— Ревнивые пидарасы, — продолжал ворчать Борисов.
Была, была у него надежда на богов мельче размерами, ибо кроме высшего пантеона из двенадцати богов, существовала еще и масса других, как говорится, трубой пониже и дымом жиже. Пантеон из сотни самых сильных богов, кандидатов в высший, и затем второй уровень, числом в тысячу, и третий, для совсем уж мелких, вроде духов места, с поклонниками, которых можно было пересчитать по пальцам. И четвертый, для забытых, уничтоженных и поверженных, объединенных одним общим признаком — поклонников, храмов и всего остального у них просто не было. Однако и тут хитрожопые помощники Творца, неспособные сами уничтожить Пожирателя (и затеявшие «выборы» руками своих детей, очевидно), все предусмотрели.
«Аще кто объединяща и ворога верховного побиваша инда остатни ему престол вручаша».
Борисов помотал головой и протер глаза. С какого перепугу слова в книге читались как пародия на старославянский, он так и не понял. Думал, со временем пройдет, но нет, не проходило, и читать книгу «В горницах высних» приходилось вдумчиво, медленно, и с долгими паузами. Однако же Борисов, подстегиваемый необходимостью, справился и долго потом матерился, осмыслив прочитанное.
Поклонники первой сотни сильнейших богов вполне могли объединяться, заключать союзы и альянсы, и так они и делали несколько раз. Пускай боги высшего пантеона были сильны, а их поклонники многочисленны (и вместе с поклонниками богов из первой сотни они суммарно составляли более 95 % всех верующих), но последователи богов из первой сотни тоже кое-что могли. Один раз возник ситуационный альянс, и неожиданно пал бог гор, скал и подземных недр Вауле, выбившийся в пантеон двенадцати за счет веры цвергов, гномов и всех, кто работал в шахтах и недрах земли. В другой раз последователи первой десятки специально собрались и наголову разгромили последователей бога войны Крамса, а его самого выбросили из высшего пантеона.
В книге приводились еще примеры, но суть их сводилась к одному и тому же. Едва кто-то покидал высший пантеон, как его место занимал один из победителей. И он тут же отворачивался от всех союзников, разрывал альянсы, начинал враждовать с остальными 11 богами и богинями из высшего пантеона. Мало того, Борисову был вообще заказан разговор со жрецами этих богов, в чем он убедился лично, как-то выбравшись в Фаэло, и зайдя в храм Тавоса.
Нет, не сбежалась храмовая стража, никто не спешил изрубить богохульника в капусту, Борисова просто выставили, ясно дав понять, что разговаривать с ним тут не будут. Еще оставался вариант работы через помощников, благо никто из обычных людей эту проклятую метку не видел, не ощущал, и на них она не влияла, но. Тут всплывало очередное паскудное но. Не верующих в храмах особо не слушали (хотя пинками и не выкидывали), а верующим вполне могло прилететь сверху распоряжение от верховных жрецов, не якшаться с «проклятым богами Филчем».
В общем, заколдованный круг.
Поэтому Федор Михайлович уже второй день, ну, не то, чтобы хандрил, а скажем так, пребывал в тягостных раздумьях и сидел над книгами. Перепроверял сам себя, но ошибки не было. Метка, полученная невесть где — наверное, при полете в этот мир — не оставляла ему шансов выбраться. Воспринимать пребывание на посту коменданта как отпуск и отдых от жен, семьи и обязанностей уже не получалось.
— И бессмертие сперли, суки, — вздохнул Борисов, садясь в кресло.
Еще долго он сидел, ругая про себя на все лады богов и таращась бесцельно в окно.
— Опять поступают жалобы.
— Да у нас сервера не справляются с их потоком!
— Не все так плохо, девяносто процентов этих жалоб — ерунда и спам, в общем, сеть верна себе. По остальным десяти процентам ведется работа, и ведется она из рук вон плохо.
— А я говорил — дайте людей! Служебные записки писал! Получатся, поток пользователей мы обеспечили, а поток сотрудников, которые будут их удовлетворять?
— Бюджет уже утвержден. Обещайте премии и отпуска в следующем году.
— Обещаю. Кони бы давно сдохли, а сотрудники пашут. Поэтому не надо говорить, что работа ведется плохо — работа ведется хорошо, но это все равно, как если бы дом строил один человек.