Гейл прервала свою речь и улыбнулась.
— Извини. Стоит мне начать рассуждать о моем фонде, и меня уже не остановишь!
— Да нет, я не против, — сказал он. — Мне приятно слышать подлинную страсть в голосе женщины.
Гейл прикусила язычок, вспомнив, как вела себя ночью. Она полностью отдалась захватившему ее чувству и не сдерживала стонов наслаждения.
— Нужно попробовать великолепные блюда, которые приготовила Линн. — Она решила увести разговор в сторону от секса. — Кстати… Марио, мне очень нравится твоя экономка. Она славная женщина.
— Да. Я в некотором роде заменил ей сына. Они с Патом не могут иметь детей.
— О… как грустно! Из нее вышла бы прекрасная мать.
— Согласен.
Гейл не хотелось задерживаться и на теме материнства, поэтому она стала расспрашивать его о лошадях. Поскольку она родилась и выросла за городом, лошади не были для нее чем-то совершенно незнакомым, Она решила, что удивила его своими познаниями.
В целом ланч прошел спокойно, а поездка по поместью еще спокойнее. Гейл невольно восхищалась и великолепными лошадьми Марио, и поразительно современными помещениями, которые он для них построил. Собственно конный завод представлял собой огромное помещение с бесчисленными денниками, очень высоким изолированным потолком и широченным проходом посередине. Благодаря такой планировке на заводе всегда поддерживалась нужная температура воздуха, даже в самые жаркие летние дни.
В настоящее время он содержит семерых жеребцов, сообщил Марио, — как подающих надежды новичков, так и признанных фаворитов. Один из них, вороной, был потрясающе красив и обожал порисоваться. Когда его выпустили на персональный дворик для разминки, жеребец устроил целое представление, то несясь галопом, то вставая на дыбы. При этом он грациозно потряхивал великолепной гривой.
— Он такой своенравный, — заметила Гейл. — Наверное, с ним непросто управляться.
— Только не во время скачек. Однако сезон подходит к концу, и он снова оживился. Он принадлежит к числу тех племенных жеребцов, которые не успокоятся, если не покроют несколько кобыл за день.
Гейл была застигнута врасплох.
— Несколько кобыл? Ничего себе! Неужели он никогда не устает?
— Покрывать кобыл? Никогда.
Принц посмотрел ей прямо в глаза, намекая на то же самое о себе. Если она помнит вчерашнюю ночь, значит, его слова — не пустая похвальба.
— Линн говорит, ты уже давно не привозишь сюда женщин, — заметила Гейл.
Марио нахмурился.
— Единственный недостаток Линн заключается в том, что она обожает посплетничать.
— Возможно. Но лгуньей она мне не показалась.
— Ведь я каждую неделю езжу в Монреаль, — напомнил он. — И уж поверь мне, я не преувеличиваю, когда уверяю, что всегда удовлетворяю свои плотские желания. Уж не думаешь ли ты, что я все это время терпеливо дожидался, пока ты упадешь мне в объятия?
Почему ее так сильно задели его слова? Ее не должно волновать, что он переспал с половиной женщин Монреаля. Но, как ни странно, она ощутила обиду. И ревность.
— Если бы ты просто сидел и дожидался, — парировала она, — то тебе пришлось бы долго ждать.
— Я прекрасно все понимал. А почему, по-твоему, я пошел на крайние меры, чтобы достичь цели?
Гейл окинула его ледяным взором, как обычно, когда злилась.
— Ну и как, по-твоему, удачно ты вложил деньги? Я тебя не разочаровала?
Его темные брови поднялись вверх, придав лицу выражение крайней надменности и вместе с тем безразличия, отчего она просто вскипела.
— Я получил достойную отдачу от своего капиталовложения. Но сегодня я намерен продолжить начатое. И сегодня, и в две последующие ночи. Надеюсь, к пятнице я буду полностью удовлетворен. Но если нет, я позабочусь о том, чтобы обратный полет в Монреаль стал более насыщенным, чем полет сюда.
Все вернулось на свои места. Они снова враги. Каждый напряженно ждет выпада противника. Он заявил, что любит любовь, а не войну, но, видно, у них одно без другого невозможно.
— А потом — все? — ядовито осведомилась Гейл.
— А ты хотела бы продолжения?
— Никогда! И через миллион лет! Ты заплатил за пять дней, и больше ничего не получишь.
Он не ответил. Просто долго и задумчиво смотрел на нее, а потом повернулся к конюху и приказал завести жеребца обратно. Гейл мучилась оттого, что выдала свои чувства. Если между ними возобновились военные действия, то она совершила тактическую ошибку.
Сказанное в сердцах — или от страха г- всегда ошибочно. Ей следует сохранять хладнокровие, а не вцепляться ему в горло при каждом удобном случае. Несомненно, теперь он подозрева-ет^ что был прав и что в глубине души она жаждет продолжения их связи и после пятницы.
Правда, подозрение — еще не факт. Просто перед вечером ей нужно собраться, успокоиться и показать ему, что она не восковая кукла в его руках.
Но как это сделать? Как достичь столь чудесной цели? Этот мужчина заводит тебя одним лишь взглядом. Если он прикасается к тебе — даже сейчас, когда ты зла до безумия, — Бог знает, до чего ты позволишь ему дойти!
Ты попалась!
Слово «попалась» не принадлежало к тем, которые способны были подвигнуть Гейл на лучшие чувства. Ни один мужчина больше никогда не поймает ее в свои сети. Она давно уже решила быть хозяйкой своей жизни, в том числе и личной. Вот почему она сама выбирала для себя партнеров. Ей просто не хотелось, чтобы какой-нибудь испорченный ублюдок истоптал ее душу.
Так что прекрати попусту мечтать об этом мужчине, твердила она себе. Ты хочешь его только в качестве любовника. Ты прекрасно это знаешь. А если будешь много болтать, у него создастся впечатление, будто он победил. И ты действительно будешь бросаться в его объятия, когда он только пожелает. Неужели ты хочешь выглядеть в его глазах слабой и глупой дурочкой, которая говорит одно, а делает другое?
Ее усмешка не ускользнула от его внимания.
— Что тут такого забавного? — проворчал Марио.
— Ты, — ответила Гейл. — И я. Мы оба сглупили. Но особенно я. Ты прав, Марио. Я не хочу, чтобы наша связь прервалась в пятницу. Секунду назад во мне заговорила гордость. И еще давнишняя злость на твой натиск. О, не беспокойся, не надо открывать свой благородный рот и возражать. Ты безжалостно использовал свои несметные богатства и сделал мне предложение, от которого я не в состоянии была отказаться.
— Иногда мужчина должен поступать по-мужски.
Она снова рассмеялась.
— Только такой мужчина, как ты. Но сейчас уже поздно. Глупо было бы снова изображать неприступную гордячку теперь, когда я убедилась в том, какой ты великолепный любовник. Честно говоря, испытав столько плотских наслаждений, трудно от них отказаться. Я волнуюсь, что не смогу найти мужчину, который сумел бы… мм,, удовлетворить кое-какие мои потребности так же хорошо, как и ты. Откровенно говоря, я не клюю на обычную романтику. Я всегда ищу партнера, который умеет меня зажечь. Я ищу… искусного, опытного любовника. А ты… трудно отрицать твое мастерство.
— Почему, милая Гейл, в твоих устах даже комплимент звучит как оскорбление?
— Потому, что за моей сладкой внешностью кроется настоящая стерва. Но ты, наверное, уже догадался о том, какова моя внутренняя сущность?
Он ничего не ответил.
— Но вернемся к главному. Я с радостью останусь твоей любовницей и после пятницы, то есть до тех пор, пока кому-нибудь из нас или нам обоим не надоест. Я не хочу становиться твоей содержанкой. Помни! Только любовницей. Не хочу от тебя ничего. Ни денег. Ни подарков. Ничего, кроме твоего великолепного тела и сводящей с ума техники. Понимаешь?
Марио снова не сказал ни слова, хотя глаза его были весьма красноречивы. Неприязнь и желание горели в его глазах, точно раскаленные добела клинки.