уткое желание замолкнуть до следующего утра. Но довольно быстро он привык и даже сейчас, чувствуя последствия весёлой ночи, проведённой на другом конце Реуса, был вполне способен разделять работу и личные проблемы. Хотя если бы Хоуп знал о неожиданном отсутствии положенных и таких привычных выходных, то не стал бы так налегать на то, о чём упоминать было не принято. Но он ничуть не жалел. Звонков не было уже больше минуты, что случалось крайне редко в конце рабочего дня. Не найдя себе занятия, Хоуп описал окружность, прокрутившись на стуле, а затем поднял голову, бегло оглядывая небольшой офис. Через пыльные, но действительно огромные окна было видно пару ближайших улиц - второй этаж ограничивался лишь такими видами. Снаружи сохранялась жара, но солнце всё же неторопливо клонилось к горизонту. Кондиционеры и всевозможные вентиляторы стояли чуть ли не возле каждого рабочего места. Если метровый стол из белого дерева да покачивающийся из-за неровного пола стул можно было так называть. За каждым из них восседали загорелые и сосредоточенные люди. Стоило Хоупу вспомнить, какой отбор они проходили, чтобы занять это место, у него начинал нервно подёргиваться уголок губ. Мадлайн думал, что действительно потеряет рассудок, собирая все эти справки и посещая всевозможных психологов и психиатров. Но это того стоило. Государство выделяло компании немалые деньги, и хотя они не шли на шикарные предметы интерьера и преувеличенные удобства, начальство знало толк в том, как мотивировать своих людей по-настоящему работать. Лучший по их мнению метод - давать нужные средства на свободное существование. И Хоуп не мог с ними не согласиться. - Хэна! - Мадлайн чуть привстал со своего места, заметив в проходе знакомую девушку. Её медные кудри он узнает, даже если потеряет память. На нарушителя тишины обернулись, но Хоупа косые взгляды уже давным давно не волновали. - Не пытайся от меня улизнуть, подойди ближе. Девушка, в которой не было и доли нерешительности, но отсутствием которой её уколол Мадлайн, удерживая в руках цвета слоновой кости кружку, направилась в его сторону. Обогнув пару рабочих мест, она наконец замерла и, чуть сморщившись, поставила чашку на край стола, взмахнув красными от жара кофе ладонями. - Что тебе требуется на этот раз? - Тёмные брови сдвинулись к переносице, а тихая речь довольно прекрасно сочеталась с её милым нарядом. Никто здесь не хотел тратить силы на громкие возгласы, ну, кроме Хоупа, у которого энергии хватало на половину человечества и ещё одного огромного кита. - Твой номер, я снова его потерял, извини. - Колпачок ручки покатился по гладкой поверхности стола и замер на месте, покачиваясь из стороны в сторону, будто собираясь подняться. - Я не хочу проходить через всё это снова, Хоуп. И извиняться я тоже не буду. - Хенси была настроена серьёзно, она снова схватилась за свою кружку, но не смогла сдвинуть её - Хоуп впился в неё пальцами и склонил голову набок, не прекращая широко улыбаться. - Послушай, я больше не стану тебя трогать. Хочешь, я могу пообещать тебе это. Мы с Митосом, его дамой, Винсом и Рафаэлем собрались в Адру в этот понедельник, а затем в Таррагону. Не смотри так на меня, Молдави, я правда всего лишь хочу позвать тебя с нами, без лишних вопросов. - Хоуп вручил Хэне ручку и протянул раскрытую ладонь с торжествующим выражением лица. Затем чуть приподнял брови, расплываясь в широкой улыбке. - Так у меня чисто физически не выйдет очередной раз потерять твой номер. Хоуп нетерпеливо глядел на то, как чуть скосившиеся на левый бок цифры вырисовывались на его коже. Он точно заметил упорно скрываемую улыбку на лице Молдави. И снова звонки, попеременные просьбы и бесконечные обещания, большую часть из которых Хоуп всё же выполнит. Пока они не потеряли для него смысл. И день тянулся, словно пахнувшая хвоей и чем-то сладким древесная смола, длился так долго, что казалось, будто никогда не закончится. Но время шло, каким бы незаметным ни казался этот тернистый путь. Солнце уже явно поглядывало на горизонт, ожидая приближения заветных вечерних часов, часов наконец наступающей прохлады и подкрадывающегося отдыха. Но у каждого были свои понятия об отдыхе: кто-то искал его дома в молчаливом присутствии своей семьи, другие в уединённых прогулках по набережной, Хоуп же имел своё собственное мнение на этот счёт. Как только новенькие часы в форме огромной кружки звякнули со стороны дальней стенки, Мадлайн тут же поднялся. В любом другом месте он бы обязательно возмутился по поводу так чётко распланированного дня, но не здесь. Стоило часам обозначить конец дневного рабочего дня, как люди тут же исчезали, а на их месте появлялись другие - им не повезло работать всю ночь. Уже набирающий прохладу воздух ударил Хоупу в лицо. Не без истинного наслаждения он оттянул галстук, расстегнул пару верхних пуговиц уже измятой за весь день рубашки, позволил ветру растрепать волосы. Реус не терпит стеснения и скуки. Шагая по, никак иначе, архитектурным улочкам, Хоуп любил прогуливаться по узким их частям. Там, где дома практически обнимали друг друга, а соседи напротив, восседая на изящных балконах, заставленных разнообразными цветами, громко переговаривались между собой и попивали травяной чай, запах которого тянулся мимо всех распахнутых в жару окон. Мадлайн обожал встречаться здесь с незнакомцами, сталкиваться почти нос к носу и неловко касаться друг друга в попытках разойтись в разные стороны. Он всегда поднимал голову, улыбаясь любопытной девчонке, выглядывающей из окна цветущей квартиры, снимал шляпу и шутливо кланялся ей. Шляпы, такие мягкие, со средней длины полями, опоясанные тёмной лентой и переносящие Хоупа во времена старых английских фильмов, он никогда не оставлял пылиться на вешалке. Даже сейчас, торопясь к дому, который был буквально в паре кварталов отсюда, Мадлайн пошёл привычной дорогой, хотя его друг уже совершенно терял терпение. Митос Корсо был одним из тех людей, спорить с которыми совершенно бесполезно, и стоит вовсе не тратить время, а лишь перестать его слушать. У этого парня мозги работали неизведанным образом, а Хоуп уже не пытался его понять - никто уже не сможет сделать этого ещё больше. Он никогда не сможет осознать, как в один миг Митос мог заливать в себя алкоголь и другую дрянь литрами, а в другой проявлять неожиданную сдержанность. Иногда Хоуп совершенно не понимал, что творилось у него в голове. И вот сейчас, оглушённый ревущей музыкой, он не мог сообразить, какая из этих стадий преобладала в Корсо сейчас. И, вроде бы, осознанно управляя своими мыслями на два года дольше, чем он, Хоуп должен был без труда угадать настроение лучшего друга, но... Этому не суждено было сбыться. Всё вокруг гремело, будто Хоуп решил прогуляться во время жуткой грозы. Это был какой-то бар, в котором музыканты, кажется, вовсе не понимали того, что они делали. Но не это здесь было важно. Более интересным казалось то, что следовало далее. Хоуп занял диван в самом углу, словно океан, охватывающий небольшой стол из тёмного дерева, испещрённый царапинами столовых приборов и пятнами от всевозможных напитков. Бармен был абсолютно пьян, а к тому же, кажется, невыразимо слеп. Потому Мадлайну ничто не мешало заказать белого вина, пока он ещё был в состоянии различать вкус, а затем добавить туда приличную дозу желтоватого, словно подпортившаяся от влаги мука, порошка. Он зашипел в бокале, готовый взорваться, а позже остался лёгким осадком на дне. Начались первые покачивания предметов перед глазами, поплыла шарообразная люстра, смазался угловатый рисунок на обоях, и в помутневших с наступлением зрелости зеленоватых глазах чуть расширились тёмные, как ночь, зрачки. Хоуп пообещал себе, что если Митос не явится через несколько минут, то он примет меры и подойдёт к той толпе симпатичных и крайне подвыпивших девушек. Терпения у Хоупа недоставало, потому через пару мгновений он уже собирался исполнить задуманное, да только вот как на зло на горизонте барной стойки появился Митос. Он был не так худощав, гораздо крупнее Хоупа, но чуть ниже, имел цвет волос и глаз намного темнее, да и в общих чертах назвать его коренным испанцем можно было с куда большей уверенностью. Его карие, с яркими светлыми пятнами, глаза сверкали, но это был другого рода блеск, отличный от действия алкоголя - блеск сбывшейся мечты и уже оправданных надежд. - Ты опять начал пить без меня? - Сложно было понять, отчего его голос приобрёл такую неестественную для двадцатидвухлетнего парня хрипоту. То ли дело было в сигаретах, то ли в миллионный раз сорванных голосовых связках. - Ты обещал, что дождёшься моего выступления. - Митос сел рядом, опрокинув в себя содержимое из неопустошённого бокала, чуть не уронив его, а затем сморщился так, будто глотнул горсть испортившихся фруктов вперемешку с кисловатым шампанским. - Чёрт, ты опять свои эксперименты проводишь? Хоуп несдержанно расхохотался и лишь качнул головой. Он столько раз получал тычки и упрёки по поводу своего «хобби», что уже давненько научился игнорировать их. - Я дождусь, я же всё ещё здесь. К тому же, твою музыку я воспринимаю в любом виде и состоянии. Ты и без меня это знаешь, верно? - Мадлайн отстранился от спинки дивана и невольно опустил взор на