Так, Ласочев! Про фирму, - ни-ни! А то, точно, напьюсь. Достали, сука, в горах было спокойней… в ТЕХ горах… Ладно, про это тоже… Эх, Сладкоежка ты мой, как же так всё получилось-то у нас с тобой… больно как… Всё, хорош, убираю бутылку. Ну-у… Вот, а теперь убираю. Пойти, что ли, послушать что-нибудь, в гостиную?.. Блин, надо бы мне как-нибудь, всё-таки, в кабинет моноблоки Cary перетащить, не катит этот усилитель с той акустикой, хоть и Танной… А в кабинете Жадисы у меня… м-м… Сергей вот говорит, что дело может быть в приводе… Да причём здесь… Как раз проигрыватели я туда-сюда уже таскал, что с тем, что с другим, что с третьим, - не катит… Славяна надо было мне слушать, а не Сергея, - блядь, слух ведь у мальчишки… Так. Всё. Лопнуло моё терпение, - где мобильник мой… Блядь, до чего же я скучаю, два часа парня дома нет… Да куда я мобильник-то… Ёб! Точно, в «Трибеке» оставил. Ну да, - склероз. Тетеря… ладно, с городского… Так, номер, номер… м-м, вот, в памяти… так… странно… «С вызываемым абонентом в настоящее время…», - что за дела? На моё понимание они надеются, скажите, пож… Ещё раз… Ничего не понимаю…
Сука, если что-нибудь… если хоть что-нибудь… я же… Я же, блядь, этого никогда себе… мне же только тогда… застрелюсь ведь я тогда…
- Ты!.. Ты что себе позволяешь?! А?! Славян, я ж тут уже стреляться думал, блядь! Ну, с-сука…
- Пап, я прошу тебя, я щас тебя по-настоящему прошу, - тише. Я, понимаешь, не один.
- Это что ещё значит?! С кем это ты, на хуй, «не один»… погоди, снимай футболку, у-у, сука, вся в кровищи… Вячеслав, если ты мне всё это сейчас же не объяснишь…
- Да погоди ты! С футболкой этой… Отцепись, сказал! Потом сниму… Вот. Ну, чего ты там? - тихо говорит Славка в прихожую. - Входи, давай уже… Да не надо разуваться… Хм…
Трухлявая вата в моих коленях, наконец-то, вновь заменяется суставами, и я торопливо, стараясь унять дрожь в левой части лица, прохожу из гостиной в холл и выглядываю в неосвещённую, - сто пудов, спецом! - Славкой прихожую… А там, - Здрас-сь, - я автоматически киваю в ответ, - стоит этот парень. «Этот», - это значит тот, которого имел в виду мой, израненный чуть не до смерти, - с разбитым носом, всего лишь, и с загорающимся фонарём слева, - сын, когда сказал мне, обалдевшему, с трясущимися коленями, чуть не теряющему сознание от счастья, что Славка всего лишь подрался, - что он, видите ли, «не один», - блядь, нос разбит и фонарь, - пустяки, пустяки, «Ил-2», ты ж профи, блядь, да приди ты уже в себя, командир…
- На свет. Сейчас же, оба, - эти мои интонации и Славян-то раза два всего слышал, а парень… да пацан, в общем-то, на год-полтора постарше моего поганца, он-то, вообще, впервые такие интонации слышит, где бы он это мог слыхать, ха, вот они… einzelabfallen, - оба-два, - тандем-пулей в гостиную и перемещаются, ветерок лишь приятно овевает моё разгорячённое, покрытое липким потом чело…
Я стою ещё пару секунд в холе, смотрю в пустую прихожую, потом крепко тру себе ладонью левую сторону лица, выпускаю со свистом сквозь зубы воздух, круто, на одной ноге разворачиваюсь, и захожу в гостиную. Так, ладно…
- Так. Что всё это значит?
- Ну-у…
- Внятно, Славян!
- Я подрался, Ил, - внятно?!
Я цежу, сплёвываю, даже, в ответ: - Вполне, - и перевожу взгляд на пацана, появившегося в нашей со Славкой жизни. И чувствую, сука, что мой взгляд физически, материально просто, тяжелеет до ТОЙ, - непереносимой даже моими, через столь многое прошедшими со мной в ТЕХ горах мужиками, - степени тяжести… Ведь у этого, впервые мной сейчас увиденного пацана, очень технично посечён лоб над правой бровью, а слева на скуле, из-под глаза кровавой полосой уходит к виску ссадина… Это что же? Этот… не знаю я кто, с моим Славяном? Это он Славку моего?! Да я же его щас… А пацан, которого я вижу впервые в жизни, и которому я уже вынес приговор, не удержав тяжести моего взгляда, медленно опускается в огромное наше со Славкой кресло, которое мы с сыном делим всю дорогу, и, так и не поделив, всю дорогу вместе в нём, вдвоём в нашем любимом кресле, часами пред нашим домашним кинотеатром… А Славка мой, добрейшее на свете существо, по природному своему благородству, к нам его притащил, раны зализывать!.. Что вот мне делать сейчас? Да-а, это не ТЕ у нас горы, - куда как нет… А покруче этому… не знаю, как его, досталось, чем поганцу моему…
- С ним подрался? - на удивление спокойно спрашиваю я Славку, не отводя взгляда от русой макушки, - а-а, и голову опустил! - пацана, сидящего с устало как-то опущенными плечами на краешке нашего со Славкой, такого любимого обоими кресла…
- Ну. То есть… Пап, да ты чо? Погоди, я объясню…
- А нужно?
- Да ты дай мне хоть слово-то! Воще! Что ты вообще подумал-то? Ну, да, подрались. Вместе. Плечом к плечу, жёстко, как положено…
Ни-чер-та я не-по-ни-маю!.. Воще.
- Ты можешь нормально изъясняться?! Ёб, я ведь ни черта не п…
- Так вот ты же орёшь, как же я тебе… орёт ещё тут такой, скажите, пожалуйста… Ладно, не шипи, - короче: я книгу купил, дай, думаю, полистаю, в скверике там, на Металлургов, - знаешь? Во-от…
В общем, всё проще простого. И обыденно, до мерзости. Сидит себе на лавочке, - в чудном, с фонтанами, с неохватными, остро и волнующе пахнущими свежайшим липким листом клёнами и тополями скверике, - пацан, и, не утерпев до дому, толстенную какую-то книжку листает, - в милой, так мною в Славке обожаемой, рассеянной своей задумчивой мечтательности себя по коленке похлопывает явно дорогим, навороченным мобильником, увлёкся, а тут, как и положено в таких чудных сквериках, - с фонтанами, - таинственно-романтически затенённых огромными тополями и клёнами, полупустых в жаркий послеполуденный час чудного майского воскресного дня, - трое. Ну, сначала, пап, их трое было, ну, не знаю, может лет по семнадцать, ну, с виду так, не гопники, чёрт их… а потом-то, когда уже понеслась бага у меня с ними, тут ещё два, откуда-то, я и не понял такой, а тут они меня… одному-то я технично так, реально жёстко, классно так, с ноги… ну, как, мешались они там, друг другу, но как бы пинать, вроде, начали, я плохо помню, ёб, во-от… да я не тороплюсь, я спокоен, вот, а тут вот… он. Ну-у, пап, супер, воще! Не по-детски. Двое уродов сразу ушли! Низом ушли, прикинь, Ил! Сирень там такая… мохнатая… ха-ха-ха… туда, суки, и улетели! Не, пап, я спокоен, нормально. Прикинь, да… Это что у тебя, - каратэ? А что?.. Ладно, пусть «просто так», - мне бы так, «просто так», супер, Ил, воще жёстко… Ну, он меня, типа, поднимать, - я ж сижу, башкой трясу! - тут и ему в голову пришло. Ну, тут бабульки какие-то, ну, в крик, - типа, ментов щас, ну, мы и ноги… Да на хрен надо! - менты бы всех бы и приняли, по-взрослому, будут они там, разбирать, типа кто за красных, кто… Прикинь, пап, а я про книгу забыл, а он прихватил, хотя тоже, в голову ему, видишь, покруче, чем даже мне пришло… Да вон она, в прихожей, так только, суперобложка… пустяки, я её в такси в пакет… мобильник мой там тоже, ха, Ил, вдребезги он у меня, прикинь… Ну да, мы такие в такси напротив Универа прыганули, и к нам… он не хотел, прикинь, да я его особо и не слушал, эти же за нами, суки, вроде как бы увязались, а мы в такси, и ручкой им такие, - сайонара, козлины…
- Козлины, тут двух мнений быть не может… Погоди, Слав, я всё понял. Наконец. Да-а, дела… Значит так, оба два в ванную, потом я вас посмотрю, посечение надо обработать, а там уже и поговорим. И я прошу, - не надо споров, - лады? И без того, на нервах тут все…
И Славка, гордо на меня глянув, - Во, Ил, не облажался я! - это же бой у меня был? - вот я в бою и не облажался, - хм, Славян, кто бы сомневался, только не я, - и осторожно взяв пацана, сидящего с устало опущенными плечами на самом краешке огромного нашего кресла, за рукав футболки, Славка тянет его умываться…
Вот так вот, Ласочев. Учит тебя жизнь, учит… Какого х-х… Какого чёрта ты выводы свои сделал, какое право ты имел всё рассудить, - и уже даже суд решив устроить… судилище… всё для себя уяснить, ни хуя не выяснив! Командир, чтоб тебя…
А пацаны уходят в ванную. Этот, новый, - как же зовут его, всё-таки? - вдруг тоже на меня… как-то так глядит… И гордо распрямляет плечи, и идёт, пружинно идёт за Славкой, и никакой усталости уже в нём нет. Ладный парнишка… хоть и невысокий. Широченные уже почти по-мужски плечи, гибкий, мальчишеский почти ещё… да, стан, так принято говорить про таких… ладный паренёк… Идёт за Славкой, пружинно идёт… босиком, отчего-то, без носков даже… пятки грязные из-под истрёпанной джинсовой бахромы…