Несмотря на кондиционер, по моей шее стекали тонкие струйки пота, неприятно раздражая кожу. Крепко держа руль, я нервно смотрел по сторонам, чтобы не врезаться в кого-нибудь. Белые с красной полоской такси лезли напролом в любую щель, оглушительно сигналя по поводу и без повода. Пытаясь никого не задеть, я тихо матерился.
— Направо — Омар показал рукой в самый последний момент, я резко вывернул руль и под протестующий вой клаксонов свернул на другую улицу.
— Куда теперь?
— До конца улицы, она там будет перекрыта бетонными блоками. Проезжаешь их и останавливаешься, я все улажу.
Твоими бы устами, Шариф, твоими бы устами…
Медленно проехав по узкой, запруженной машинами арабской улочке мы подъехали, наконец к стоящим на дороге укреплениям из больших бетонных блоков, отделявшим Багдад от района Садр-Сити. Вроде как это были укрепления иракской полиции — хотя дежурили тут откровенные террористы, просто в полицейской форме и с легальными автоматами. Сами укрепления были организованы кем-то очень грамотным, кто понимает, как организовывать контроль доступа в периметр. Представляли они собой железобетонные кубы, поряпанные взрывами, высотой больше метра. Во многих местах эти кубы были скреплены путем сварки торчащих из них арматурных прутьев. Все кубы были изрисованы зеленой краской и изречениями на арабском, видимо цитатами из Корана и хадисов. Сдвинуть их без газового резака и нескольких десятков минут напряженной работы было невозможно, разве что бульдозером — но тут он не влезет. Попадая в огражденный бетонными блоками коридор, машина была вынуждена сначала резко подавать влево, потом резко вправо. Такие маневры можно было проделывать только на скорости двадцать километров в час, не больше. И все это время она находилась под прицелом гранатометчиков, укрывавшихся метрах в ста за блокпостом в полуразрушенном здании. Для преодоления такой преграды нужна тяжелая инженерная техника и танки.
— Стоп! Сиди спокойно, англиз…
Наш «Ошкош» остановился прямо перед блоками, подняв тучу пыли, следом тормознули два «Хаммера» прикрытия. К нам, неспешной походкой и даже держа автомат за плечом на ремне, а не в руках двигался человек в старой, еще саддамовских времен форме и зеленой повязке на лбу. По виду он выглядел как начальник, хотя и небольшой. Наглость американцев видимо его настолько потрясла, что он решил сам, лично высказать нам все, что о нас думает и куда нам следует идти. Краем глаза я заметил, как Душан приоткрыл буквально на миллиметр дверь Ошкоша и положил палец на спусковой крючок автомата.
Тем временем "народный гвардеец" вскочил на подножку «Ошкоша», по хозяйски распахнул бронированную дверь, оглядел кабину — и тут его взгляд споткнулся на Шарифе. Шариф что-то коротко сказал на арабском, гвардеец ответил, Шариф снова сказал длинную фразу на повышенных тонах. Гвардеец еще раз мрачно осмотрел нас, соскочил с подножки кабины, сказал что-то в рацию.
— Поехали — уверенно сказал Шариф — никто не будет стрелять. Но ваше сопровождение придется оставить здесь. Оно там не нужно.
Я переглянулся с Душаном. Получается, мы суемся втроем в настоящее осиное гнездо. Нащупал на переднем сидении гарнитуру рации…
— Койот вызывает Вертикаль 17…
Для того, чтобы вызвать дежурную вертолетную пару я воспользовался позывными Андерсона, моих позывных в сводной таблице радиообмена пока не было.
— Вертикаль 17 Койоту — мы в «клике» от вас, сигнал сильный и отчетливый.
Хоть одна хорошая новость — в случае чего нас прикроют с воздуха.
— Койот Вертикали 17. Мы вступаем на контролируемую «танго» территорию. Вызов поддержки — один тоновый сигнал.
— Понял тебя Койот, прикроем…
— Спасибо, конец связи.
Следом я связался с конвоем, договорились, что конвой будет патрулировать невдалеке, но тза периметром Садр-Сити. Стоять на одном месте было опасно, соваться в Садр-Сити двумя Хаммерами самоубийственно — мне они нужны были только на обратный путь. Договорились о контрольном времени, после которого, если мы не появимся или не выйдем на связь — поднимается тревога.
Вот и все. Теперь либо пан либо пропал… Я осторожно надавил на газ, пытаясь протащить тяжелый и неповоротливый Ошкош по узкому проходу между бетонными надолбами.
Ирак, Багдад
Район Садр-сити
04.07.2006 г
Наш «Ошкош», завывая мотором, то и дело, проваливаясь в залитые грязной жижей и нечистотами, расположенные в беспорядке по дороге ямы тащился по улице Садр-Сити. Сначала я старался объезжать ямы, но потом бросил это дело — бесполезно, обогнешь одну — попадешь с другую. Съехать с дороги тоже было невозможно — по обе стороны от дороги — метровой глубины ямы с водой и нечистотами…
Со всех сторон на нас таращились местные аборигены, причем с таким удивлением, как будто мы были инопланетянами, спустившимися на грешную землю с Марса. Стайки грязных, оборванных ребятишек лет пяти-семи бежали за «Ошкошем», бросая комки грязи. Подростки постарше улюлюкали и свистели, показывали средний палец — научились уже, стервецы — один раз в кабину с глухим звуком ударился камень. Все это напоминало мне Сомали только в еще более страшном варианте. Некоторые дома были разрушены полностью или частично бомбами и ракетами, но даже на развалинах жили люди. Стояли самодельные маленькие, похожие на увеличенную немного собачью конуру клетушки, сделанные где из ржавых листов кровельного железа, где из картона. Расстояние между домами, построенными «нормально» довольно большое — и между ними лепились уже самостройные лачуги. В некоторых местах стояли ржавые, раскрашенные в разные цвета морские двадцатифутовые контейнеры, где так же жили люди. Канализации не было, нужду справляли прямо на улице, и вонь пробивалась даже через фильтры кондиционера кабины. В некоторых местах улицы стояли попугайски раскрашенные, с выбитыми стеклами машины семидесятых — восьмидесятых годов, трудно было даже определить марку некоторых. У многих мужчин, сидевших или бесцельно слонявшихся по улицам было оружие, взгляды такие, что аж страшно.
— Туда, туда!
Шариф замахал рукой, показывая влево, я повернул руль, Ошкош съехал с широкой улицы в какой-то проулок, по обе стороны которого тянулись склады, больше похожие на гаражи. Я критически осмотрел ширину улицы, прикинул — в обрез, но протиснемся. Дизель Ошкоша глухо рыкнул, машина поползла вперед, едва не обдирая бортами обшарпанные стены.
— Проедешь вон те ворота и стой…
Проехал. Встал. Гараж, у которого мы встали, был по длине как три обычных, ворота в отличие от других были не ржавыми, а покрашенными в зеленый цвет. Заметив мой взгляд на ворота, Шариф сказал:
— Тут трудно достать любую краску кроме зеленой…
Понятно…
Открыл дверь и тут понял, что из машины вылезти будет сложно — переулок был настолько узким, что двери до конца не открывались.
— И как мы теперь из машины вылезем? — спросил я Шарифа. Тот указал пальцем на люк в крыше, предназначенный для установки пулемета.
— Ты первый, англиз…
Е-мое…
Открыл люк, уличная вонь сразу вонзилась в нос как шило. Первым полез на крышу машины Шариф, затем Душан, последним выбрался я отметив, что если сейчас начнется обстрел, мы и не выедем отсюда.
Тем временем, Шариф спрыгнул на землю, по-хозяйски огляделся, подошел к разукрашенной зеленым двери склада, вытащил большую связку ключей и начал открывать один замок за другим. Я и Душан в это время заняли позиции по обе стороны машины, осматривая окрестности. Если спина наша была прикрыта бронированной махиной «Ошкоша», то спереди мы не были прикрыты ничем. Узкий переулок, выходящий на одну из центральных улиц Садр-Сити — все равно, что тир, причем мы выступали здесь в роли мишеней.