Возможно, этот объект был каким-нибудь артефактом квазирелигии чужаков, или логовом для их шаманской касты, или замысловатой казармой для элитных воинов. Может, там пребывал их вожак — сидел во тьме, как раздутое насекомое, пока приспешники умирали за него.
Мастерство строителей удивило меня. Мы ни разу, даже во время бойни на Улланоре, не встречали у орков подобных зданий.
Изучая постройку, я отыскал истину. Хейны быстро учились, мы всегда знали об этом. Если армии, собранные против зеленокожих, не уничтожали их бесследно, они рано или поздно обращали любое оружие против его владельцев. Даже здесь, сгибаясь под тяжкими ударами, не имея надежды, они по-прежнему корпели над новыми орудиями истребления.
Орки видели, чем мы крушим их, и вдохновение пробуждалось в глубине их свирепых умов. Каким-то образом, ведомые некой поразительной способностью к воспроизводству вещей, они трудились и сейчас.
Они собирали титана.
Я приметил пути, ведущие наверх к гротескной башке: шаткие мостики, грубо вытесанные ступени, лязгающие подъемники. Быстро запомнил их, сознавая, что внутри крепости у меня не будет времени ориентироваться.
Но затем издалека, с противоположной стороны широкой впадины, донеслось эхо выстрелов. На дисплее шлема появились сигналы других братств, приближающихся с севера, востока и запада. Некоторые отделения уже покинули укрытия и летели по длинным склонам чаши в направлении цитадели. Орудия на стенах открыли огонь, и снаряды по высоким дугам понеслись к эскадронам гравициклов.
Я обернулся к Торгуну, который, как всегда, стоял рядом со мной.
— Готов, брат? — спросил я.
— Готов, брат, — ответил он.
Тогда я протянул ему латную перчатку — открытой кистью, по-чогорийски. Терранин сжал ее. Будь мы воинами на Алтаке, порезали бы себе ладони и смешали кровь.
— Да пребудет с тобой Император, Шибан-хан, — сказал Торгуй.
— И с тобой, Торгун-хан, — отозвался я.
Братья включили клинки, запустили двигатели и ринулись на штурм.
Будучи ханом, я мог бы забрать одну из уцелевших машин у кого-нибудь из бойцов, но решил не делать этого. Не видел причин лишать воина его скакуна только потому, что потерял собственного.
Поэтому я бежал, как и все прочие легионеры, оставшиеся без гравициклов. Мы лавиной катились по склону, крича и размахивая клинками, шипящими от разрядов энергии. Больше сотни Белых Шрамов мчались бок о бок, весело вопили и хохотали, вертели над головой глефами и тальварами. В небе с ревом проносились оставшиеся машины, которые стремительно приближались к стенам, накрывая их сокрушительным шквалом очередей из тяжелых болтеров.
Я с радостью и завистью наблюдал за их высоким полетом. Видел, как превосходно правят ими наездники, как они закладывают виражи и ускоряются, блистая под солнцами. Они двигались так естественно, так легко и смертоносно; мне хотелось оказаться среди них.
Лишенный столь беспримесной мощи, я несся со всех ног, полагаясь на врожденное проворство и несравненную механическую силу доспеха. Чувствовал, как напрягаются мышцы, снабжаемые дозами гиперадреналина и боевых стимуляторов. Братья рвались к стенам вместе со мной, вздымая пыль ударами подошв.
Боковым зрением я замечал, как в чашу стекаются другие воины. Сначала через края перебирались десятки легионеров, затем сотни. Целые братства вылетали на открытое место из-под прикрытия скал. Я не тратил время на подсчеты, но прежде чем мы добрались до цитадели, в штурме наверняка уже участвовали тысячи бойцов. Не видел Белых Шрамов в таком количестве со дня высадки. Мы снова были вместе, объединились, чтобы достичь самой вершины нашего грозного могущества. Шум атаки — боевые кличи по воксу, топот множества сабатонов, сотрясающий землю рокот гравициклов — пробирал меня до глубины души.
По всей впадине разносились свист и грохот вражеских залпов. Примитивные зенитные снаряды пронзили воздух, сбив несколько машин до того, как они подобрались к стенам на расстояние болтерного выстрела. Нас накрыла артиллерия, огненный вал взрыхлил выветрившуюся породу и разбросал целые отделения легионеров. Вступили тяжелые орудия с короткими широкими стволами, на пути у нас начали вздыматься фонтаны щебня.