— Ваше Величество, — повторила Мариэтта, — сейчас вы войдете в храм бога, храм, в котором живет, фактически бог, а я опять не смогу вас сопровождать.
Борисов нахмурился, так как не мог припомнить, была ли с ним Мариэтта в прошлые разы. Или Жадность предпочитал беседовать наедине? Все как-то неожиданно сливалось в незапоминающуюся рутину.
— Идем, — качнул он головой.
В этот раз ворота просто раскрылись, без сотен бегущих навстречу юных послушниц, и Борисов одобрительно хмыкнул. Часть жречества заняли делом, подготовкой к войне с демонами, еще часть, пожалуй, следовало направить в армию, но это как раз могло подождать. При покорении и завоевании новых территорий, присоединении их к Империи Сиесты, там словно самозарождались храмы и жрецы в них.
Еще юных послушниц пристроить, детей рожать да экономику поднимать и будет уже неплохо.
— Ваше Величество, — склонился какой-то жрец из свиты Левозуба.
— Освободите главный храм и позовите первожреца, — скомандовал Борисов.
Жрец покосился на Мариэтту, но промолчал, поклонился и отправился исполнять.
— Если…
— Никаких если, — отрезал Борисов. — Надо — сделаем.
Увы, все мечты о встраивании церкви Жадности в империю разбивались о противоречия между самим Борисовым и Жадностью. Впрочем, вскоре это должно было измениться, если все пройдет гладко, но как раз в силу прошлых противоречий Жадность мог и заподозрить что-то.
— Ваше Величество.
Стоило бы привести сюда свиту, чтобы все затоптали и наблевали по углам, с мелочной мстительностью подумал Борисов и постарался сосредоточиться, взять себя в руки. Как раз сейчас злоба была неуместна, как никогда, но и радушие, пожалуй, тоже имитировать не стоило. Деловая сосредоточенность и уступка обстоятельствам, да, вот так.
Но что поделать, если при виде всей этой роскоши и магии внутри главного храма, Борисов не мог отделаться от мысли, сколько пользы такие вещи могли бы принести империи. Всего этого жречество Жадности, следуя призыву своего бога, сидело и копило ценности, словно заправские хомяки. Была бы возможность, так и в защечные пазухи бы пихали, как все те же хомяки.
— Итак, — без церемоний объявил Борисов, — меня надо поженить с Мариэттой, а храм снести.
Левозуб выпучил на мгновение глаза, казалось, сейчас снова закашляется, как в былые времена. Затем совладал с собой, чуть прищурил заплывшие жиром глазки.
— Это объявление войны?
— Это предложение мира! Шефа позови, — искривил губы Борисов.
Вид Левозуба переменился, задышал мощью и жадностью.
— Ты отверг мою жену, но привел свою?! — первым делом воскликнул Жадность.
— Твою жену?
— Жрица Агранна Норделл! Я лично отобрал ее, чтобы наполнить тебя благочестием и верой!
— Да, а мне казалось, что это я должен был ее наполнять, — спошлил Борисов. — Разве это была не инициатива твоего первожреца?
— В отличие от тебя он верен и лоялен и никогда не пошел бы на такое самостоятельно! Но ты, маловерный, усомнился в моих слугах и выборе!
А верен и лоялен он за уничтожение смертельного проклятия, мрачно подумал Борисов. Наглядный пример того, какую цену приходится платить за помощь Жадности. Интересно, зачем ему требовалась Норделл? Наполнить Борисова "благочестием", то есть верой в Жадность? Вряд ли у нее что-то вышло бы, подумал скептически Борисов и замер. На словах не вышло бы, но она получила бы доступ к телу самого Борисова.
Хороший такой доступ, интимный и полный.
— Да, во мне вообще мало веры, — согласился Борисов, — поэтому мое тело тебе, пожалуй, не подойдет. Отдам-ка я его…
— СТОЙ!! — прогремело под сводами храма.
Скала и здания вокруг закачались, а Хомяк вскинул головы и зарычал. Послушница, подпиливавшая ему коготки на задних лапах, выронила напильник и упала, уткнувшись лбом в землю.
— Я — бог-покровитель Империи Сиесты!
— Потому что я тебя таким сделал. Могу и забрать.
— Ты мне угрожаешь?!
— Напоминаю, что у нас союз, а не кормушка силы, — спокойно ответил Борисов. — Ты — мне, я — тебе.
— И я предложил тебе лучшую из своих жриц! Плодовитую, как сама земля!
Еще один любитель детей, подумал Борисов, сразу вспомнив демонов и Палмер. Кровь, конечно, не водица, но так явно планировать сместить Борисова через детей? Но если вспомнить, как безыскусно Жадность навязывал Норделл, может он и не планировал интриги?