И Кайли была близко к тому, чтобы осуществить все задуманное, но неожиданно в дверь коротко, но громко постучали. Аддерли нахмурилась и убавила радио. Росмэн, спавший до этого на мягком ковре в гостиной, приподнял тяжелую мордашку и, перевернувшись с неловким пыхтением, засеменил за хозяйкой, которая пошла открывать.
Кайли убрала на тумбочку в прихожей бутылку вина, которую держала в руке и машинально пошла с ней, проверила наличие деревянных колов в подставке для зонтиков и со спокойной душой открыла дверь.
— Элайджа, — слегка удивленно констатировала Аддерли. Губы Майклсона дрогнули в знакомой улыбке, и Кайли мило улыбнулась в ответ. — Привет.
— Здравствуй, — ответил Первородный, делая маленький шаг ближе. Кайли положила согнутую в локте руку на дверной проем, и с улыбкой взирала на вампира. — Ты в порядке? Кажется, Клаус к тебе заходил?
— Нет, мы пересеклись в парке и чудно вместе нарисовали твой портрет, — кокетливо усмехнулась Аддерли. Она почувствовала волнение в голосе Элайджи, но видимо ее слова успокоили его. То, что Никлаус был его братом в этой ситуации играло художнице на руку: от Деймона она бы так просто не избавилась.
— Мой портрет? — заинтересованно переспросил Элайджа. Он повторил ее жест, только облокотился не на сам проем, а на стену дома.
— Да, — усмехнулась Аддерли и упорхнула обратно в дом, оставив дверь, однако, открытой, словно немое обещание вернуться. Элайджа окинул прихожую быструю взглядом, а потом наткнулся взглядом на того, кого Деймон называл «тумбочкой» — английский бульдог взирал на него своими черными глазами, словно оценивая его. Потом пес — кажется, его звали Росмэн — лениво моргнул и устроился на полу у тумбочки, положив голову на сложенные лапы.
В этот же момент Кайли вернулась, но, не дойдя буквально четыре шага вытянула рисунок и прищурилась, смотря то на него, то на оригинал. Потом довольная улыбка озарила ее лицо.
— Как живой, — заключила она, подходя к порогу и протянула рисунок. — Держи.
— Оставь себе. В конце концов, это твой рисунок. Для меня лучше нарисуй себя.
Кайли покраснела, слегка приоткрыв рот, а потом снова улыбнулась, демонстрируя ряд белых, ровных зубов. Элайджа непроизвольно улыбнулся в ответ на ее улыбку. Она была такой солнечной, что Майклсон понимал, почему Деймон предпочитал ее дружбу отношениям с ней. Дружба она вещь почти нерушимая, а любовь всегда сопровождается трудностями. Одна единственная душа дарила это свечение без остатка, почти безвозмездно.
Но разговор надо было продолжить, и Элайджа, слегка оправив рукав пиджака, сказал:
— Вообще-то я хотел пригласить тебя куда-нибудь, только в этот раз выбираю я, так будет справедливо.
Кайли молчала почти минуту, и у Майклсона появилась шальная мысль, что его собираются отвергнуть. А потом в карих глазах шатенки мелькнуло что-то такое, что Элайджа видел в глазах своей сестры Ребекки, но что это он не знал. Некое чувство, присущее женщинам, которые выглядели робкими и нежными снаружи, и были довольно ранимы, но кусочки железа плавали в этой нежности и иногда цеплялись друг друга. Тогда женщины смотрели так, как смотрела сейчас Кайли.
Потом она спросила так, как спрашивала все до этого: напрямую и решительно:
— Почему я?
— Прости?
Кайли тяжело вздохнула и посмотрела на Майклсона.
— Ты меня понял. Ты умеешь очаровывать, Элайджа, думаю, ещё свиданий три-пять, и я влюблюсь в тебя, что вряд ли станет сюрпризом. Но среди всех девушек Мистик-Фоллс, почему ты выбрал именно меня: подругу Деймона Сальваторе, которая ни за что не предаст дружбы с ним?
— Я знаю цену преданности, — почему-то говорит Элайджа, все еще не понимая ее вопроса. Кайли смотрит на него выжидающе, и вампир наконец находится с ответом. — Ты умная, талантливая, молодая женщина, Кайли. И ты знаешь обо всем, что здесь происходит, знаешь, кто я, и что самое интересное, ты пытаешься всегда говорить правду, даже зная, что тебя могут убить за это. И я рад, что могу отвечать тебе тем же, не лгать и притворяться. После столько лет… начинаешь ценить честность превыше многого другого.
Кайли молчала. Она хотела что-то сказать, но потом слегка качнула головой и опустила взгляд, проведя линию порога. Элайджа слегка склонил голову, пытаясь заглянуть в глаза художницы.
— Это сойдёт за ответ?
— Более чем.
Вампир расслабленно усмехнулся.
— Тогда я повторю своё предложение сводить тебя куда-нибудь. Если ты не занята?
На последней фразе его взгляд скользнул по бутылке вина, и Кайли рассмеялась, снова широко улыбаясь. Она игриво поморщилась.
— Абсолютно точно нет, — одной рукой удерживаясь за дверной проем, она нагнулась вперед, оказываясь в опасной близости от вампира. Теперь, при желании, Элайджа мог вытащить ее из спасительного дома, в который первородный не был приглашен. Но Кайли игриво целует его в щеку, причем Росмэн недовольно фырчит, и отклоняется обратно. — Дай мне несколько минут.
========== Когда приглашение приходит Елене ==========
Когда приглашение приходит Елене, Деймон, закончив спор с братцем и Гилберт — а споры стали все регулярнее — в короткие мгновения оказывается у дома Кайли. Вампир почти не удивляется, когда у порога дома замечает Элайджу. Кайли стоит на крыльце вместе с ним, переступив порог, но, как делает вывод вампир, первородный все еще не был приглашен.
Сальваторе замер, и хотя был уверен, что Элайджа его уже почувствовал, на несколько секунд остановился и задумался. Он смотрел на свою лучшую подругу: Кайли улыбалась, а глаза ее ярко сверкали, а сердце билось быстро, но уже не из-за страха. Для Деймона не было секретом, что Майклсон и Кайли ходили на свидания, и это не то чтобы нервировало вампира, скорее напрягало. Он желал для подруги лучшего, а Элайджа использовал парфюм из смерти и крови, как и вся его семья. Время с ним было бы лучшим для Кайли, но как быстро она бы умерла?
Деймон заботился о ней, насколько мог заботиться влюбленный в ее кровь вампир. Кайли была красива, но не как те девушки в журналах. Она была красива тем, как она мыслила. Она была красива тем, как загораются её глаза, когда художница говорит о чём-то, что она любит. Она была красива из-за её способности заставлять других людей улыбаться, даже когда тем было грустно. Нет, она не была красива за что-то временное в её внешности. Она была красива до глубины души.
И именно из-за этого он отчаянно хотел отпустить ее и отчаянно не мог этого сделать. Кайли нужна была Деймону, как яркий луч солнца, который нельзя было отнять. Он не любил ее как женщину, но любил как друга, который никогда от тебя не отречется. Аддерли была его домом, в котором всегда играла классическая музыка, пахло свежей выпечкой, тихо потрескивал огонь и тебе были всегда рады.
Кайли замечает его и приветливо улыбается, но продолжает слушать Элайджу. Деймон, более не видя причин сторониться, подходит ближе, становясь рядом с вампиром. Они кивают друг другу.
— Деймон, — говорит Аддерли в приветствие. В руках у нее был конверт из белой бумаги, вскрытый. По блеску в глазах и слегка зарумянившимся щечкам Сальваторе понял, что разговор длится дольше, чем он наблюдал. Он показывают свою извечную улыбку — в этот раз менее саркастичную, потому что Кайли влюблена и портить настроение ее ссорами и руганью не хочется.
— Добрый день. Вижу, и тебя пригласили на бал. Прекрасно.
— А ты имеешь что-то против? — вежливо интересуется Элайджа, приподнимая бровь. Хотя Деймон чувствует, что спросили его скорее для галочки, подчеркивая, что решение принимает только Кайли. Сальваторе не был против. Ему даже нравилась его роль эдакого старшего строго брата, который гоняет от сестры всех ухажёров.
— Вовсе нет. Скорее даже галантно предлагаю свои услуги таксиста.