Распахиваю шкаф, тяжело дыша.
Нужно срочно собрать всё самое необходимое и бежать. Бежать куда угодно, только подальше отсюда. В списке моих страхов мой отчим теперь находится на самом первом месте, и я даже в страшном сне не могла предположить подобное.
Раскрываю простенькую клетчатую сумку, с которой ездят за товаром предприимчивые челноки, и начинаю сбрасывать в неё свою одежду. Шмотки ворохом высыпаются на пол, но я словно не замечаю этого. Хватаю то, что подворачивается под руку, повинуясь яростному порыву.
Кофта, пара платьев, джинсы. Возьму всё, что вместится, остальное – брошу. Пофиг, что с моими вещами сделает отчим, когда поймёт, что я сбежала. Скорее всего – порежет на куски, сожжёт, выкинет на свалку. Всё равно. Главное – чтобы он больше меня не нашёл.
Никогда.
Я растворюсь в огромном мегаполисе, оборву все контакты и связи, которые смогут когда-либо навести этого отвратительного человека на мой аккуратный след, пахнущий нежными нотками цитрусовых. Всё ради своей собственной свободы и нормальной жизни.
Ради себя.
Нужно обязательно взять учебники и конспекты – без них на выпускных экзаменах я буду как без рук. Документы. Они тоже очень нужны. Паспорта, школьный аттестат, банковские карточки. Второго шанса пробраться в эту клоаку у меня не будет. Да он мне и не понадобится. Быстрее.
Косметика? Обойдусь, это не главное. Некогда раздумывать, у меня, наверняка, совсем мало времени. Нужно взять только самое необходимое, потому что я плохо понимаю, что буду делать дальше. Даже денег, оставленных матерью, едва хватит на оплату съёмной жилплощади.
Всё равно.
Я самостоятельная девочка, сама справлюсь.
По крайней мере, многие мои сверстники уже давно живут отдельно от родителей, не привлекая их к своей жизни и не прося карманных денег. Вот и я начну обустраивать свою жизнь. В конце концов, мне уже двадцать два. Вполне самостоятельный человек, зрелая личность. А через каких-то пару дней – дипломированный фельдшер, смогу устроиться в любую аптеку и получать неплохую заработную плату.
Стискиваю зубы до боли, пытаясь работать руками как можно быстрее. По позвоночнику бежит ледяная волна дрожи, а пальцы сами собой сводит от нарастающего напряжения. На ресницах появляются капли обжигающих слёз, но я быстро поднимаю лицо наверх. Плакать не время.
Конечно, мамочка хотела, чтобы я поступала учиться дальше – на врача. Она всегда видела во мне педиатра, наблюдая, как я бережно вожусь с куклами и обращаю пристальное внимание на всех карапузов, мирно спящих в колясках. Но сейчас мне уже не до дальнейшего обучения – хватит и колледжа.
Тем более что помогать-то мне особо некому.
Отца я не помню. Кажется, он был пилотом военного самолёта и погиб при выполнении какого-то опасного трюка – по крайней мере, так мне рассказывала мама. Вроде, мне тогда едва исполнилось три года. Я знала, что на моём вычурном, непривычном слуху русского человека, имени настоял именно отец.
И мне этого было достаточно.
Папу я не помнила, фотография у меня была всего одна, да и та – плохого качества, сильно размытая. Впрочем, от отсутствия мужчины в нашей семье я нисколько не страдала, в отличие от матери. Она всегда пыталась найти себе супруга, приводя в наш дом разнообразных мужчин и постоянно меня с ними знакомя.
Я помню дядю Олега, дядю Серёжу и дядю Рустама – наверное, потому, что они задержались дольше всех, а от последнего мамочка даже была беременна. Но ребёнка родить так и не получилось, и дядя Рустам, осыпая мою мать разнообразными непристойными выражениями, позорно сбежал из нашей квартиры, хлопнув дверью.
Когда мне было лет пятнадцать, мамочка, наконец-то, осуществила свою мечту – снова вышла замуж, за простого сантехника, дядю Женю. Тот детей не хотел, был спокойным и молчаливым, снося все скандалы без лишней ругани. Мать быстро загнала его под каблук, наконец-то заполучив желанный штамп в паспорте, а Евгений Леонидович получил страстную жену в свою холодную холостяцкую постель. По страстным охам матери, доносившимся из спальни каждый вечер я понимала, почему дядя Женя спокойно прощает ей все выкрутасы и даже иногда готовит завтраки в постель – мать была настоящей огненной фурией. И тихо радовалась, что все, наконец, обрели то, что хотели.
И вроде в нашей новой семье всё было неплохо, пока не умерла мама.
Случилось это две недели назад.
Банальное ДТП оборвало жизнь моей матери.
Она никогда не водила автомобиль, считая его самым опасным средством передвижения, и всё время ездила на работу на трамвае. Вот и в этот майский день мамочка просто ждала на остановке общественный транспорт как, неожиданно, какой-то лихач оборвал её жизнь. На полном ходу он вылетел на тротуар и снёс остановку с людьми, мирно ждавшими своего трамвая.