― Что случилось? ― без приветствий поинтересовался я, хмуро рассматривая Катю.
― Никит, прости, что я тебя оторвала от твоих дел, ― и она горько разрыдалась, а мне даже жалко ее стало.
Я обнял ее, входя в квартиру и закрывая двери.
Признаться честно, такой расстроенной Катю я видел впервые. Обычно она либо кокетка, либо стерва, но жалость к себе никогда не вызывала, чего нельзя сказать сейчас. Она была разбита, подавлена, и это меня поразило.
― Успокойся, Катя. Все хорошо. Слышишь? Все хорошо. Ну ты чего? Говори. Что случилось?
Она снова и снова всхлипывала, прижимаясь к моей груди. Я позволял ей это делать, потому что видел, как она нуждается в поддержке. Все же с Катей мы знакомы больше года, и не такой уж она и чужой человек. Потому оставить ее сейчас одну было бы слишком глупо.
― Пойдем, пойдем, тебе нужно согреться.
Я провел ее в гостиную и, усадив на диван, укутал в плед.
― Чаю? ― она резко закивала, дрожа всем телом.
― Я сейчас.
Пошел на кухню и отыскал все необходимо для чая, пока закипала вода. Благо я знал, где что находится, потому что именно сюда приезжал за удовольствием. Всегда встречались у Кати на квартире. И не потому, что жалел денег, как раз наоборот, от меня она получала их сполна. Просто было бы глупо встречаться в отеле, когда есть хорошая квартира.
Забрав полную чашку горячего чая, вернулся в гостиную. Катя все еще всхлипывала и кусала губы, пытаясь закутаться в плед как можно сильнее.
― Держи, сейчас согреешься.
Она вытащила руки из‐под пледа и, обхватив чашку, принялась медленно пить чай. Я смотрел на нее и пытался понять, что же все‐таки случилось. Но она молчала, и давить на нее я не хотел. Видел, что ей сейчас непросто. Пусть успокоится и потом расскажет.
Через пять минут Катя вернула мне пустую чашку. Тяжело вздохнула и, удобнее разместившись, положила голову на спинку дивана. Прикрыла глаза.
Я отставил чашку и посмотрела на ее лицо. На нем столько боли, что мне даже как‐то непривычно видеть Катю такой.
― Меня пытались изнасиловать.
― Что? ― ошарашенно переспросил я, застыв на ней взглядом.
― Я шла домой, и на меня напал какой‐то урод в переходе. Он принялся рвать на мне одежду. Она вон там кучкой лежит.
― И что было дальше?
― Меня прохожий спас. Если бы не он, то… ― и она снова всхлипнула, и разрыдалась.
У меня внутри всё сжалось в тугой узел. Я все мог понять, но не то, как мужик бьет женщину и уж тем более насилует.
Черт! Каким же конченым мудаком надо быть, чтобы такое творить?
― Успокойся, Катя. Главное, что все обошлось, слышишь?
― А если бы нет? Если бы не обошлось? ― произнесла она сквозь слезы. ― Что бы тогда со мной было? Я бы просто… я бы не смогла жить. Не смогла, понимаешь? Я же совсем одна в этом мире.
Мне было ее очень жалко. Катя действительно была одна в этом мире. Когда ей исполнилось восемнадцать, ее родители погибли в авиакатастрофе. Бабушка умерла спустя два года, а больше родных и не было. Потому я понимал ее боль и не мог оставить сейчас одну.
― У тебя, если что, всегда есть я. Не плачь. Все будет хорошо. Главное, что обошлось.
Она активно закивала головой, а я снова прижал ее к своей груди.
― Все будет хорошо, ― снова произнес я, раскачивая ее из стороны в сторону.
― Останься со мной, пожалуйста. Мне так страшно.
― Я побуду с тобой, пока ты не уснешь. Не оставлю тебя.
― Останься ночевать, прошу тебя. Иначе я просто сойду с ума, ― она приподняла голову и выдохнула свои слова мне в губы.
Я медленно покачал головой.
― Катя, между нами все закончилось. Я сейчас с другой женщиной.
Она замерла подозрительно и, о чем‐то подумав, кивнула.
― Останься, прошу.
― Нет. На всю ночь не останусь.
― Ладно. Хоть так.
― Ты куда собралась? ― она поднялась с дивана и пошла в коридор, медленно перебирая ногами.
― Душ приму. Хочу смыть с себя его мерзкие касания.
Я кивнул. Прошел к окну и решил, что нужно позвонить Алине. Кажется, я к ней сегодня уже не попаду.
Распахнул шторы и посмотрел на вечерний город. Нужно скорее тут заканчивать и ехать к Рите. Очень хочу оказаться в ее объятиях. Ощутить на себе поцелуи и радоваться, что моя девочка рядом.
Потерев лицо руками, достал телефон и набрал Алину. Ответила она после третьего гудка.
― Ну, ты где, папуль?
― Алин, давай в следующий раз. У Кати беда случилось, и ей нужна поддержка.
― Пап, я надеюсь, ты не собираешься у нее ночевать?
― Нет, конечно. Не переживай.
― Ладно. Рите привет передавай.
― Хорошо, целую.
Только я сбросил вызов, как почувствовал на плечах женские руки. Резко обернулся и нахмурился.
― Катя?
― Никита, останься, прошу тебя.
Я опустил взгляд и со злостью отметил, что она переоделась в развратный комплект, пытаясь таким образом соблазнить меня.
― Ты что, наврала мне? ― на ее лице ни капли трагизма.
― Я просто не знала, как тебя пригласить к себе. Я соскучилась, Никит, ― и она рукой прошлась по моей груди.
Я резко перехватил ее за запястье и одарил гневным взглядом.
― Ты вообще уже охренела? Я к дочери не попал из‐за твоих дурацких шуток.
― Скажи я правду, ты бы не приехал.
― Конечно, не приехал бы. Катя, между нами все кончено. Я не свободный человек. И прекрати мне названивать с глупыми историями, выдуманными твоим мозгом!
Я обошел ее и размашистым шагом направился в прихожую. Надел пальто и заметил, что следом прибежала Катя, только теперь на ее лице вместо боли читалась ярость.
― Никита, я же люблю тебя. Почему ты так со мной поступаешь?
― Я предупреждал тебя, что между нами только секс. Чего теперь ты хочешь? На что вообще надеялась?
― Значит, ты свою мышь любишь, да?
― Подбирай выражения. Я тебе повода не давал. Деньги платил вовремя, разве нет?
Обул ботинки, натянув на шею шарф, схватился за ручку двери.
― Я не дам тебе с ней жизни. Понял меня? Не дам!
И я захлопнул дверь, не собираясь слушать чушь из уст озлобленной женщины.
Глава 6
Рита.
Посмотрев в окно, я выдохнула и решила приготовить легкий ужин, иначе совсем скоро светиться буду. При моем рационе легко сбросить вес.
Пока на сковороде жарился бекон с яйцами, я вспомнила, что обещала Никите с Алиной позвонить тете Кире. Но со всеми этими поездками вовсе об этом позабыла.
Убавив газ на плите, я вытерла мокрые руки и отыскала в телефоне номер дедушкиной сиделки. Бросила взгляд на часы, убедившись, что еще не слишком поздно звонить, нажала кнопку вызова.
― Слушаю.
― Тетя Кира, добрый вечер, не отвлекаюсь вас?
― Риточка, привет. Нет, конечно. Что‐то случилось?
― Нет, все, что могло случиться, уже… ― я на миг задумалась и, тряхнув головой, продолжила: ― Теть Кир, вы бы не хотели работать у Морозова поваром?
― У Морозова? Хм, даже не знаю. А ему надо?
― Да, и я предлагала ему вашу кандидатуру.
― А он что?
― Он не против. Приезжайте. Здесь и жить можно. А я же знаю, что вы квартиру снимаете, а здесь бесплатно.
― Я с радостью, Рит, спасибо! Когда можно приехать?
― Да хоть завтра. Мы будем рады.
Я бросила взгляд на плиту и добавила:
― Все, адрес знаете. Я побежала, иначе у меня сейчас сгорит яичница.
Сбросила вызов и вовремя отставила сковородку. Еще бы пара минут, и мой ужин точно бы сгорел.
Переложив все в тарелку, я присела за стол и устремила взгляд за окно.
Жизнь поменялась. Сделала крутой поворот, что мне до сих пор не верится, что все это происходит со мной. Никита, эта жизнь в его доме. Я больше не ощущаю себя одинокой, хотя постоянно вспоминаю дедушку, который всегда мечтал увидеть меня счастливой.
Странно так все. Чтобы что‐то обрести, нужно что‐то потерять. Так и с родными людьми. Мы с дедушкой всегда были одни, никто не пытался влезть в нашу семью, или ни у кого не было желания приводить еще кого‐то. Но стоило дедушке умереть, как в мою жизнь вошли сразу два человека. И нет, я понимаю, что Алина дочь Никиты и все так и должно быть. Но, по сути, она теперь будет жить отдельно, а для меня все равно близкая. Морозовы помогли мне в самый тяжелый момент жизни, а на такое способен далеко не каждый.