― Это хорошо, — согласился Борисов.
В целом получалось, что не зря съездили. Скорее всего, ему бы доложили, и об анархии в Рахааде, и о разграбленном Сойле, но пришли бы тогда ему в голову мысли о партизанской войне и швырянии детей богов навстречу имперцам? Кто знает?
― Да вы что творите, косорукие невежды?! — заорал Архин, потрясая топором. — Клином, клином стройтесь! И магией по зданию, чтобы угол завалился!
― Энтузиаст, — хмыкнула Ханнали, выпуская клуб черного дыма.
― Слушай, ты же у нас теперь министр здравоохранения? — неожиданно сообразил Борисов.
Даже голову повернул, посмотрел в упор на клыкастый оскал.
― Чавооо?
― Главная по лечению над всем королевством?
― Ну, типа того, — неохотно признала Ханнали. — Только я одна заебусь всех лечить.
― Зачем одна? — удивился Борисов. — Ты же главная! Помощники, госпитали, деньги, лекарства, все твое, только делай и родина в моем лице тебя не забудет.
― Хочу быть королевой фей! — тут же, не задумываясь, выдала Ханнали.
― Х-хорошо, — почесал подбородок Борисов, — будешь, если, конечно, мне по силам будет сдержать это обещание.
― Ничего, — оскалилась Ханнали, — я помогу.
Борисов кивнул, собираясь вернуться мыслями к Архину и поданной им идее. Городская война! Не то, чтобы Борисов был в ней специалистом, но не ему же сражаться? Превратить Хогвартс в огромную ловушку, ударить детьми богов, которые как раз мастера в подобном, да своих войск добавить, из числа тех, кто умеет. Разумеется, и имперцы умеют, не могут не уметь брать города, но опять, слова Ханнали о порядке и управлении. Навязать бой в Хогвартсе, создать хаос, оборвать управление, порубать в капусту как можно больше войск — чтобы в Империи хотя бы задумались над тем, чтобы вступить в диалог с Альбионом.
И не только в Хогвартсе, если подумать, продолжал разматывать мысль Борисов. Если сдавать половину провинции, то надо и в городах в ней обеспечить полноценные ловушки. Проблема ровно та же, что и со всем остальным — где взять опытные войска? Где взять систему подготовки тех, кто придет на замену убитым? Эх, будь у него хотя бы год, нет полгода! Впрочем, о таком можно было поразмыслить и в Хогвартсе.
Борисов развернулся к магам Мариуса, собираясь приказать отправить его в ближайший город Альбиона. Хогвартс Хогвартсом, но портал для детей богов нужен как можно ближе к границе. Возможно, даже в доставшейся ему половинке Сойля — горевшей и чадившей не меньше имперской. Похоже, что вначале имперские войска вторглись в альбионский Сойль, раз уж Император Ангабор де-факто объявил войну, а потом явились дети богов и занялись охраной своих владений.
Поставить портал не во владениях детей богов, но как можно ближе к границе, решил Борисов.
― Так…
―…гите, — донеслось сдавленно-жалобное и не совсем понятное.
Словно ветер завывал в трубе. Борисов оглянулся.
― Это из дыры, которую прогрыз твой хомяк, — подсказала Ханнали.
― Он не мой, — мрачно ответил Борисов.
Зачем он взял хомяка, Борисов отлично представлял — не стоило портить отношения с тем, кто хотя бы готов был с ним как-то работать. Но что дальше делать с животным, Борисов не знал. Знал он пока что только одно, в его покоях эта все грызущая фигня жить точно не будет. Пожалуй, стоило отдать ее Мариэтте, чтобы пристроила куда-нибудь — слуг во дворце много.
― Можете убрать камни? — спросил он у магов.
Те развели руками.
― Эх, раззудись рука, разойдись плечо! — врубился в камни Архин.
―…ней! — донеслось из дыры.
― Ааааа!!! — протяжный визг.
― О, этот голос я знаю! — обрадовалась Ханнали.
Борисову голос тоже показался смутно знакомым, но спросить он не успел. Раздался треск, скрежет, и из камня, прямо под удар боевой мотыги Архина, вырвался хомяк. Глаза его пылали неугасимой жадностью, а размером он был уже с пуделя. Мотыга ударила хомяка в лоб, и тот моментально впился зубами, сгрыз и сточил оружие за считанное мгновение.
― Дедушкина мотыга! — ахнул Архин, вскидывая руку.
― Погоди, — остановил его Борисов.
Боевой всепожирающий хомяк мог и пригодиться, если исхитриться и как-то его выдрессировать. Есть служебные собаки, почему бы не быть служебному хомяку? Вслед за хомяком из дыры показалась голова губернатора. Или бывшего губернатора?
― Друг мой! — обрадовался Тарлин, вылезая.