После двух с половиной часов поездки по жаре мы увидели стоящий на обочине автомобиль. Его пассажиры выглядели встревоженными. Батюшка сразу это заметил.
— Остановись, пожалуйста, — попросил он водителя. И спросил людей на обочине:
— Что случилось?
— К несчастью, у нас закончилась вода в радиаторе.
— Дай скорее людям воды и поехали, — сказал отец Епифаний водителю.
— У меня нет воды, Геронда, — ответил тот.
Строго выговорив водителю за его непредусмотрительность, отец Епифаний сказал:
— И у нас нет воды. Мы с удовольствием помогли бы вам, но… простите, мы торопимся на похороны в Каламу.
Прозвучавший ответ вызвал у нас еще большее сочувствие:
— Мы тоже едем на погребение…
Батюшка опечалился, но мы ничем не могли им помочь. Едем дальше. Отец Епифаний молчит. Молится? Думает? Наверное, и то и другое. Примерно через полчаса мы заметили возле дороги колонку. Батюшка попросил водителя:
— Возьми, дитя мое, канистру и набери воды.
— Геронда, у меня нет канистры, — прозвучало в ответ.
Второй выговор был еще строже первого. Но не так‑то легко было заставить батюшку отступить:
— Выложите еду из полиэтиленовых пакетов и пойдем к колонке, — сказал он.
Один из пакетов оказался дырявым, а второй был очень тонок и непрочен, но Старец велел набрать в них воды.
— Геронда, мыслимое ли дело после такой долгой поездки, да еще по такой жаре, возвращаться назад? — возразил кто‑то.
— Я сказал: набирайте воду, — ответил батюшка. — Представь себе, чадо мое, что с нами случилось нечто подобное. Ты бы хотел, чтобы нам кто‑нибудь помог?
— Да, конечно… — ответили ему с глубоким вздохом.
— Ну, стало быть, «как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними» (Лк. 6, 31).
Велев водителю ехать быстрее, отец Епифаний дал одному из пассажиров один пакет, а другой, который пропускал воду, держал сам, высунув руку из окна автомобиля. Пока мы ехали, довольный батюшка говорил нам о долге любви.
Увидев нас, люди на обочине буквально потеряли дар речи. Деятельная любовь батюшки их потрясла.
27 июля 1977 года. Горит район Агиос Пантелеймон[27], расположенный в трехстах метрах от монастыря. Накануне прибыли солдаты из Навплиона. Отец Епифаний не упускает возможности выразить всю полноту своей любви. Еда, кофе, лимонад, холодная вода…
Вечером подошли несколько усталых солдат.
— Геронда, может быть, у вас найдется какое‑нибудь одеяло? Мы бы постелили его и легли спать.
— Конечно. Отец А., принеси одеяла и дай ребятам.
Подходили все новые и новые солдаты… и все просили одеяла. Отец Епифаний, не жалея себя, старался всем услужить. Один из послушников сказал ему с раздражением:
— Некоторые спят прямо на земле, а эти что, не могут? Они что, голубых кровей?
Батюшка огорчился.
— Что ты, что ты, дитя мое? Ведь ты с комфортом будешь спать на кровати в своей келье. Неужели мы тем, кто весь день провел на солнце, среди огня, не дадим то малое, что у нас просят?
— А что бы мы стали делать, если бы все стали просить у нас одеяла? Где бы мы столько набрали?
— Тогда мы просто–напросто отдали весь свой запас одеял, а затем сказали бы: простите, но мы отдали вам все. У нас больше нет одеял. Этого требует долг любви.
Когда тетушка отца Епифания находилась уже на смертном одре, он, несмотря на то что было кому за ней ухаживать, сам прислуживал ей.
— Эту работу должен делать я сам, — решительно заявил батюшка. — С какой любовью, с каким самопожертвованием тетушка заботилась обо мне с самого моего рождения! Так неужели я не могу хотя бы таким образом выразить ей свою благодарность? Однажды, когда я был еще маленьким, она спросила меня: «Кто будет ухаживать за мной, когда я слягу и не смогу подняться с кровати?» Я ответил: «Не бойся, я буду ухаживать за тобой». Итак, я лишь исполняю свое давнее обещание.
Один из духовных сыновей батюшки сказал ему:
— Геронда, можно открыть Вам один помысл?
— Говори.
— Я был знаком с известными проповедниками, достойными писателями–клириками — людьми более святыми, чем Вы. Но у меня никогда, ни на один миг не возникал помысл: «Хорошо бы, чтобы тот или иной из них стал моим духовным отцом». Только с Вами я чувствую себя полностью удовлетворенным. В самой глубине сердца я чувствую, что Вы — мой духовный отец! Как это можно объяснить? Может быть, это лишь плод моего воображения?
27
Местность, расположенная недалеко от монастыря, в котором жил отец Епифаний. —