— Эфенди, здесь небольшой островок… — проводник при общении со мной использовал уважительное «эфенди», но это ничего не значило. Арабы таковы — только отвернулся и тебе нож в спину сунули. Для них мы все поголовно — крестоносцы, это всегда надо помнить. Я помнил хорошо…
— Тихо! — шикнул я, пошерудил палкой перед собой, потыкал в нескольких местах, действительно кусочек суши в этом море жижи.
— Привал!
Мы осторожно выбрались на сушу, проверили близлежащие заросли на предмет неприятных сюрпризов — нет, все чисто. Островок — в диаметре метров двадцать, посредине большая пальма, кустарники — в общем, в самый раз, для десяти человек места хватит.
— Ворон! (таким был обычный позывной Душана, мой — Кабан)
— Чисто!
Все нормально. Опершись на палку, я устало закрыл глаза, через несколько секунд краем уха услышал, как на островок вползают уставшие морпехи. Сержант Андерсон распоряжался относительно охранения.
— Самед!
Проводник подошел ближе
— Сколько до точки перехвата?
— Метров семьсот-восемьсот точно на север, эфенди.
Несмотря на то, что до точки расстояние было порядочным, разговаривали мы шепотом. Надо принимать решение. Какой смысл переться всей группой, если нам надо тихо взять только двоих? Для чего нам там морская пехота? Правильно — смысла нет!
— Ворон, Койот (позывной мастер-сержанта Андерсона)!
— На связи!
— Дальше работаем только мы вдвоем, я и Ворон. Койот — занять здесь круговую оборону и сидеть тихо как мышь. На связь я выхожу только в экстренном случае, и только тогда вы идете к нам. Даже если услышите стрельбу — не двигаться с места. Проводник остается здесь, ты за него отвечаешь. Как поняли?
— Принял!
— Ворон, за мной!
Уже вдвоем, мы нырнули в густые заросли зеленки, оставляя за собой маленький остров в глубине Басрских болот с занявшими на нем круговую оборону морскими пехотинцами США…
Вдвоем нам удавалось идти намного бесшумнее. Расстояние между мной и Душаном было метров семь-восемь, на пределе видимости ночью. Конечно в этом случае быстро прийти друг другу на помощь мы не могли, зато и скосить нас одной автоматной очередью было нельзя. Мы осторожно шли вперед, прощупывая зыбь перед собой, держа оружие наизготовку и прислушиваясь к тому, что происходит во тьме.
На преодоление последних метров до цели у нас ушло почти два часа, первым тропу нашел я. Палка, которой я ткнул вперед наткнулась на твердое раз, затем второй и третий. Остановился, осторожно прощупав почву по сторонам — и понял, что вот она, та самая тропа. Тайная дорога в Ирак. Если это конечно можно было назвать тропой — узкий проход в зарослях, по которому можно пройти только одному и то надо уметь. Тем не менее, это была важная для боевиков транспортная артерия. Опустившись на колени и прощупав почву, я понял, что используется она весьма активно, удя по утоптанности и количеству следов.
Пришли…
Привлекая внимание Душана я цыкнул в микрофон тактического переговорника. Щелчок и шипящая согласная как того требуют армейские правила. За спиной — едва слышный шорох, шепот раздвигаемых листьев болотной растительности. Толчок палкой в спину — значит, Душан в метре от меня.
Теперь надо организовать засаду.
Поскольку, все тактические ситуации отрабатывались на полигоне, что я что все мои постоянные сотрудники понимали меня и друг друга с полуслова, с полужеста. Я медленно поднял руку, показал влево от себя и три пальца — позиция слева от меня, удаление три метра. О том, что шуметь не стоит, по возможности используем бесшумное оружие и так понятно. Ладонью движение вниз — залечь и тихо…
Место для своей лежки я устроил почти там, где стоял — пусть тут и была вода, но ничего, полежу и в воде. Главное, что под тонким слоем воды нащупывался упругий ковер корней и опавшей растительности, вполне прочный, даже позволяющий на себе стоять. Только он сейчас и отделял меня от бездонной глубины болота…
Засада в болотах — не самое лучшее, что может случиться в жизни. Прежде всего — болото это самый настоящий рассадник кусачих насекомых, особенно комаров. В глубине болот они голодные и набрасываются на любую теплокровную жертву, которой не повезет забрести в это гиблое место. Вот и сейчас — я лежал в воде, а по лицу ползали насекомые, кусали и выводили из себя, просто выбешивали если сказать точнее. Камуфляжный крем или репеллент применять было нельзя — может выдать запахом. Хотя они рекламируются как абсолютно непахнущие, на самом деле это не так. Давить насекомых тоже было нельзя — можно было привлечь лишнее внимание шумом и получить автоматную очередь почти в упор. А самое скверное то, что опытный проводник может идти, очень чутко прислушиваясь и услышав писк роя насекомых, понять, что впереди кто-то есть. Но делать нечего — приходилось терпеть и рисковать.
Автомат мой висел за спиной, сейчас он был мне не нужен. Перед тем как залечь, я надел на руку ремешок от раскладной дубинки, другая рука сжимала Sig 226 с глушителем. Весьма неприхотливый пистолет и воды не сильно боится…
Заметил я их, когда они подошли совсем близко. Даже не заметил, а скорее почувствовал. Что — то изменилось в самой атмосфере болота, я не понял что, но на всякий случай насторожился. Примерно минут через пять на тропе послышались какие-то приглушенные звуки — как будто приглушенное бульканье и чавканье. Зверь? Ночью — быть не может. Еще через пару минут послышалось тяжелое, приглушенное дыхание — они уже были совсем рядом. Сжавшись и приготовившись к прыжку, я замер, молясь только о том, чтобы покрывающий болото ковер под моими ногами выдержал резкое движение. Если нет — еще непонятно, что прикончит раньше — болото или автоматная очередь в упор.
Шли всего трое, что само по себе было странно. Получается, что помимо двух нужных нам персон есть только один проводник и никакой охраны. Первым шел, должно быть проводник, нащупывая тропу длинной палкой и прокладывая путь остальным. Вооружен он был или нет — увидеть в такой темноте было невозможно. Прибором же ночного видения я пользоваться не хотел — одного зеленоватого отсвета от прибора на лице достаточно, чтобы получить несколько пуль в брюхо. Проходили, знаем.
Следом шли двое, с большими рюкзаками. Шли шумно, тяжело отдыхиваясь, бессмысленно тревожа болотную растительность. Сразу было видно, что ходить по болоту они не умеют и вообще тихо ходить — тоже не умеют. Они то нам и нужны, голуби… Голуби мира, б…
«Гости» один за другим шли мимо — сперва чутко — я даже дышать перестал — прошел проводник, через несколько секунд довольно шумно тяжко протопали гости. Один из них что-то сказал — видимо, думал, что это шепот, но в болотах, всегда слышно прекрасно. Второй просто усмехнулся и коротко ответил. Языка, на котором они разговаривали, я не знал.
Отсчет.
Отсчитав до десяти (примерно столько по моему разумению должно было пройти времени до того, как проводник поравняется с лежащим в засаде Душаном) я начал подниматься из воды — с шумом, конечно, а как без него. Прыгнул вперед, целясь в едва различимую в темноте спину замыкающего. Верней, прыгнул — слово громкое, для полноценного прыжка нужна твердая почва под ногами, а у меня под ногами была упругая, готовая в любой момент провалиться мерзость. Но прыжок выполнить все же удалось.
От целей я ожидал всего чего угодно — попытки выстрелить из автомата, из пистолета, использовать нож — но не того, что они сделали. Вместо того, чтобы сопротивляться, замыкающий просто начал валиться в болото закрыв голову руками и что-то гортанно крича. Второй с шумом и треском ломанулся вперед, насколько это было возможно в трясине. Приземлившись на спину замыкающего, я со всей силы боднул его лбом в затылок, так что у меня искры из глаз посыпались. Впереди приглушенно щелкнуло, как ветка сломалась — раз и еще раз, стреляют из пистолета с хорошим глушителем. Скорее всего — конец проводнику. Замыкающий — и я, оседлавший его спину, с шумом повалились на тропу. Второй был уже дальше и оттуда слышалась какая-то возня, потом отчетливый, как палкой в вязкое тесто удар — и шум, как будто что-то упало. Черт, ни связи ничего…