Фёдор Михайлович, впрочем, не стал поддаваться страху, и спешно упаковывать себя в броню, обвешиваться магическими побрякушками и ходить повсюду с десятком охраны. Сам виноват, расслабился, не бдил, но и хвататься ежеминутно за Лобзик Борисов тоже не спешил. Мало того, что ноблес мать его оближ, так еще и поддайся только страху, так и будешь потом прятаться по отноркам. А как тут прятаться, когда, наоборот, надо всегда быть впереди, на белом коне или драконе, неважно, чтобы все видели — вот он, Команданте.
— И все же, не стоит вам, Команданте, вот так открыто сидеть, — упрямо сказал Бутка. — Хороший лучник, а их среди детей богов хватает, сможет достать вас стрелой. Или маг.
— И их тоже среди детей богов хватает, я понял, — отстраненно кивнул Борисов.
Тут ему пришла в голову новая мысль, и он махнул рукой Бутке, приглашая сесть рядом.
— Ты как-то говорил, что дети богов грызутся между собой.
— Постоянно, — кивнул Бутка, — и находят в том особую радость. Я не знаю, насколько это правда, но мне всегда казалось, что они сражаются за место там.
Он вскинул голову, указывая в небо.
— Интересная мысль, — немного оживился Борисов. — Сражаются, кто достойнее?
— Кто больше награбил, убил, кто стал сильнее, я не знаю, для этого надо спрашивать самих детей богов, — ответил орк.
— Может, и спросим, — задумчиво протянул Борисов, и повторил. — Может и спросим.
Этот замысел был у него изначально — перессорить детей богов между собой, и тем самым ослабить натиск на Ветреную, а то и вовсе нанести пару сокрушительных ударов за пределами крепости. Но план отличался в деталях, Борисов собирался поднять денег, усилить крепость и показать детям богов, что нападать на Ветреную не только экономически невыгодно, но еще и опасно — могут в ответ нос разбить. И уже потом, с позиции силы начинать ссоры и вмешательства.
Но не успел.
План от этого не переставал быть хорошим, просто теперь Борисов решил пару частей местами переставить. Нападают одни дети богов? Пусть другие защищают. Что для этого нужно? Экономическая выгода, интерес какой-то, в идеале — чтобы они сами платили Борисову за возможность его защитить. Федор Михайлович не был трусом, но нападение убийц ясно показало, что с безопасностью в крепости не совсем ладно. Судьба предыдущих комендантов тоже намекала, что в своей постели умереть явно не удастся. Пока Борисова защищало псевдо-бессмертие (и его исчезновение отдельно бесило — за что Борисов бился столько лет?!), можно было планировать давление с позиции силы, пренебрегая некоторыми рисками.
И тут возникала следующая проблема — на хорошую безопасность, способную защитить от детей богов, требовались деньги и немалые. Либо повышение и назначение на новый пост где-то в глубинах Империи, куда не было хода детям богов, что в конечном итоге тоже означало деньги — не наместнику Тарлину, так кому-то из его канцелярии, чтобы посодействовал в переводе.
— Захватим пленных? — радостно спросил Бутка. — А лучше пленниц?
— Любишь молоденьких магичек? — понимающе усмехнулся Борисов, вставая.
Мысль о пленных была неплоха, хотя бы тем, что с ними можно будет побеседовать. Обычно дети богов или ругались, или вообще не желали вступать в разговор (желание было обоюдным, надо заметить), или убивали себя. Вещи с них снимать тоже не все получалось, но тут уже в дело вступала магия — привязка вещей к себе, придание им свойств «неснимаемости» и прочего, в детали Борисов не вникал, ограничился лишь краткой справкой от Мариуса.
Главным было то, что многое снять все же удавалось.
— Воительницы тоже неплохи, — усмехнулся в ответ Бутка, — все равно, что раки в скорлупе, под которой нежное, белое мясо. Но орчанки все равно лучше.
Борисов, вспомнивший земную шутку про мясо и три удовольствия, лишь улыбнулся и заговорил о другом.
— Скажи, Бутка, бывало ли так, что дети богов выступали на стороне Империи?
— Нет, — незамедлительно ответил орк.
Подумав секунду, он пояснил.
— Многие дети богов предлагали свои услуги Империи и Императору, и вы сами видите, команданте, как яростно они пытаются проникнуть к нам, захватить крепости, пограбить, а то и закрепиться. Но Императоры всегда им отказывали и продолжают отказывать.
— Понятно, — пробормотал Борисов. — А почему?
— Не знаю, — развел огромными ручищами орк. — Кто говорит, что пророчество было, еще самому первому Императору, кто на волю Тавоса ссылается…