— Ммм, это образное выражение, я даже не знаю, кто там из ближнего круга у Наместника есть.
— Пара русалов есть, — задумчиво закивал Марлин.
Видимо, тут что-то личное, решил Борисов, то ли в детстве рыболюди чуть не утопили, то ли просто Марлин воду не любил.
— Вот и выясним, кто есть кто! А если что вы, Марлин, совершенно не виноваты — вам приказали арестовать, вы меня и привели!
Цверг окончательно просиял, и тут же сказал нетерпеливо.
— Тогда давайте отправимся в путь!
Борисов кивнул, шагнул к Аврэлю и сказал тихо:
— Шума не поднимать, из комнаты никого не выпускать.
Аврэль указал глазами на Арагорна, Борисов в ответ покривился, мол, хрен с ним, с дитем богов, но остальных зажать и информацию наружу не выпускать. Говорить про то, что делать, если он не вернется, Борисов не стал, и вовсе не из-за суеверий. Просто, если он не вернется — какая разница, что будет в Ветреной? Жили как-то без него все эти годы, проживут и дальше.
— В путь, — сказал Борисов, делая приглашающий жест.
Наместник Тарлин тоже обедал, но, услышав нарочитое громкое (по подсказке Борисова) объявление, мол, «комендант крепости Ветреная Аргус Филч арестован и доставлен по вашему приказанию», тут же извинился и покинул обеденный стол.
— Друг мой! — снова закричал он, и Борисов незаметно перевел дух. — Кто посмел? Немедленно развязать его!
— Это видимость, — успокоил его Борисов, тут же освобождая руки от фальшивых оков.
— Друг мой, прошу к столу, — тут же попробовал утащить его Тарлин.
— Постойте, Наместник, — остановил его Борисов.
Коротко и быстро он объяснил суть дела, вбросил насчет недоброжелателей и завистников, оттуда перешел к причинам их зависти, и подал дело так, словно он думал только об Империи и сбережении людей. Закатил пробный шар, ведь все равно объяснять про деньги и прочее пришлось бы, но, возможно, уже не в такой благоприятной обстановке.
— Друг мой, вы просто золото! — заорал Тарлин. — Если бы у меня был с десяток таких, как вы, эта провинция просто расцвела бы!
Наместник тут же прямолинейно переключился и спросил в лоб.
— Скажите, вы знакомы с моей дочерью?
— Не имел такой чести, — чуть поклонился Борисов.
— Зря, друг мой, зря, я понимаю, вы трудитесь во славу Империи и Императора…
Борисов стукнул себя кулаком в грудь.
— … но вам следует чаще бывать в Сойле, ох, чаще. Уверен, ваши таланты найдут применение и здесь! Кстати, друг мой, завтра будет благотворительный бал, в честь совершеннолетия моей дочери, я просто настаиваю, чтобы вы там появились!
Борисов, разумеется, не стал возражать.
Глава 21
Борисов стоял на балконе, с бокалом какого-то местного вина в руке, и, не опираясь на балюстраду, разглядывал Сойль, распростершийся внизу. Столица провинции Рахаад представляла собой довольно-таки крупный город, даже по земным меркам, и дворец Наместника возвышался над ним, расположившись на очевидно искусственно созданном скальном холме.
Магия.
Магия освещала город, магия возводила скалы, магия обеспечивала дворец Наместника защитой и водой, и связью, и всем остальным, что потребуется. Магия, позволявшая подавать сигналы тревоги легиону в Фаэло и отправлять отчеты в канцелярию, годилась и для связи с Ветреной, и Борисов вчера так и сделал. Попутно опять всплыла проблема отсутствия заместителя и секретаря, но Борисов просто приказал собрать всех своих помощников, и разом отдал распоряжения общего характера.
За спиной Борисова сверкал огнями, грохотал музыкой и топотом множества ног в танце, огромный бальный зал. Празднование совершеннолетия дочери Наместника, по имени Жаклин, было в самом разгаре, и Борисову достался первый танец с именинницей. К тому же еще перед началом бала Тарлин протащил его по гостям, представляя Борисова как героя Империи и своего лучшего друга, что в итоге открывало грандиозные перспективы.
А также делало Борисова мишенью для новых интриг, зависти и прочего, но это его не слишком волновало. Прямой удар с арестом и попыткой отобрать крепость провалился, теперь надо было только упрочить положение и связь с Тарлином, и сам Наместник, в общем-то, открытым текстом намекнул, как это можно сделать.
— Вот вы где! — раздался чуть запыхавшийся голос за спиной.
Борисов развернулся, чуть поклонился Жаклин, сказал дипломатично.
— Простите старику эту минутку слабости, я уже не могу плясать всю ночь напролет.
— О, ну что вы! — мило зарделась Жаклин и смущенно потупила глазки.