Выбрать главу

— На этом занятии у нас будет возможность лучше изучить психологию изнасилования…

Ын Ха замерла, будто её словили на горячем. Даже сердце, кажется, перестало биться. В голове вертелись только эти слова…

Психологию изнасилования.

Будто издевательство, честное слово.

— Как происходит изнасилование? — задал вопрос преподаватель.

Ын Ха не шевелилась, спиной чувствуя Его прожигающий взгляд. Он смотрел на неё. Он мысленно делал это снова, вонзая маленькие иголочки в сердце и сжимая его до полного остывания. Он мысленно прокручивал в голове те события, потому что эта пара казалась совершенно издевательской, заставляя вспоминать. Не давая возможности забыть.

— Пак Чимин, — словно гром, резко спросил мужчина. — Как насильники делают это?

Чимин изменился в лице, но девушка не могла этого видеть. Что он спросил?.. Как это происходит? Своевременный вопрос. Нужному человеку. Преподаватель будто знал, кого спрашивать.

Поэтому спросил.

Поэтому не дал отдышаться, задавая следующий вопрос, почти шокируя.

Ын Ха перестала дышать, чувствуя, как лёгкие начинают гореть, а горло словно сдавливает металлическое кольцо. Кольцо из Его рук. Вопрос был слишком актуальным…

— Как это, насиловать?

========== Ощущения ==========

Комментарий к Ощущения

Я здесь.

Не сказать, что живая. После написания этой главы как-то паршиво на душе. Прямо так гаденько, что просто пиздец. Спасибо за отзывы, они исцеляют те мелкие порезы на моём сердце, которые изредка начинают кровоточить.

Надеюсь, Вы будете в порядке. Хочется скорее узнать Ваше мнение.

— Почему вы спрашиваете меня, преподаватель Им? — выдавил из себя Чимин, за маской шута, за маской смеха и непонимания пряча собственные чувства. — Откуда мне знать? — противно хихикнув своим друзьям, которые охотно поддержали его.

Ын Ха вздрогнула от его голоса, который смехом больно забирался под кожу. И ей тоже захотелось смеяться. Истерически. До слёз. До боли в животе, которая и так не проходит. Смеяться, потому что «откуда мне знать» звучит ненатурально.

— Я спрашиваю, потому что мне интересно ваше мнение, — спокойно продолжил преподаватель, отходя от кафедры. — Как вы думаете, что чувствует насильник в процессе изнасилования? — делая шаг навстречу аудитории и останавливаясь в ожидании ответа.

— Эм… Сожаление? — предположил Чимин, вызывая смех у аудитории и самодовольно скалясь, чтобы скрыть бурю внутри.

— Сожаление? — удивляется преподаватель. — Отнюдь. Совсем не сожаление испытывает насильник, совершая акт насилия над другим человеком.

Чимин свёл брови на переносице, погружаясь в мир собственных ощущений. Что он чувствует сейчас, сделав самое мерзкое в жизни? Это… Сожаление? Или всё же нет?

— Удовлетворение.

Вовсе нет. Никакого удовольствия Чимин не получил от этого. Какая-то лживая психология.

— Агрессию.

Возможно, только чуть-чуть. Этого нельзя отрицать, потому что синяки на теле девушки сейчас всё ещё горят под одеждой, принося боль.

— Возбуждение.

Чимин запутался. В своих собственных чувствах. Имело ли место возбуждение? Скорее да, чем нет. Потому что чувствовать под собой горячее тело, не имеющее возможности сопротивляться, почему-то было невыносимо приятно. До жжения где-то пониже живота.

— Желание продолжать.

Вот это уже чистой воды правда. Хотелось продолжать. Причинить ещё больше боли. Заставить скулить, по-блядски закусывая губу. Не отпускать, когда сознание уплывает. Оставить свои метки ярче… Больнее.

— Вы не найдёте насильника, который будет сожалеть. Поэтому, Пак Чимин, ваши предположения неверны, — обратился к нему преподаватель, поворачивая голову и делая шаг навстречу аудитории. — Как вы думаете, как происходит изнасилование?

Снова заставляя замереть с нечитаемым выражением лица. Глубоко вдохнуть прежде, чем заговорить. Хрипло. Гортанно. Почти низко.

— Вы уверены, что хотите знать моё мнение? — задал вопрос, поправляя волосы назад заученным жестом и украдкой поглядывая на Ын Ха. Ему показалось, что она вздрогнула. — Я считаю, что глупо называть изнасилованием процесс, когда один хочет, а другой — нет. Когда один сильнее, а другой сопротивляется. Только тогда это изнасилование? Согласитесь, тогда таких преступлений совсем мизерное количество?

— К чему вы клоните? — спросил преподаватель, скрещивая руки на груди и опираясь на кафедру.

— Это ведь совсем нечестно, считать насилие насилием только при наличии сопротивления? — продолжал размышлять Чимин, замечая, как аудитория затихла, внемля его словам. — Давайте поговорим о проституции…

— О тебе, что ли? — с задних парт донёсся женский голос, полный презрения, но Чимин не обернулся даже. Он привык не обращать внимания на оскорбления. Потому что это правда. А на правду не обижаются.

— Попрошу не оскорблять, — подал голос преподаватель, заинтересовавшийся предположениями студента. — Продолжайте.

— Почему нельзя назвать изнасилованием то, что происходит в публичных домах? Схема немного меняется, но смысл тот же, — продолжал Чимин, шумно выдохнув. — Тот, кто хочет, — насильник, в любом случае. Тогда почему нельзя назвать жертвой того, кто вынужден хотеть? Подумайте об этом. У этого человека просто забрали возможность сопротивляться, но он всё та же жертва. Разве нет? — спросил, ожидая ответа преподавателя.

Но тот молчал.

— Шлюхи сами выбирают быть жертвами, скажешь нет? — задала вопрос студентка. Та самая, которая пыталась оскорбить Чимина в прошлый раз.

Сейчас он оборачивается и презрительно хмыкает. Кто бы говорил! Это была одна из его клиенток. Когда-то она порвала ему губу, и он отказался от её вызовов. Вот теперь и бесится.

— Никто не становится жертвой по собственной воле, Ким Бона, — вмешивается преподаватель. — Ваши мысли, Пак Чимин, очень занимательны. Я тоже задумался об этом, потому что вы правы. Все люди, которым навязали чужую волю, являются жертвами насилия. Если копнуть глубже и уйти от темы непосредственно сексуального насилия, то можно сказать, что родители, отправляя вас в школу и заставляя учиться, тоже совершают насильственные действия над вашим мозгом, заставляя его работать в том или ином направлении. Таких примеров множество. Я тоже сейчас, скорее всего, насильник, поскольку заставляю вас сидеть здесь и слушать лекцию. Это тоже своего рода насилие. Поэтому мы все ему подвергались или продолжаем подвергаться. Это происходит непроизвольно и у нас нет возможности этому помешать. Стоит обратить ваше внимание также и на то, что самое потрясающее насилие — отнюдь, не сексуальное. Нас заставляют жить, это самое большое насилие в мире, — наставительно говорит преподаватель. — Пак Чимин, спасибо за интереснейшую точку зрения, — подходя к кафедре и делая какие-то пометки в своём блокноте.

Ын Ха совсем побледнела, когда преподаватель поднял свой взгляд на студентов, словно выискивая следующую жертву. Он искал того, на кого обрушить шквал вопросов. Кто будет следующим? Девушка была готова молиться всем существующим и несуществующим богам, чтоб только это была не она…

— Раз мы уже заговорили о жертвах, как думаете, что чувствуют они? — спросил преподаватель, словно сканируя аудиторию и останавливая свой взгляд на девушке, опустившей голову слишком низко. — Чон Ын Ха, — проговорил слишком громко, заставляя толпу мурашек пробежаться по спине. — Вас не было на прошлой паре, вам уже лучше?

— Да, — безжизненным голосом ответила она, поклонившись и чувствуя на себе взгляд Чимина, отчего становилось ещё паршивее, хотя куда уж ещё?..

— Скажите, как вы думаете, что чувствует жертва изнасилования? — задал преподаватель вопрос, заставляя всех в аудитории замолчать.

— Б-боль, — выдавливает девушка, почти теряя сознание. Потому что она тоже это чувствовала. Не только физически, но и морально.

Ей казалось, что преподаватель знает. Что на задних партах шепчутся о ней. Казалось, что все вокруг в курсе случившегося и смеются над её слабостью.

— Совершенно верно, — щёлкает пальцами профессор, будто входит во вкус. — Боль. Такую, что кажется, она не утихнет никогда. А ещё стыд. Зачастую, сексуальному насилию подвергаются девушки, не имевшие ранее сексуальных отношений. Поэтому стыд преследует жертв. Им кажется, что можно было что-то предпринять и тогда ничего бы не произошло. Из этого следует чувство вины. Жертвы считают себя виноватыми в случившемся, хотя на самом деле это не так. Им кажется, что, не выйди она на улицу так поздно, не одень ту или иную одежду, не сделай она такой яркий макияж, ничего бы не было. Вы тоже так считаете? — обращается к Ын Ха преподаватель, будто бы не замечая, как она бледнеет с каждым его словом.