Увы, контрмеры не давали особой прибыли, кроме продажи снятого с детей богов.
— Гхм, — кашлянул Арагорн, — это надо обсудить отдельно.
— Давайте обсудим. Торговать — не воевать.
Мысленно Борисов усмехался — «торгашеские» заявления сбивали детей богов с толку, стереотип «коменданта пограничной крепости» продолжал работать. В результате они уступали, и Борисов немного уступал, точнее говоря, делал вид, что уступал. Изначально они — он с казначеем и завхозом — пришли к двадцати гостевым визам в день, каждая по пятьсот золотых. Плюс еще детям богов предстояло заплатить за использование портала, налог на оружие (либо оставить его в залог в крепости), и так далее. Косвенная прибыль Империи просто от того, что дети богов будут тратить в ней деньги.
В итоге они пришли к тем же двадцати визам, но по пять тысяч каждая. Десятикратное увеличение суммы, теперь планы Борисова должны были стартовать просто в небеса, не говоря уже о том, что можно было эти самые планы расширить и улучшить. И выстроить цепочку отсюда и до самого Тарлина, раз уж тот так хорошо отнеся к Борисову.
— Вы знаете, мне пришла в голову замечательная идея, — заявил Борисов на втором часу торга.
Он наслаждался процессом, Аврэль просто молчаливо охранял, бедный Бутка откровенно маялся, а Ханнали забавлялась, изводя Философа Подидобейского. Тот страдал, но продолжал молчаливо трудиться, ибо всяческие заклинания правды и ясного взора не были нарушением условий встречи — маг помогал своим, но не атаковал Борисова и соратников. Арагорн торговался, приводил доводы, плел словесные кружева, изредка в разговор врывался Несмеян, бухающий нечто топорное-правдивое, под образ варвара. На самом деле они работали в тандеме, но это Борисова, раскусившего уловку, лишь забавляло.
— Вы оказались первыми, кто услышал предложение, это правда, — продолжал Федор Михайлович, делая жест в сторону «детей Гондора», — но кто сказал, что вы должны оставаться единственными? Уверен, многим детям богов захочется побывать в нашей благословенной Империи и насладиться ее чудесами.
— Не уверен, что стоит широко распространяться об этом, слухи могут дойти и до Императора, — сделал откровенно слабую попытку торга Арагорн.
— Вообще-то канцелярия моего друга и наместника Тарлина уже извещена, — бросил Борисов, — и я, будучи комендантом крепости Ветреная, имею право выдавать визы кому угодно.
— Но среди них могут оказаться враги Империи!
— Уверен, я об этом сразу узнаю, — усмехнулся Борисов, вспомнив свои похождения со статусом врага империи.
Новое условие позволило выбить из «Детей Гондора» силовую поддержку и поддержание безопасности в окрестностях крепости. Собственно, помимо денег, это было ключевым в задумке Борисова: дети богов сами сдерживают других детей богов. В крепости никто не гибнет, Борисов гребет деньги лопатой, все довольны. Также Дети Гондора должны были присматривать и за рынком, и помогать в его строительстве, но рынок, как уже говорилось, Борисов считал сторонним проектом без особых перспектив, и поэтому особо за него не торговался.
Получится — хорошо, не получится — тоже неплохо, хоть какое-то внимание рынок к себе привлечет, а именно это и нужно было Борисову. Начальный толчок, раскрутка, зацепить, привлечь и выдоить корову «гостевых виз» досуха. В обмен на помощь, клан Детей Гондора получал гарантированные десять виз, по фиксированной цене в пять тысяч золотых за каждую. Остальные десять должны были продаваться с аукциона, и в случае, если они не будут проданы, то клан Детей Гондора получал возможность выкупить их за полцены.
Тут был риск, что Дети Гондора будут отгонять всех, лишь бы покупать визы, но Борисов счел, что оно того стоит: безопасность усилится, а деньги все равно будут. Поэтому обе стороны расходились, весьма удовлетворенные результатом переговоров, и каждый считал, что остался в выигрыше.
Глава 14
— Что это? — спросил Борисов, разглядывая ворота в скальной стене.
Створки были закрыты, рядом, в тени, сидели пятеро стражей, лениво неся службу. Во второй половине дня, когда солнце осветит эту часть, стражи, скорее всего, пересядут под вон те два выступа, там и какие-то подобия лежанок виднелись.
— Подземелье, — ответил Бутка, неодобрительно поглядывая на стражей.