— По регламенту, — Ллеонил опять вошел в бубнящий режим, как он делал всякий раз, когда цитировал по памяти официальные документы, — на крепость, носящую статус пограничной, выделяется удвоенное от обычного количество амулетов связи, с учетом наличного офицерского состава…
Борисов, делая вид, что слушает, словно невзначай сложил руки за спиной, касаясь Лобзика, который подергивался в кобуре, словно огромный мобильник на вибровызове.
Опасность!
— Око Тавоса! — в то же мгновение донесся возглас Аврэля.
Дуболом чуть опоздал, Борисов уже врубил скорость и сам прыгнул вперед, толкнулся ногой от стены, и взлетел к потолку, сдергивая оттуда притаившегося, приклеившегося, словно паук, врага. Тот еще попробовал улизнуть, но Борисов прыгнул следом, прижимая врага к «подоконнику», и едва не ломая хребет. Внизу шумели купцы и стражники, слышалась перекличка, доносилось всхрапывание и ржание тягловых животных.
— Так-так-так, — осклабился Борисов.
Левая рука его прижимала грудь врага — врагини? — правая держала Лобзик, устремленный прямо в лицо неведомой убийцы. Или не прямо, раз уж ее лицо закрывало нечто вроде балаклавы, но подскочивший Дуболом тут же исправил эту оплошность.
— Приветствую, команданте Филч, — задорно улыбнулась убийца.
Волосы ее были скручены в две «дульки», а вокруг пронзительно синих глаз проведены тени черной краской, чтобы еще сильнее скрадывать очертания.
— Чем обязан, — имя собеседницы пришло автоматически, — Мезида из клана Вольных Воробьев?
— Да вот, захотелось посмотреть на такого видного мужчину.
Неудобная поза и двадцатиметровая высота за спиной, казалось, ничуть не смущали Мезиду, даже наоборот, она поерзала, словно потираясь грудями о руку Борисова.
— Поговорить, себя показать, — продолжала Мезида.
— Показывай, — тут же предложил Борисов.
— Что именно?
— Себя. Так сказать, товар лицом и остальными местами, — в голосе Борисова скользнула насмешка.
Мезида, ничуть не стесняясь, мгновенно разделась, точнее говоря, ее одежда просто исчезла, за исключением подгузника и лифчика. Это не помешало ей еще выгнуться и заявить игривым тоном.
— Ну как, я лучше Гермионы?
— Да вы заебали со своей Гермионой! — неожиданно рассвирепел Борисов.
Каждый второй из детей богов спрашивал о ней, и подобная осведомленность ничуть не радовала Борисова.
— Сдалась вам всем эта похотливая лесбийская сучка!
— Как то не по канону, — пробормотала Мезида.
— Ну что, показывай дальше, — сказал Борисов.
— А ты знаешь, — голос Мезиды снова стал игривым, — что снять их могу только я сама, добровольно?
— И что?
— Разве тебе не хочется узнать, что под ними?
— Разве что у тебя там пизда поперек или три отверстия вместо двух, — скучающим тоном ответил Борисов.
Были у старости и свои преимущества, либидо не выпрыгивало из штанов выше головы, например.
— Ты же не думаешь, что две минуты скучного секса с тобой стоят торговых льгот и продажи вам виз по сниженным ценам? Подобное я могу бесплатно от любой своей служанки получить.
Чистая правда подействовала на Мезиду ошеломляюще. Рот ее раскрылся и изрыгнул поток непонятных слов, в которых превалировали словосочетания вроде «охуевшие разрабы», «блядская непись» и «пиздец уродам».
— К оружию!! — донесся выкрик снизу.
Раздался лязг мечей, и Лобзик в руке Борисова дернулся, предупреждая об опасности. Немедленно вспомнилось, что Мезида висела под потолком, готовясь к нападению, и общая картина происходящего стала примерно понятной. Дадах! Лобзик дернулся, и выстрел снес Мезиде голову.
— Внести клан Вольных Воробьев в черный список рынка, — хладнокровно распорядился Борисов, выкидывая тело без головы в проем окна.
Глава 18
*** Вот запись разговора. И еще вот.
*** Он тебе там больше никуда свой дробовик не совал? Ггггг.
*** В следующий раз сам пойдешь! Посмотрим, удастся ли тебе сохранить подгузник чистым!
*** Тэкс, ну что, пока наш пиарщик строчит жалобы адмам, подведем итоги. Дети Гондураса и вправду плотно сидят на подсосе с Империей, а нам перекрыли рынок.