– Ничего не могу с собой поделать. Ничего, — Кайли пожала плечами и разразилась тихим, поразительно спокойным, несдерживаемым плачем.
– Кайли! — Деймон схватил ее за плечи и встряхнул. Зубы Аддерли ударились друг об друга, и она замолчала, глядя на него карими, влажными глазами.
— Я не понимаю, почему я единственная девушка, с которой ты не хочешь быть. Может быть, дело во мне?
— В тебе, Кай, несомненно, — перебил ее вампир. Она замолчала и опустила глаза. — Я ни к кому не чувствовал того, что чувствую к тебе. У меня почти никогда не было настоящих друзей, таких, как ты, которые принимали бы меня со всеми моими закидонами. До тебя я думал, что знаю все. Но ты показала мне, что иногда простая духовная близость лучше секса. Если бы я переспал с тобой, даже если ты этого хочешь, то поставил бы ничуть не лучше тех девушек, с которыми проводил время. Я не могу так тебя принизить, достаточно того, что ты мне даешь помимо секса, — Деймон уперся лбом в ее лоб. — Прошу тебя, Кай, не плачь.
– Не буду, — она медленно отодвинулась от него. – Не буду. Я понимаю. Иначе быть не может.
— Мисс Аддерли, — позвал ее Клаус. Кайли глянула на него, и перевела взгляд на портрет, после чего восхищенно присвистнула.
— Это прекрасно, — сказала она. — Вечность — время, чтобы научиться хорошо рисовать?
— Вроде того, — усмехнулся Клаус. — Некоторые мои пейзажи висят в Эрмитаже. Вы там были?
— Один раз, когда путешествовала с Деймоном, — призналась Кайли, и поспешила перевести тему. — А почему древний, страшный, жестокий вампир увлекается рисованием?
— Страшный? Многие считают меня обаятельным, — Никлаус подмигнул Кайли, но та иронично вздёрнула бровь, будто спрашивая «в моем окружение есть как минимум один вампир, чувства к которому я переборола, а твой брат, кажется, увлекся мною, ты уверен, что подобное пройдет?». — Рисование — метафора контроля. Я выбираю всё — холст, цвета… Будучи ребенком, я плохо понимал мир и свое в нем место, но рисование научило меня, что своих целей можно достигать обыкновенной силой воли. Тоже и в жизни: можно просто не давать никому встать у тебя на пути.
Кайли неловко замолчала, переводя взгляд на холст. Портрет Деймона действительно стал более реалистичным, и Кайли пыталась уловить штрихи, которые добавил Клаус. Поняв, что к разговору о сказанном они не вернется, Никлаус указал на рисунок.
— У вас проблемы…
— «У тебя».
Клаус непонимающе глянул на девушку, и та пояснила с милой, снисходительной улыбкой.
— Обращайтесь ко мне на ты, а то вы второй древний вампир, который заставляет меня чувствовать себя неудобно из-за этого.
Клаус внимательно посмотрел на художницу, прищурив глаза, и у Аддерли появилось неприятное чувство, будто ее считывают. Когда Деймон думал, что она ему в чем-то лжет, то смотрел примерно так же: душа в пятки уходила, потому что этот взгляд напоминал о том, что вокруг Кайли собрались отнюдь не просто приятные интеллигентные мужчины, а кровожадные, местами не совсем интеллигентные вампиры. Хотя приятные, во многих отношениях. Но все еще вампиры. И все еще кровожадные.
— Тогда зови меня Клаус, — сказал гибрид. — У тебя проблемы с тенями. Из-за этого рисунок выглядит плоским, а черты лица становятся не совсем пропорциональными, и общее впечатление портится.
Художнице казалось странным сидеть сейчас рядом с одним из опасных хищников на планете и выслушивать примитивные советы о рисовании. Аддерли тяжело вздохнула, но Клаус не обратил на это внимание. Кайли понимала, что слишком часто думает о вампирах как о хищниках, но она ни на секунду не позволяла себе забыть о том, что так оно и было. С тем же Деймоном они прошли долгий путь, и только когда шатенка переборола влюбленность в вампира, собрала разбитое сердце, они смогли по-настоящему сблизиться. Как друзья, как члены одной семьи.
С Клаусом и Элайджей все было по-другому. Клаус представлялся молодым и интересным мужчиной, который мог в любой момент схватить Кайли за шкирку и использовать как приманку для Деймона. Элайджа же был более благородным, чем его брат — или Кай хотелось так думать — но все равно, Кайли не могла, и боялась, терять бдительность. Она знала, что подобным обращением, возможно, обижает приглянувшегося ей Первородного, но низменный инстинкт самосохранения не оставлял ее ни на секунду.
— Давай попробуем еще раз, — внезапно сказал Клаус, и глаза его загорелись. Такой взгляд бывал у человека, который влюблен в свое дело. Он перегнулся через Кайли и достал еще один лист ватмана, которые были трубочкой скатаны в большой сумке, и принялся закреплять его на холсте. Аддерли успела снять портрет Деймона и скатала его, закрепив резинкой.
— Разве у тебя нет коварных темных делишек? — иронично поинтересовалась Кайли, беря карандаш в руки.
Клаус ответил ей такой же ироничной усмешкой.
— Зло взяло выходной, чтобы научить тебя наносить тени на портрет.
Кайли рассмеялась.
Домой она вернулась в этот раз без компания вампира. Клаусу прислали какую-то смс-ку, и гибрид быстро с ней распрощался. Девушка не то чтобы сильно расстроилась. Она спокойно закончила портрет Элайджи, который по каким-то причинам начала — вероятно из-за того, что рядом сидел другой Майклсон, а вовсе не из-за того, что художница почему-то все свои мысли сводила в последнее время к галантному вампиру в костюмах. Под руководством Клауса действительно получилось лучше, но Аддерли предстояло еще работать и работать. Домой она вернулась ближе к обеду. Росмэн лежал посреди газона на спине, подняв лапки вверх, и наслаждаясь теплыми лучами. Бульдоги в целом не переносили жару, но в Мистик-Фоллс чаще всего была приятная, теплая погода, а не жара, поэтому пес любил понежится на траве.
Кайли свистнула, и бульдог принялся перебирать лапами в воздухе, пока не повалился на бок и не встал. Он бодро, насколько можно для бульдога, подбежал к хозяйке и ткнулся мокрым носом ей в икры. Кайли тихо рассмеялась.
— Деймон был сегодня? Кормил тебя?
Но судя по обиженной мордашке Росмэна Михайловича, ответ на оба вопроса был одинаковый. Кайли нахмурилась: в последнее время ситуация между сверхъестественными существами все накалялась и накалялась, и Деймон предпочитал отсиживаться у нее в доме, где были фильмы, вкусная еда, свежая кровь и спокойствие. Аддерли предпочитала не лезть в дела Сальваторе, особенно после встречи с его бесчувственным братом. Выживет — и ладно.
В крайнем случае, как говорит Деймон, у нее есть дубликаты ключей от машины вампира, и она знала пароли его карт и банковских счетов.
Пока в микроволновке подогревались остатки утренней лазанье, Росмэн вылизывал свою миску, а Кайли задумчиво рассматривала содержимое холодильника, телефон звякнул, сообщая о приходе смс. Аддерли, держа в руке полупустую бутылку вина, провела пальцем по экрану. «Сегодня меня не будет. Хорошо кушай и ложись спать, хомячок» — гласило сообщение от Деймона. Кайли усмехнулась и отправила ему в ответ смайлик, показывающего язык. Хомячок — а все из-за того, что однажды застал ее кушающей ночью, потому что написание диплома дает возможность перекусывать только в ночное время суток.
Зато практика показала, что когда твой друг — вампир, обладающий гипнозом, сдавать сессии-курсовые-практики-диплом в разы легче. Деймон предлагал, мотивируя это тем, что от Аддерли прибывающий в полном сознание, а не в постоянном стрессе и неврозе, больше пользы, и Кайли не стала отказываться.
Кайли достает лазанью из микроволновки, пока Селин Дион из радиоприемника пела свою, вероятно, самую знаменитую песню «My Heart Will Go On». Кайли, прижавшись нижней части спины к кухонному гарнитуру, прикрыла глаза и покачивала головой в такт песни. «Титаник» был ее любимым фильмом, и даже она как-то уговорила посмотреть эту мелодраму Деймона, и хотя Сальваторе плевался едкими комментариями по началу, где-то на середине фильма заткнулся и смотрел спокойно. Кайли подшучивала на эту тему еще три дня.
Лазанья лежала на тарелке, вино было в фужере, Росмэн довольно пыхтел в другой комнате, а взамен слезоточивой «My Heart Will Go On» пришла не менее трогательная «Remembered Well» Роба Томаса. Кайли уже собиралась сесть за стол, а потом провести вечер в компании Джека Доусон, Розы Дьюитт Бьюкейтер и бутылки красного вина Саперави — просто идеальное завершение дня.