Даже если не думать об искалеченной ноге, нельзя забыть слова, которые Шарлотта сказала мисс Мэри, впервые появившись у них. «Никогда ни один мужчина не притронется ко мне снова, – твердила она, с трудом шевеля разбитыми, кровоточащими губами. – Никогда. Я лучше убью себя или его».
Она не скоро стала доверять ему. И Альберт не мог рисковать этим с таким трудом обретенным доверием. Это лучше, чем ничего. Хотя, видит Бог, он мечтает о большем.
– Чего я хочу? – переспросила она задумчиво. – Все мои желания связаны с Хоуп. Я хочу, чтобы ей хорошо жилось, чтобы моя девочка была в безопасности. Я хочу для нее счастья. Я не хочу, чтобы ей пришлось заниматься... тем, чем занималась я.
Ее голос был так печален, что у Альберта сжалось сердце.
– У Хоуп будет замечательная жизнь, Шарлотта. И ты, и я, и мисс Мэри – мы все об этом позаботимся.
Слабая улыбка тронула ее губы:
– Спасибо, Альберт, ты чудесный мальчик и прекрасный друг.
Ему с трудом удалось скрыть разочарование. Черт возьми, он уже не мальчик, а мужчина. Ему скоро исполнится двадцать. Но какой смысл напоминать ей об этом?
– Я всегда рад тебе помочь. И рад быть твоим другом, – сказал он, выдавив улыбку.
Стук колес приближающегося экипажа заставил Альберта взглянуть в узкое окно рядом с входной дверью.
– Шикарный экипаж, – сообщил он, – и вроде к нам приехал. Наверное, еще одно письмо от глупой мамаши.
Он замолчал, увидев, что дверь коляски отворилась и из нее вышла Мередит, а за ней – высокий джентльмен в очках.
Он настороженно следил затем, как они идут к дому. Дорожка была узкой, и джентльмен шел за мисс Мэри, пожирая глазами ее спину, что очень не понравилось Альберту. Он распахнул дверь, не дожидаясь стука.
– У вас все в порядке, мисс Мэри? – спросил он, сердито поглядывая на мужчину.
– Все хорошо, спасибо, Альберт, – ответила Мередит и представила их друг другу.
К удивлению Альберта, Грейборн протянул ему руку:
– Рад познакомиться, Годдард.
Альберт, не меняя выражения лица, пожал эту руку, хотя не был уверен, что разделяет радость подозрительного джентльмена.
– Спасибо, что довезли меня до дома, лорд Грейборн. Вы уверены, что не хотите чаю?
– Нет, благодарю. Надеюсь, что еще увижу вас сегодня вечером. В котором часу прислать экипаж? В восемь?
– Да, хорошо. – Мередит величественно наклонила голову. – До вечера, милорд.
Лорд Грейборн поклонился и пошел к экипажу, а Альберт, стоя на крыльце, следил за ним глазами, пока коляска не скрылась из виду. Мередит вошла в прихожую и отдала Шарлотте свою шаль.
– Значит, этот тип и есть лорд Грейборн, – заметил вернувшийся Альберт.
Мередит удивленно обернулась, услышав его недовольный голос. Она даже перестала развязывать ленты шляпки.
– Да, это лорд Грейборн.
– И вы собираетесь встретиться с ним сегодня вечером?
– Да. С ним и его сестрой и с еще одним историком, его коллегой. Я обедаю сегодня в его доме.
Альберт совсем помрачнел:
– На вашем месте я был бы с ним поосторожнее, мисс Мэри. Он имеет на вас виды.
Мередит надеялась, что ни Альберт, ни Шарлотта не заметили, как вспыхнули ее щеки:
– Боже милостивый, Альберт, что за глупости! Ничего он не имеет. Я пытаюсь найти ему невесту.
– Одну вы уже нашли. Но он, похоже, уже позабыл о ней, судя по тому, как нежно на вас пялился.
Сердце вдруг так быстро застучало, что Мередит захотелось прижать руки к груди и остановить его. Неужели Альберт прав? Может ли быть, что лорд Грейборн «нежно пялился» на нее? И неужели ей действительно хочется улыбнуться? Мередит упрямо сжала губы. Господи, она должна возмутиться! Это так неприлично. И уж конечно не должна чувствовать себя... польщенной. Что тут может быть приятного? Разумеется, она возмущена.
– Что значит «пялился»?
– Ну-у, я видел, как он на вас смотрит. Как будто вы – конфета, а он хочет вас съесть.
– Ничего подобного ты не мог видеть. Его светлость носит очки с толстыми линзами, и ты просто ошибся, – строго выговорила Мередит и, заметив, что Альберт собирается возразить, поспешно добавила: – У меня есть новости.
Она коротко рассказала им о поисках пропавшего камня, о замужестве леди Сары и о своем плане найти новую невесту.
– Мы обсудим это за обедом сегодня вечером, – закончила Мередит и краешком глаза заметила стопку писем на подносе. Она храбро улыбнулась Альберту и Шарлотте и весело добавила: – Я точно знаю, что все будет хорошо.
По их обеспокоенным лицам она видела, что они не разделяют ее оптимизма. Но как могла она убедить их, если сама ни в чем не была уверена?
Глава 6
Филипп нетерпеливо расхаживал перед камином в библиотеке и то и дело поглядывал на часы.
– Ты, похоже, нервничаешь? – с улыбкой спросил Эндрю.
– Не нервничаю, просто мне не терпится встретиться с Кэтрин. Мы не виделись десять лет. – Он заметил, что Эндрю одернул свою темно-синюю визитку и засмеялся: – Если уж говорить о нервах, так ты в десятый раз поправляешь свой костюм.
– Не хочу, чтобы твоя сестра решила, будто ее брат водится с отбросами общества.
– Ну, в этом случае тебе лучше уйти еще до ее прихода. Филипп остановился перед камином и, глядя на языки огня, вернулся мыслями в свои детские годы:
– Знаешь, она всегда выглядела, как ангелочек, но на самом деле была настоящим чертенком. Вечно отправляла куда-нибудь дворецкого, чтобы он не мешал нам скатываться по перилам парадной лестницы дома в Рейвенсли, или подбивала меня совершить ночной набег на кухню, чтобы раздобыть печенье.
Да, Кэтрин, которая была на год младше Филиппа, досталось все, чего не хватало ему – веселость, ловкость, непоседливость. Это она научила его смеяться и играть, заставляла забывать о застенчивости и любила таким, каким он был – неуклюжим, скованным, слишком серьезным и толстым мальчиком в больших очках.
– Ты так часто рассказывал мне о ней, что мне кажется, мы знакомы, – прервал его воспоминания Эндрю. – Вам повезло, что вы росли вместе.
– Она была моим лучшим другом, – сказал Филипп. – Когда я уезжал из Англии, тяжелее всего мне было расстаться с Кэтрин. Но она незадолго до этого вышла замуж, ждала ребенка, и я был уверен, что она счастлива. – Он мрачно нахмурился. – Но, как ты знаешь, из ее писем я понял, что отношение мужа к Кэтрин сильно изменилось после того, как она родила ему сына с врожденным увечьем.
– Да, будто мальчик виноват, что у него изуродована ступня! Как можно не любить собственного сына?
Филипп мрачно улыбнулся в ответ на этот взрыв возмущения:
– Поверь, меня это бесит в сто раз сильнее. Мне не терпится побеседовать с глазу на глаз с этой свиньей – моим зятем.
– Буду рад принять участие в вашей беседе, если тебе потребуется помощь.
Раздался стук в дверь, и на пороге появился Бакари.
– Леди Бикли, – объявил он, отступая в сторону.
Кэтрин вошла в комнату, и у Филиппа комок подкатил к горлу. В своем зеленом муслиновом платье, с каштановыми кудряшками вокруг прелестного лица, она показалась ему точно такой же, какой он помнил ее все эти годы. Нет, не такой же – более красивой, более стройной и элегантной. Она представлялась воплощением истинной светской леди, спокойной и величественной. Но Филипп хорошо знал, какие чертики прячутся в ее золотисто-карих глазах и составляют ее главное очарование.
Кэтрин неподвижно стояла в проеме двери, словно парадный портрет в раме, но когда Филипп сделал шаг навстречу, ее губы приоткрылись в знакомой ему заразительной улыбке, и она бросилась брату на шею. Он подхватил ее за талию и закружил по комнате, жадно вдыхая знакомый с детства цветочный аромат. Чем бы она ни занималась в то время, она всегда умудрялась пахнуть так, словно только что вышла из цветущего сада. Наконец он опустил сестру на пол, и они смогли внимательно и придирчиво рассмотреть друг друга.