики за спиной и, более того, не молод, то бишь также многого навидался за свои годы. Но с этим случаем… Он не смог ничего сделать. Даже медицински не смог объяснить, что с ней было.
ЛУНОЙ называли лучший университет Баумании. Аббревиатура удачно совпала и красивым словом, а именно Люстерский Университет Науки и Артистизма — ЛУНА.
— По итогу, — Ганс вновь вернулся к рассказу после короткой паузы, — лекарь отправил письмо в Люстер. Указал там все, что произошло с заболевшей, попросил прислать лучших врачей для изучения инцидента. Более того, указал, что возможно в этой болезни есть проявление какой-то магии. И написал это особо крупным шрифтом и даже нормальным, не свойственным лекарям, почерком.
— Магия? — Иво удивленно посмотрел на Ганса. — А она здесь причем?
Эльф пожал плечами.
— Я не знаю, Иво. Если что-то невозможно объяснить наукой — все скидывают на магию.
Иво не спорил. Действительно, так все обычно и происходило. Народы континента всегда все скидывали на магию и прочие чудеса, если не могли объяснить все самостоятельно.
— К слову, — дополнял Ганс, — Люстер уже прислал врачей и магичку, только вот недавно прибыли. Четыре лекаря, один из которых — сам декан медицинского факультета! Остальные просто лучшие из лучших. А чародейка… Иво, лишь один раз ее увидел и влюбился по уши, не буду таить. Красота неземная, само проявление магии, не иначе. Белые сахарные волосы, маленькая и прекрасная, словно куколка, а походка такая, как будто она ненастоящая вовсе — нельзя быть такой идеальной. Поэтому, если вдруг ты все же по этому вопросу здесь, хотя я даже не знаю, чем ты можешь помочь, если даже врачи ничего не понимают и не знают, то, думаю, тебе следует пообщаться с ними. Они лучше все объяснят.
— Вот оно как.
Иво выглянул в окно. Сахарные волосы были только у одной девушки в этом мире.
— А где они осели, Ганс?
Эльф пожал плечами.
— Понял.
Иво встал и накинул капюшон на голову. Перед уходом попрощался с егерем. Тот мило улыбнулся.