– Я распоряжусь, чтобы Питер или мистер Паулсен все вам показали. – Целое утро она упражнялась с ним в остроумии, теперь решила отступить в сторону. Ей требуется время для планирования.
Эмма поднялась, намереваясь уйти, но Рен ее опередил. Поспешно поднявшись, он встал между ней и дверью, отрезав ей путь к отступлению.
– Не сомневаюсь в их компетентности, но все же предпочел бы вас. Можем пойти прямо сейчас. – Он развел руками, со смехом демонстрируя свой костюм для верховой езды. – К счастью, я одет должным образом, и вы тоже. – Он улыбнулся ей заговорщической улыбкой. – Ни один из нас не в ночной сорочке, так что больше никаких отговорок.
Эмме пришлось признать поражение. Он ее перехитрил, и ей не удастся с легкостью отделаться от него, как накануне, препоручив заботам слуг. Она натужно улыбнулась. Он провел эту партию так грамотно, что ей не остается ничего другого, как капитулировать.
– Что ж, хорошо, распоряжусь подать лошадей.
Он довольно улыбнулся:
– Нет необходимости, я уже это сделал. Велел груму подготовить их.
Не вашему груму, а просто груму. Это замечание таило в себе напоминание о том, что «Сахарная земля» не только ее, но и его собственность тоже. Их двоих.
Сделав вид, что не обратила внимания на его реплику, Эмма вместе с ним направилась к подъездной аллее. Придется вырабатывать привычку делиться. Необходимо полностью пересмотреть свое к нему отношение и не воспринимать его как человека, вмешивающегося не в свое дело, который находится здесь только благодаря посмертной благосклонности Мерри. Ей придется быть сильной, в противном случае Рен сочтет ее бесхребетной и попытается обернуть это себе во благо.
Лошади и в самом деле ожидали возле дома, и Рен легко подсадил Эмму в седло. Поправив стремена на ее лошади, он еще раз проверил подпругу. Эмма решила, что он так поступает либо из-за чрезмерной галантности, либо из-за привычки все всегда контролировать. Отдав предпочтение второму умозаключению, она заметила, бросив на него косой взгляд:
– Предупреждаю, Рен Драйден, я не люблю высокомерных мужчин.
Еще раз потянув за стремя, Рен поднял голову. В его голубых глазах плясали веселые искры.
– А я предупреждаю, что не люблю женщин-интриганок. Поэтому, как мне кажется, мы в расчете.
Он одним движением забросил свое атлетическое тело в седло, при этом его ступни безошибочно вошли в стремена, а бедра сжали бока гнедого жеребца, которого Мерри купил у возвращающегося в Англию офицера. Эмму обдало волной жара при воспоминании о том, как вчера Рен обнимал ее, когда они скакали верхом.
– Вы неплохой наездник, – заметила Эмма, огибая дом, чтобы начать обещанную экскурсию по плантации.
– Да, мне нравится верховая езда. Конюшня – это особая гордость нашей семьи. Мы все выросли в седле, – весело отозвался Рен, поравнявшись с лошадью Эммы. Дорога расширилась, позволив им скакать бок о бок.
– У вас большая семья? – Судя по всему, так и есть, хотя Эмме трудно было представить, чтобы у Рена имелись братья или сестры. Она-то ожидала прибытия пожилого человека практически без родственных связей.
– В общем, да, хотя и не такая большая, как у некоторых других, – отозвался Рен. – У меня две младшие сестры и брат. А у вас?
Эмма покачала головой:
– Я и родителей-то своих почти не знала, какие уж тут братья и сестры. Мы жили вдвоем с отцом. Он был военным, поэтому приходилось часто переезжать.
– Как это, наверное, было увлекательно! – воскликнул Рен, не сводя с нее глаз.
Подобное внимание и льстило ей, и смущало. Эмма думала, что они поболтают о пустяках, но все оказалось куда более серьезно. Что это – вежливое любопытство или искренний интерес с его стороны? Или, что еще хуже, попытка соблазнить? Возможно, он только притворяется милым, как тогда за завтраком? Обычно подобным образом люди ведут себя, рассчитывая что-то получить. Если Рен намерен завладеть плантацией, он будет не первым, кто попытался, и не первым, кто потерпел поражение.
И тут соблазнение, если именно оно у него на уме, становится опасным. Нужно проявлять достаточно осторожности и не забыть о том, что это всего лишь игра, каким бы привлекательным происходящее ни казалось. Незачем облегчать Рену задачу. Но и неприступную крепость из себя она разыгрывать не станет. Сопротивление убедит его, что она по-прежнему недовольна его приездом. Нельзя, однако, допустить, чтобы ситуация зашла слишком далеко.
Усилием воли Эмма отогнала неприятные мысли. Незачем давать волю фантазии и убеждать себя, что Рена интересует что-то еще, помимо его пятидесяти одного процента.