Он поднял голову, услышав шаги на лестнице. К ним спускался Эндрю в вечернем костюме.
– Я думал, ты отправился почивать, – сказал Филипп. – Или теперь принято спать в брюках и в визитке?
– Вовсе нет, – ответил Эндрю. – Просто я решил дождаться тебя и узнать, как прошла твоя поездка с мисс Чилтон-Гриздейл. – Наклоняя голову направо и налево, он демонстративно изучал лицо Филиппа и наконец покачал головой: – Так я и думал.
– Что ты думал?
– Что все прошло не так, как ты хотел.
– О чем ты?
– Ты ее не поцеловал. Бакари фыркнул.
– Во-первых, – раздраженно сказал Филипп, – откуда ты можешь это знать, а во-вторых, почему ты решил, что я хочу ее поцеловать? Позволь напомнить, что мы в Англии – цивилизованной и даже чопорной стране. Здесь не принято ни с того ни с сего целовать дам. Здесь приходится соблюдать приличия.
Эндрю скептически воззрился на друга.
– С каких это пор ты стал таким приверженцем правил и приличий? Может, напомнить тебе, что случилось, когда ты в последний раз решил им следовать?
Бакари вздрогнул и замахал руками, бормоча какие-то заклинания.
– Плохо. Очень плохо, – проговорил он наконец, тряся головой.
Филипп откинул со лба волосы.
– Нет, не надо мне напоминать. Да, не вышло ничего хорошего.
– Очень плохо, – настаивал Бакари.
– Я, черт возьми, чуть не утонул, потому что ты упорно настаивал, что мы должны переплыть реку точно так, как это делали в древности – в дурацком, чертовски неустойчивом каноэ, – мрачно заявил Эндрю, совершенно проигнорировав слова Филиппа о том, что «не надо напоминать».
– Да ты, черт возьми, должен был сказать мне, что не умеешь плавать! До того, как мы отплыли от берега. А потом, разве не я тебя спас? Позволь напомнить тебе, что при этом ты так колотил руками и ногами, что я получал весьма чувствительные удары, в частности по очень нежным частям тела.
– Не стану спорить, – признался Эндрю, – но ты их заслужил. Это происшествие стоило мне нескольких лет жизни.
– И ничего бы не случилось, если бы ты сразу сказал мне правду.
– Ну, мужчины, как правило, не кричат направо и налево о том, что они не умеют плавать, – возразил Эндрю, – а не случиться оно могло бы, если бы ты не требовал, чтобы мы пересекли реку, строго соблюдая античные правила. – Он прищурился. – И не пытайся сменить тему. Я знаю, что ты не поцеловал ее, потому что, как я уже говорил, я читаю тебя, как открытую книгу. Если бы ты это сделал, ты не выглядел бы таким разочарованным. И во-вторых, то, что ты этого хотел, тоже написано у тебя на лице.
Бакари фыркнул и кашлянул.
Филипп стиснул зубы. Как, черт возьми, неприятно, что Эндрю прав! Он ведь и правда хотел поцеловать ее. Даже очень хотел. Почему же он этого не сделал? В конце концов, это просто поцелуй. Но Филипп прекрасно знал почему. Какой-то инстинкт подсказал ему, что ничего «простого» в таком поцелуе не будет.
– А ты бы, конечно, поцеловал?
– Да, – твердо ответил Эндрю, не обращая внимания на его угрожающую интонацию. – Если бы женщина мне нравилась и представилась такая возможность, то, конечно, поцеловал бы.
– А то, что я вскоре – надеюсь – должен жениться на другой женщине, тебя не смущает?
– Ты ведь еще не женат, – пожал плечами Эндрю, – и не поцеловал ее ты не по этой причине.
– Знаешь, – сказал Филипп, прищурившись, – мне кажется, какое-то судно отправляется в Америку завтра утром.
На Эндрю это заявление не произвело никакого впечатления.
– Нравится девушка – надо целовать девушку, – неожиданно изрек Бакари. – Девушка, может, тоже хочет. – И низко поклонившись, исчез из прихожей, неслышно ступая по мраморному полу своими мягкими кожаными шлепанцами.
Девушка, может, тоже хочет! Черт возьми! Бакари обычно произносил около десяти слов в месяц. Значит, в сентябре он уже выполнил свою норму. Ну и отлично! Филипп не жаждал услышать что-нибудь еще.
Он повернулся к Эндрю:
– Попробуй только сказать что-нибудь.
– И не собираюсь, Бакари уже все сказал. И использовал при этом совсем немного слов. Редкий талант, ты не находишь?
– Тебе его явно не хватает.
– Как скажешь! Я отправляюсь спать. – Он пошел наверх, но на площадке обернулся и, дурачась, отдал Филиппу честь: – Желаю тебе сладких снов, мой милый.
Да уж, сладкие сны! Судя по тому, как напряжено тело и беспорядочны мысли, сна в ближайшем будущем ждать не приходится. Решив, что глоток бренди ему не помешает, Филипп зашел в свой кабинет и плеснул в бокал золотистого напитка. Он уже подносил его к губам, когда его взгляд упал на письменный стол. Рука застыла в воздухе. Филипп не верил своим глазам.
Один из журналов с записями лежал, раскрытый посередине стола, несколько других угрожающе громоздились на самом краю. Филипп был уверен, что не мог оставить их так – он слишком ими дорожил. Поставив бокал на буфет, он подошел поближе.
Журнал был открыт на странице, покрытой зарисовками иероглифов и чертежом гробницы, найденной под Александрией. Он внимательно осмотрел его, не нашел никаких повреждений и поставил обратно на полку.
Филипп задумчиво хмурил брови. Неужели кто-то из слуг рылся в его вещах? Должно быть, так, потому что ни Эндрю, ни Бакари ни за что бы не притронулись к журналам без его разрешения и обязательно вернули бы их на место.
Но зачем слугам понадобилось это делать? Вероятно, из любопытства. Это можно понять, но завтра утром придется разыскать виновника и разобраться в происшествии. Дело было не только в том, что он не любил, когда роются в его вещах. Дело в том, что для него эти журналы были бесценны, и он не хотел, чтобы они потерялись или были повреждены из-за чьего-то любопытства.
Филипп взял стопку остальных журналов, собираясь вернуть их на полку, но неожиданно заметил лежавший под ними листок бумаги, написанный торопливым незнакомым почерком. Он с удивлением поднял его и прочитал:
«Ты будешь страдать».
Филипп нахмурился и потрогал буквы пальцем. Чернила еще не высохли.
Записка была написана недавно, совсем недавно. Но кто написал ее? Кто-то из домашних? Или в особняк проник посторонний? Он быстро подошел к большому французскому окну и подергал за ручку. Окно оказалось закрытым. Каким образом можно попасть в дом? Странно, что ни Эндрю, ни Бакари, ни, очевидно, другие слуги никого не заметили. Он вспомнил, что Бакари не было внизу, когда он вернулся домой – тот занимался собакой, а входная дверь не была заперта. Филипп провел рукой по лицу. На сколько времени Бакари оставил ее без присмотра? Черт возьми, в дом мог зайти кто угодно. Если он уже не находился в нем...
Филипп еще раз прочитал записку: «Ты будешь страдать».
Что за дьявол ее написал? И зачем?
Дрожащая рука поднесла бокал с бренди к губам. «Еле успел. Еще немного, и все бы пропало. Теперь придется быть осторожнее». От глотка крепкого напитка стало тепло. Еще несколько глотков, и рука перестала дрожать. Теперь она сжимала кинжал. В холодной блестящей поверхности отражалось пламя свечи.
«Твое слишком быстрое возвращение помешало мне, Грейборн. Но я все равно найду то, что ищу. И когда это произойдет – твоя жизнь будет кончена».
Глава 7
«Лондон таймс»
«Как нам стало известно, свадьба леди Сары Маркем и лорда Грейборна все-таки не состоится двадцать второго числа сего месяца, как об этом было объявлено ранее. Причина тому – бракосочетание леди Сары с бароном Уэйкрофтом. Почему же было принято столь скоропалительное решение? Вряд ли можно с уверенностью утверждать, что поводом послужило пресловутое проклятие лорда Грейборна, в которое нелегко поверить нашим образованным читателям. Скорее можно поверить в то, что он использовал его как предлог для того, чтобы избежать нежелательных брачных уз. Что ж, лорд Грейборн не первый мужчина, который готов на все, лишьбы остаться холостяком. Однако столь упорное нежелание назвать своей женой самую красивую и популярную дебютантку этого сезона наводит на определенные размышления. А что же сама леди Сара? Разумеется, это проклятие не может считаться единственной убедительной причиной, по которой она отвергла лорда Грейборна и предпочла простого барона будущему герцогу. Вероятно, не так уж безосновательны упорные слухи о том, что долгие годы, проведенные вдали от родины, неблагоприятно сказались не только на умственных, но и на некоторых физических способностях Грейборна. Нам остается только гадать, на что надеялась мисс Чилтон-Гриздейл, задумав столь неудачный во всех отношениях союз».