Когда огромная тень боевого корабля накрыла убегающий рейдер, капитан Лотара Саррин вцепилась в подлокотники трясущегося трона и сквозь туман, застилающий стратегиум, прокричала единственный приказ:
— Выпускайте «Медвежьи когти»!
На этот раз не было широкого обстрела, не было попыток поймать несколько вражеских кораблей и разделить абордажные группы. «Завоеватель» выпустил восемь передних копий. Все они попали в цель, пробив корпус подвижного вражеского флагмана. Целую секунду он тащил «Завоевателя» вперед, пока реактивные двигатели имперского корабля не продемонстрировали свою подавляющую мощь. Словно медведь, схвативший волка, «Завоеватель» начал тянуть и ломать добычу. Огромные цепи сматывались, лязгающее звено за лязгающим звеном, подтаскивая эльдарский флагман все ближе. Абордажные капсулы уже наполняли пространство между кораблями и вонзались в корпус судна.
Лотара услышала по воксу треск двух голосов. Двух братьев, впервые сражавшихся вместе.
— Мы внутри, — сообщил Лоргар по воксу. — До чего же ядовито пахнут эти отвратительные нелюди.
Ангрон проворчал в ответ:
— Следуй за мной, брат.
Немногие архивы содержали подтвержденные записи о двух примархах, сражавшихся бок о бок. Даже в эпоху войн и чудес это было исключительно редким событием.
Ангрон воспринимал все свои действия сквозь яростный туман от гудящих Гвоздей Мясника. В эти долгие моменты берсерковской ясности он в первый раз видел, как дерется его брат.
Как же по-разному они двигались и убивали. Лоргар продвигался вперед медленными, но энергичными шагами, держа обеими руками шипастую булаву-крозиус и описывая ей широкие дуги. Каждый удар сопровождался долгим громким звоном, словно огромный храмовый колокол возвещал о смертях.
Когда булава попала в группы худых пронзительно кричащих эльдаров, их переломанные тела разлетались в стороны, врезались в изогнутые стены корабля, после чего сползали вниз, словно испорченные марионетки, которым обрезали ниточки.
В противоположность Лоргару с его сдержанным педантичным гневом, Ангрон был во власти эмоций и механических отростков, вибрирующих в мозге. Его топоры-близнецы, Отец Кровопролития и Дитя Кровопролития, неистово опускались на врагов, разрывая и рубя, расчленяя, обезглавливая или разделяя надвое. Брызги крови орошали Ангрона, усеивая пятнами бронзовый доспех, пока тот не стал красным, как у Лоргара.
Продолжая двигаться через длинный сводчатый зал вместе с братом, Лоргар приблизился к Пожирателю Миров.
— Тебе следует просто покрасить ее в алый, брат!
Внимание Ангрона было приковано к льющейся крови, рвущейся плоти и ломающимся костям. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы очнуться и начать снова понимать чужие слова.
— Что?
— Твоя броня! — Лоргар сделал паузу, чтобы развернуться и обрушить крозиус на эльдара, вооруженного копьем. Он почти сплющил воина и раздавил останки ногой. — Просто покрась свою броню в алый цвет!
Ангрон почувствовал, как улыбка заставила его оскалиться, обнажив вставные железные зубы. Его брат был далеко не первым, кто это предложил, но тот факт, что он говорил серьезно, заставил Ангрона по-братски захохотать. Пожиратель Миров ногой откинул в сторону очередного эльдара и расчленил третьего обратным взмахом цепного топора. Лоргар рядом с ним убил трех чужаков одним ударом.
— Ты теперь хорошо убиваешь, — заметил Ангрон.
Между его зубами протянулись ниточки слюны. Из обеих ноздрей медленно текли струйки крови, и она же бежала из правого глаза, заливая щеку.
— Ты изменился, Лоргар!
Несущий Слово ответил на комплимент с молчаливой благодарностью, убив врага рядом с братом. Но он не мог молчать долго.
— Эти имплантаты убивают тебя.
Ангрон в этот самый момент взревел, метнувшись вперед. Он прорубал себе путь по угловатому коридору и покрывал стены красной кровью чужаков, воняющей химикатами.
— Я знаю, что ты слышишь меня, брат, — тихо сказал Лоргар в вокс. — Эти имплантаты убивают тебя!
Ангрон даже не оглянулся. На его месте были видны лишь неясные очертания залитых кровью бронзовых доспехов и обоих зубастых топоров, которые, поднимаясь и опускаясь, умело и неритмично несли смерть.
Вместо того чтобы в безнадежном отчаянии защищать корабль, капитан эльдаров ожидал незваных гостей на удобном мостике.
Первым через дверной проем вошел Ангрон, распилив люк из ксеносийского металла рычащими лезвиями Дитя Кровопролития и Отца Кровопролития. Разрушительный град осколочных снарядов застучал по его керамитовой броне, отбивая куски от нагрудной пластины. Ядовитые шипы вонзились в те немногие участки плоти, что не были закрыты броней, но Ангрон не стал обращать внимания на бегущий по венам яд, зная, что его генетически усиленный организм очистит кровь.
О, как пели Гвозди Мясника! Они пульсировали в основании черепа и словно ввинчивались в терзаемую плоть, пытаясь избежать эльдарского яда. Он вынес этот яростный поток огня, а когда дали второй залп, направил свой топор на существо, сидящее на троне из ксеносийской кости.
Лоргар вошел после него; на его золотом лице было открыто написано холодное равнодушие. Он всего лишь поднял закованную в перчатку руку, и вокруг них обоих образовался кинетический барьер, защищающий их психосилой от потока эльдарских осколочных снарядов.
— Ты когда-либо ступал на борт «Сумрака»? — спросил он, спокойным взглядом осматривая окружающую их мерзость. Трон в центре окружали ямы с трупами, и на грязные пики были наколоты высохшие трупы людей и ксеносов. С потолка свисали цепи с крючьями, на которых зрели дурнопахнущие плоды в виде нечеловеческих тел, лишенных конечностей или кожи.
Ангрон был едва способен ответить. Мучительные судороги заставляли его кривиться, а пальцы — в мышечном спазме давить на пусковую кнопку.
— Нет, никогда не был на флагмане Восьмого легиона.
Губы Лоргара изогнулись.
— Это место… Оно похоже на личные покои Курца.
Пожиратель миров столкнул вместе свои топоры.
— Покончим уже с этим, брат!
— Как тебе угодно.
Примархи подняли свое оружие и бросились вперед, как одно целое. Первыми пали вооруженные глефами воины в белых масках. Ангрон прорубал сквозь них путь, в то время как Лоргар раскидывал их в стороны ударами булавы или отбрасывал назад потоками психического огня.
Впервые в своих жизнях два брата сражались в союзе с кем-то. Ангрон развернулся и выпустил внутренности мечнику в темных доспехах, который пытался напасть на Лоргара со спины. Несущий Слово в свою очередь защитил своего залитого кровью брата, отразив выпад эльдара навершием булавы и убив его обратным взмахом. Союз было нелегко контролировать и поддерживать, ибо для них обоих он не был естественен. Но они хранили его, пока на мостике не остался только один живой противник.
— Будут последние слова? — поинтересовался Лоргар.
Корабль трясся сильнее. «Медвежьи когти» вонзились слишком глубоко, и «Завоеватель» разрывал жертву на части за счет одной лишь мощи своей хватки.
Ангрон, пошатываясь, подошел к брату; из его рта бежала слюна, а голова кружилась — ущербная статуя идеального воина, разрушенная дурным обращением. Но сейчас они, забрызганные кровью, выглядели почти как близнецы.
Князь ксеносов был облачен в вычурные церемониальные доспехи, обладал ангельски хрупкой внешностью и источал из-под умащенной кожи мерзкую вонь нечистой крови. Свои последние слова он выплюнул бледными губами, огласив воздух шипением:
— Два князя-бога мон-кеев? Должен был явиться только один — тот, кому предстоит стать сыном Кровавого бога… Орудия боли направляют душу на Восьмеричный путь… Этот путь ведет к Трону Черепов.