В этих боях отличился и командир одного из взводов противотанковой обороны 87-го гвардейского стрелкового полка лейтенант Борис Степанович Гандзей. Геройски отражал он со своим взводом контратаки танков врага. В самый критический момент, когда благодаря героизму командира взвода была отбита последняя контратака и полк возобновил наступление, лейтенант Гандзей был тяжело ранен в обе ноги. Два года боролись врачи за жизнь героя. Жизнь ему спасли, но ноги пришлось ампутировать. Борис Степанович не пал духом. После войны он с отличием закончил филологический факультет воронежского университета. В этом городе он живет и работает сейчас.
Б. С. Гандзей
На подступах к Орше застряли. Враг оборонялся с отчаянным упорством. Ему помогала погода. Шел ноябрь. Дожди стали сменяться заморозками. И немцам несладко, но они сидят в землянках. А мы, наступающие, — под открытым небом. Днем мокнешь, а к ночи ударит морозец, и одежда на тебе превращается в ледяной панцирь. Двигаться трудно, действовать оружием еще труднее. А согреться, обсушиться негде. Лежишь под огнем, дрожишь от холода. Невесело солдату.
Боевые порядки 93-го и 90-го гвардейских полков, находясь в первом эшелоне, как наступали, так и залегли под огнем на совершенно открытой местности. Вечером поморосил дождь, а к ночи подморозило. На всем фронте шла вялая ружейно-пулеметная перестрелка, в которую иногда вплетались очереди шестиствольного немецкого миномета, который в ту пору был еще новинкой.
Приказ выполнен! Железная дорога перерезана
Оперативная группа штаба дивизии втиснулась в небольшую траншею и в землянку командира 93-го полка Лазарева — отсюда недавно выбили немцев. Лазарев, несмотря на только что полученное звание полковника, с которым я его поздравил при входе в землянку, был в очень плохом настроении.
— Плохо, товарищ генерал! — вздыхает Лазарев. — Люди мерзнут, кухни не подтянулись еще, да и не доставить еду в цепи: чуть шевельнешься — противник обрушивает огонь.
Все вместе стали думать, как помочь бойцам в боевых порядках. Командиры и политработники пошли в цепи, чтобы поднять моральный дух бойцов.
К середине ночи мороз достиг семи градусов.
— Гриценко! Пошли, попробуем добраться к людям.
Вышли из землянки. Лунный свет неровно падал на землю из-за плывущих облаков — ориентироваться легко. Вылезли из траншеи. Над головой посвистывают пули. Приходится двигаться полусогнувшись, а кое-где и вовсе переходить на способ четвероногих.
Вот уже видны на темно-сером фоне земли отдельные точки — это первая боевая цепь. На боку подползаем к ближайшему бойцу и ложимся рядом. Боец не движется. Но ствол автомата направлен в сторону противника. Лежит под рукой маленькая саперная лопатка.
— Дружок, спишь?
Медленный поворот головы в мою сторону, и еле слышный вялый ответ:
— Не-ет...
— Замерз?
Молчание.
— Ты подвигайся, подвигайся — и согреешься. А ну-ка давай!..
— Не могу... Примерз я...
Пытаюсь сдвинуть бойца. Действительно, одежда примерзла к жесткой, как камень, глине.
— Что же это ты? Разве можно так?.. Ну ничего, сейчас поможем.
Мы с Гриценко толкаем его, пускаем в дело лопатку. Вырвался наконец солдат из неожиданного плена, переваливается на спину, болтает ногами.
— Эх, красота! — уже шутит он.
Поползав по цепям, спешим в землянку. Надо скорее накормить людей горячей пищей. Вызываем добровольцев из второго эшелона, нагружаем их термосами, флягами с водкой.
— Товарищи! — обращаюсь к ним. — Ваши боевые друзья замерзают. Вы должны их спасти, накормить, согреть. Это нелегко, но надо.
Добровольцы поползли к цепям. К рассвету люди были накормлены. Многих пришлось наградить медалью «За боевые заслуги» за доставку под огнем в боевые цепи горячей пищи и водки.
Утром меня, прикорнувшего в углу землянки, разбудили:
— Товарищ генерал, скорее выйдите из землянки и послушайте, что передают немцы...
Выскочив на воздух, я совершенно четко услышал:
— ...Передайте генералу Стученко, что ему взять Оршу нахрапом, как он взял Ельню, не удастся...
— А что они еще передавали? — спрашиваю.
— Передавали привет вам и то, что они знают — наша дивизия здесь.