В городе Лубана гвардейцы со всеми воинскими почестями похоронили павших. Над их могилой они поклялись сполна отомстить за все фашистским извергам.
Пользуюсь случаем, чтобы сказать хоть несколько слов о Матросовском полке, который входил в наш корпус и был всеобщей гордостью.
Раньше это был батальон 91-й отдельной стрелковой бригады. Здесь служил Александр Матросов, который 23 февраля 1943 года совершил свой бессмертный подвиг. Впоследствии батальон был переформирован в 254-й гвардейский имени Александра Матросова стрелковый полк. Матросовский полк стал лучшим в нашем корпусе. Отвага и высокая выучка его гвардейцев много раз помогали нам добиваться успеха в самые тяжелые моменты. По матросовцам равнялись все бойцы корпуса.
...В первой половине сентября нам дали короткую передышку. Пополнялись людьми, техникой, вели небольшие бои тактического значения и разведку.
Готовилось новое наступление. Мы даже успели провести несколько тактических занятий с молодыми солдатами пополнения. Главное было «обстрелять» их. Для этого мы отводили новичков несколько в тыл, развертывали в боевые цепи и подавали команду «Вперед! В атаку!»
Солдаты поднимались с криком «ура». Впереди, в ста пятидесяти — двухстах метрах, рвались снаряды, а на флангах мины. Артиллерийский огонь велся через головы наступающих, и многие, услышав свист снарядов, нагибались, втягивали голову в плечи. Такое поведение новичков, естественно, вызывало шутки ветеранов, причем командиры в воспитательных целях всячески поддерживали их.
Готовя личный состав к новым боям, бурную деятельность развили политотделы. Каждый солдат получил листовку с призывом решительно драться с врагом и стремительно наступать к берегам Балтийского моря. Вот одна из них:
Смерть немецким оккупантам!
Участнику кубанского перехода.
С жестокими боями прошел ты сквозь непроходимые леса и топкие болота Лубанской низменности.
Переход через Лубанские болота — есть выдающийся воинский подвиг... В Лубанах приумножена гвардейская слава.
Ты своими богатырскими делами заслужил эту высокую похвалу. Впереди нас ждут новые бои. Освободить советскую Прибалтику от немецких захватчиков — такова боевая задача, поставленная перед нами Родиной.
Вперед, гвардеец! Быстрее к берегам Рижского залива. Мы надеемся, что ты в боях за Прибалтику покажешь новые чудеса героизма и отваги, новыми подвигами прославишь свое родное гвардейское подразделение и Боевое гвардейское знамя.
Политотдел
7 сентября 1944 года.
А 14 сентября снова загрохотали залпы артиллерии и «катюш». Авиация с воздуха бомбила резервы, артиллерию и узлы обороны врага. Все три Прибалтийских фронта одновременно возобновили наступление. Войска 10-й гвардейской армии, в том числе и нашего 19-го гвардейского корпуса, поднялись в атаку после часовой артиллерийской и авиационной подготовки.
Захватили две траншеи, взяли пленных. Потом темп замедлился. Фашисты бешено сопротивлялись: ведь сзади море... Да и глубину вражеской обороны мы подавили плохо во время артиллерийской подготовки.
Как только дивизии вклинились на полтора — два километра в оборону противника, ожила огневая система немцев.
Рядом с корпусом, слева, наступали дорогие мне гвардейцы Ельнинской 29-й гвардейской дивизии. В этих боях они потеряли общего любимца — двадцатитрехлетнего командира 90-го полка подполковника Владимира Андронникова. Володя глубоко, всей душой верил в силу народа, партии, в своих солдат и в свободные от боя минуты любил думать вслух — о том, как мы победим, как будет вновь хорошо жить людям на земле, и о том, как мы, фронтовики, после войны встретимся в Москве, где он обязательно будет учиться в Академии имени Фрунзе.
В. М. Андронников
И вот Володи не стало. Не дожил он до светлых дней, о которых так мечтал. Пуля фашистского снайпера оборвала жизнь отважного командира с серыми восторженными глазами на совсем юном, покрытом мелкими оспинками лице.
О его ранении, мне, как соседу, стало быстро известно. Через два часа я разыскал его в медсанбате. Умер Володя у меня на руках... Хоронили его на другой день в Мадоне на площади, против здания райкома и райисполкома, над которым только что взвилось алое знамя... В начале октября мы вышли на ближние подступы к Риге. Город уже хорошо просматривался в бинокль: до него оставалось десять километров.
Но чем ближе продвигались войска к Риге, тем более упорное сопротивление оказывал враг. Бои приняли исключительно ожесточенный характер.