— Не командуй мною! Я принцепс…
Терзай. Раздирай.
«Денола» вбивает в разум Тихе острые осколки. Принцепс в омерзении скрипит зубами, давая отпор кровожадным желаниям, что заполняют его мысли.
— Нет! Нет, я повелитель машины!
Манифольд, уловив его протесты, направляет их импульсным сигналом в системы титана.
По необъяснимой причине «Гончая» отшатывается от здания и неуклюже выходит на середину дороги. Микал не мешкает ни секунды.
— Огонь!
Мелта-пушка выпускает сфокусированный луч, который испаряет бронированную кабину неприятеля. Яростный поток микроволн сжигает все и вся на мостике титана, после чего его металлическая голова взрывается от избыточного давления.
«Гончая» начинает заваливаться на спину, судорожно размахивая орудиями и ногами, и врезается в жилблок на другой стороне улицы.
— Еще! Из всех стволов!
«Инвигилятор» атакует изувеченного врага ракетами, лазерными и мелта-лучами, прожигает дыры в его панцире, отрывает ему ногу и решетит броню. Из рассеченных линий энергопитания вырываются языки пламени, которые обволакивают остов титана, и обугленная искореженная масса металла оседает на землю, истекая горящей смазкой.
Микал несколько секунд сканирует ее, желая убедиться, что «Гончая» действительно уничтожена.
— Ремонтная бригада, внимание! Неприятель приближается к «Аратану», и наши пустотные щиты уже должны работать, когда мы доберемся до заслона. Будем надеяться, что Машинный бог в милости своей не даст нам опоздать.
Аквила по завалам взбирается на верхний этаж, где его ждет Септивал. Легионер стоит над младенцем и неподвижной Варинией.
— Она мертва, — говорит он, глядя на стройное израненное тело у своих ног.
Нагнувшись, сержант забирает ребенка из мертвых рук матери. Пексилий глядит на космодесантника, морщится и хватается пальчиками за его латные перчатки.
— Гай счел своим долгом защитить их, — произносит Туллиан. — Он пожертвовал жизнью ради этого младенца.
— Боюсь, невыгодный вышел обмен, — замечает Септивал.
— Гай был прав. Да, ребенок вырастет среди войны и разрухи, но разве мы сражаемся не ради того, чтобы уберечь новое поколение? И, возможно, оно познает мир. В грядущие годы появится немало сирот, но мы не имеем права бросать их.
— И что изменит один младенец?
— Мы должны жертвовать собой лишь во имя благой цели. Гай верил, что жизнь этого ребенка ценнее, чем его собственная. Ради памяти товарища мы обязаны сделать так, чтобы его смерть не оказалась напрасной. Со временем погибнем мы все, но обязательно появятся другие, что будут свидетелями наших деяний. Итрака стала братской могилой, но, возможно, когда-нибудь юный Пексилий узнает правду о случившемся здесь и вернет долг за спасение в тысячекратном размере.
— Значит, ты все-таки надеешься, что у Империума есть будущее?
— Надежда — первый шаг на пути к разочарованию, брат. Ты, если хочешь, сражайся во имя надежды. Я буду сражаться, чтобы отдать почести павшим. И хватит терять время, выступаем к месту сбора.
Микал много раз видел, как мощь титанов обрушивается на миры, что отвергли Согласие, но сейчас все прочие войны меркнут в сравнении с битвой двух легионов. Посреди неистовой битвы вспыхивают пустотные щиты, озаряя дым пожарищ синим и пурпурным цветом. Снаряды вонзаются в металлические тела, лазеры пробивают броню, сверху летят ракеты. Три «Владыки войны» Легио Пресагиус уже пали, их пылающие остовы кажутся маяками в полумраке.
«Инвигилятор» — лишь один среди многих колоссов, бьющихся изо всех сил. За ослабевшим заслоном титанов экипаж «Аратана» пытается раскрыть двери главного хранилища и спасти то, что осталось.
— Неважно, если мы проиграем сегодня, — передает Микал тактической группе. — Довольно того, что мы сражались. Предатели извратили в своих целях творения Машинного бога, и это нельзя было оставить без ответа.
Залп «Вулкана» опаляет «Инвигилятор» с левого бока, один из щитов отказывает. Краткий приступ боли в затылке принцепса проходит через несколько секунд. Он знает, что смерть близка. Он спокоен.
— Мне вспоминается выдержка из «Археи Титаникус», написанной в темные дни до единства, что принес Омниссия: «Считали когда-то, что нет ничего чище Человека. От Человека пришли Творения, и потому Творения также сочли чистыми. Когда же изведали, что испорчен Человек, порча эта расползлась на все, что создал он, и все, что знали прежде, сгинуло». Принцепс-максимус Арутид прочел мне эти слова в первый мой день в легионе. Я понял их до конца лишь сегодня.
Град ракет низвергается на «Разбойника», накрывая его чередой взрывов, и еще один пустотный щит выгорает, когда вся его энергия уходит на отражение удара. Микал отвечает залпом из «Апокалипсиса», и шквал его собственных ракет уносится к «Владыке войны», который атаковал «Инвигилятора».
Противник теснит их заслон, машины Пресагиуса отступают за постройки вокруг разбившегося «Аратана». Посмотрев на обугленный корабль, Микал видит, что целые рои техножрецов в красных рясах трудятся над громадными посадочными вратами. Особо мощные сервиторы с дуговыми резаками убирают обломки с двери хранилища.
В битву тем временем вступают еще три «Владыки войны» Инфернуса, включая одну «Ночную тьму». Тактическая группа отвечает врагу, и «Викторикс» с «Огненным волком» выдвигаются на перехват. Неприятель гораздо сильнее, но Истинные Посланники непоколебимы и готовы дорого продать свои жизни.
Всего в паре десятков метров от позиции Микала вспыхивают красно-оранжевыми проблесками сигнальные маяки на корпусе «Аратана». Под вой сирен и скрип металла наконец открываются громадные люки транспортника. С десантной палубы внутри льется яркий свет.
Возвещая боевым горном приказ о контратаке, из трюма выступает «Имморталис домитор».
Рядом с «Разжигателем войны» даже «Владыки войны» выглядят карликами, а длина его главных орудий превышает рост «Гончей». Выпуская снаряды размером с танк, он первой же очередью уничтожает вражеского титана. Ракеты «Домитора», способные разрушать городские кварталы, проносятся над истерзанным парком. Их взрывы кажутся восходом дюжины маленьких солнц.
Вслед за «Разжигателем войны» появляются еще четыре «Владыки войны» Пресагиуса, свежие и готовые к схватке. По коммуникационной сети лоялистов разносятся восторженные крики.
Сердце Микала поет от радости, когда он снова входит в манифольд.
— Восстановить пустотные щиты. Тактическая группа, поддержим принцепса-максимус. Итрака еще не потеряна!
ААРОН ДЕМБСКИ-БОУДЕН
ГВОЗДИ МЯСНИКА
Раньше — до того как примарх начал свое восхождение к славе, до того как он был схвачен — корабль назывался по-другому. В те более светлые дни он носил имя «Твердая решимость» и был флагманом легиона Псов Войны.
Но время меняет все. Теперь Двенадцатый легион стал Пожирателями Миров, а их флагман получил имя «Завоеватель».
Мало что в его облике напоминало о прошлом. Закованный в толстую броню, ощетинившийся орудийными батареями, «Завоеватель» казался грубо скроенным бастионом, и никакой другой имперский корабль не мог с ним сравниться.
Сейчас он замер впереди громадного линейного флота, отключив двигатели и наведя многочисленные орудия на золотой флагман флотилии противника.
В отличие от «Завоевателя», вражеский корабль имени никогда не менял. Не изменился и его облик: за исключением оскверненной аквилы, когда-то украшавшей укрепления надстройки, корабль выглядел как прежде. Добавились лишь новые шрамы, полученные в мятежных боях.
Таким был флагман Семнадцатого легиона — «Фиделитас лекс», как гласила надпись на его носу. На высоком готике это значило «Закон веры».
Пожиратели Миров и Несущие Слово остановились в шаге от открытых военных действий. Сотни кораблей застыли в космической пустоте, и каждый ждал лишь приказа открыть огонь первым.