Потому что он говорит правду. Каждое слово будто о ней. Будто выуживается из глубин её израненной душонки.
— Я? — испуганно. — Нет, не считаю.
— Правильная позиция, — хвалит профессор Им. — Обоснуйте её, пожалуйста.
— Я… — начала девушка, шумно выдыхая и с силой сжимая ладошками края стола, за которым сидела. — Я считаю, — робко и тихо. — Что жертвы вовсе не провоцируют на насилие, потому что, — сглатывая ком и прикрывая на секунду глаза от режущей боли внизу живота. — Чем они могут провоцировать? Тем, что выходят на улицу? Ну да, это очень провоцирует, — её голос становился твёрже, хотя забитое выражение лица никуда не делось. — Мне кажется, что вовсе не жертвы виноваты, а насильники. Потому что не умеют себя контролировать. Не каждый ведь набрасывается на девушек? Профессор Им, вы ведь не набрасываетесь на студенток, хотя они мельтешат перед вашими глазами каждый день, — понимая, что уже, возможно, перегибает палку, но не останавливаясь. — Насильники… это не люди, профессор. Потому что людям не позволено причинять другим людям боль.
Она не видит, как в конце аудитории нервно заламывает пальцы Чимин, слушая её отчаявшийся голос. Это он сделал её такой.
— Вы правы, — вздыхает преподаватель, проникаясь до глубины души её словами. — Но, тем не менее, мы не можем так сходу определить насильника, потому что все они выглядят абсолютно нормально. Возможно, это ваш сосед по лестничной площадке. Продавец в магазине. Это может быть кто угодно. Даже сейчас… Я не могу поручиться, что в этой аудитории его нет.
В этой аудитории его нет.
Ын Ха прижала к себе руки, стараясь сдержать дрожь. Стараясь не дать Ему возможности насладиться её бессилием.
Больше никогда.
Заиграла лёгкая и непринуждённая мелодия, оповещая об окончании пары. Студенты начали шуметь, предчувствуя перерыв, и профессор не собирался мешать им:
— Спасибо за внимание. Пак Чимин. Чон Ын Ха. Подойдите ко мне, пожалуйста.
Ын Ха застыла на месте, перестав собирать свою сумку. Сейчас. она. не. готова. встретиться. с. Ним. Морально ещё не готова. Девушка чувствует, как Он провожает её взглядом, пока она спускается к кафедре, возле которой стоит преподаватель. А затем Чимин тоже подходит к ним, стараясь не смотреть на девушку. Точнее — не видеть в ней жертву своих действий.
— Вы так хорошо отвечали сегодня, — начал профессор, переводя взгляд с девушки на парня. — Я уже давно не слышал таких толковых мыслей от студентов. Может, вы подготовите доклад вместе по этой теме? — спросил, замечая стеклянный взгляд Ын Ха и отчаянье в глазах Чимина. — Что с вами?
— Всё в порядке, преподаватель Им, — улыбнулся Чимин, касаясь плеча девушки и чувствуя, как она вздрогнула. — Мы подумаем над этим…
========== Ловушка ==========
Комментарий к Ловушка
Прошу прощения, что б о л ь н о.
Мне тоже.
Место, которого касалась Его рука, горело. Хотелось содрать кожу. Отрубить себе руку. Потому что Он касался её, даже не задумавшись о том, что ей больно. Ей больно даже просто видеть Его. Знать, что Он где-то рядом. Дышит. Живёт так, как жил до этого. Так, как она больше не сможет жить никогда.
Отходя от двери аудитории, она чувствовала, что Чимин провожает её взглядом, продолжая стоять на месте. И это заставляло дрожать. В бессилии хвататься за ремешок сумочки, сдерживаясь, чтобы не упасть. Смотреть стеклянным взглядом вперёд, но ничего не видеть. Неловким движением оттягивать длинные рукава, прикрываясь от чёрных глаз, которые видят насквозь. Смотрят в самую душу, отлично зная, что там уже больше ничего нет, кроме боли. Кроме разъедающего чувства неспособности ничего сделать…
Ын Ха случайно задевает идущих навстречу студентов, бормоча несвязные извинения, потому что мысли путались. Она не замечает, как они странно переглянулись между собой, останавливаясь и отчего-то усмехаясь.
Не видит.
Продолжает идти, пока сильные руки не цепляют её запястье, сжавшее сейчас ремешок сумочки так сильно, что костяшки побелели от напряжения. Она вздрагивает, почти отскакивая от страха и неожиданности. Чувствуя, как её оттягивают немного в сторону, окружая, сглатывает и поднимает свои глаза, в которых ничего.
Чимин не оставил там ничего.
Студенты возвышаются над ней, говоря что-то или требуя, но она не понимает. Ни слова не понимает, потому что они говорят будто не на корейском. Их губы шевелятся, иногда выпуская наружу едкие ухмылочки, но она не слышит их. Чужие руки встряхивают, заставляя жаться спиной к стене позади.
Она видит Чимина. Он всё ещё стоит там, не двигаясь и делая вид, будто ничего не происходит. Хотя он даже мог слышать каждое слово и понимать смысл, морщась и закусывая пухлую губу. Но он просто стоял, наблюдая и, кажется, не собираясь ничего делать.
— Пак Чимин! — слышалось словно сквозь пелену, как Его окликнули. — Вы идёте?
И он пошёл.
Даже не глянув на девушку в последний раз.
Даже не попытавшись ничего сделать.
Ын Ха снова вздрогнула, когда что-то холодное коснулось её щеки. Реальность постепенно переставала кружиться, словно карусель, и понимание происходящего навалилось, в один миг заставляя пожалеть о своём рождении на этот свет вообще и выдавливая из груди хриплый всхлип. Потому что она не хотела так. Потому что она не хотела больно.
Кто-то с силой надавливает на её плечи, заставляя рухнуть на колени, не имея возможности удержаться на ногах. Колени глухо ударяются об пол, оглушая пустотой этого звука, разносящегося по широкому коридору. Слышится противный смех. Он звенит в ушах, болезненной вибрацией отдаваясь в теле и вызывая приступы тошноты.
— Хосок был прав, — говорит кто-то.
Кто-то.
Потому что по именам различаются только люди.
А они не люди — твари.
Бессердечные и жестокие.
— А теперь открой свой красивый ротик, — шипит, приподнимая двумя пальцами подбородок девушки и заставляя смотреть в глаза.
Чтобы она запомнила, как выглядит мразь?
Так она не сможет забыть этого теперь никогда. Даже если очень постарается.
Хочется плюнуть ему прямо в лицо. Отвернуться. Кричать. Плакать. Ударить. Ударить так сильно, чтобы он взвыл от боли и чтобы его лицо, расплывающееся сейчас от густой пелены слёз на глазах, перекосилось. Хотелось сделать больно. Потому что она чувствует именно это. Потому что мир катится в бездну бездушия вот так. Именно так, маленькими шажками, направляясь в Ад и захватывая с собой всех, кому не повезёт попасться на глаза. Ын Ха не хотела туда, но её продолжало затягивать и не было никого, чтобы подать руку и защитить.
— Тебе обычный? Или поглубже?
Голос.
Его голос.
Она совсем не рада Ему, тогда… Почему сейчас выдыхает с облегчением? Почему так рада его словам, хотя даже не понимает, о чём он говорит? А, может, это даже и к лучшему, что не понимает. Если бы понимала, было бы ещё больнее. Почему она боится Его до дрожи, но вот Он вернулся… и ей от этого легче.
Ын Ха хочет подняться, но сильные руки удерживают в том же положении. Она плохо соображает сейчас и почти не видит, что происходит, потому что перед глазами всё плывёт. Голоса сливаются, искажаясь в измученном сознании до неузнаваемости, до непринятия и непонимания.
— Ты какого хера здесь забыл? — спрашивает кто-то, разворачиваясь к Нему.
— Учусь, — отвечает Чимин насмешливо и уж совсем простодушно. — Намджун, мы одногруппники, забыл?
Так у этого подонка всё же есть имя. Ын Ха не забудет его никогда. Просто не сможет забыть.
— Тебя не было на паре, — напоминает Чимин, засовывая руки в карманы. — Мы как раз обсуждали психологию изнасилования, — делая акцент на последнем слове. — И, о Боже, — наигранно удивился. — Что сейчас делаешь ты?