«Это ловушка, — набатом било в голове. — Совершенно точно. Самая натуральная ловушка»
Кайли опасливо глянула на порог, будто переступив его упадет в клубок ядовитых змей. Всего лишь эта деревяшка спасала ее, возможно, от неминуемой смерти.
Аддерли присела, опираясь коленями в порог, в прямом смысле балансируя на грани. Если сейчас перед ней кто-то появится, и она не успеет отклониться назад, то считай, все — она попалась.
— Иди сюда, Росмэн, — приказала она, хотя голос ее подрагивал. — Хороший песик, иди сюда.
Росмэн на оклик хозяйки лишь пронзительно гавкнул, и попытался подняться, но едва он встал на лапы, как с уже знакомым Кайли визгом упал обратно. Его мордашка обратилась к художнице, бульдог смотрел на нее абсолютно беспомощно, но при этом словно молчаливо говоря: я понимаю, если ты сейчас не выйдешь за мной.
Кайли глубоко вздохнула. Всего десять метров. Она быстрая. Не быстрее вампиров, но… Она не могла уйти сейчас. Позвонить Деймону — тоже не вариант, если здесь кто-то есть, он поймет, что художница захочет сделать и просто не позволит ей.
Казалось, из-за пса… Но его нельзя было оставлять. Росмэн Михайлович был единственным, что она взяла из дома, тогда еще совсем маленьким щенком. Он был ее другом, а друзей не бросают.
Кайли выпрямилась. Какое-то время смотрела вокруг, а потом быстро рванула в сторону питомца, перепрыгнув порог. Запоздала подумала, что надо было вытащить деревянный кол из подставки для зонтиков, но момент был упущен.
Аддерли оказалась рядом с псом меньше, чем за десять секунд, и уже протянула руки, чтобы поднять пса, как внезапно сильный удар пришелся в середину спины. Кайли взвизгнула и рухнула животом на землю. Рядом с ней заскулили Росмэн, тыкаясь в лоб холодным носом и облизывая хозяйке лицо.
— Сердобольная идиотка, — заключил сверху мужской голос, и второй удар лишил художницу сознания, позволив запечатлеть в памяти только протяжный скулеж Росмэна.
========== Это Кайли ==========
— Это Кайли, — напряженно сказал Деймон, глянув на экран телефона. «Перезвони. Кое-что есть». По лицу Деймона пробежала тень: куда влезла его подружка. Уловив настроение Сальваторе, Клаус и Элайджа мгновенно напряглись; Элайджа поддался вперед, но поскольку Джереми Гилберт их с братом не пригласил, приходилось разговаривать через порог.
Деймон хотел было отойти и поговорить с подругой наедине, но вовремя сообразил, что сейчас не время дразнить Первородных. Поэтому быстро прокрутив список контактов, он назвал на вызов и поднес телефон к уху.
— Как мило, — с ехидной улыбкой прокомментировал Стефан.
Майклсоны и Деймон кинули на него одинаково недовольный взгляд, но тут гудки в трубке заменились характерным звуком. Сальваторе сразу без предисловий решил выяснить, что случилось с подругой, хотя знал — по пустякам та звонить не будет.
— Кай, ты немного…
— Немного неосмотрительна и слишком любит своего пса, которому я сломал лапу.
Деймон замер.
Есть разница между тем, как люди стоят на месте, чего-то ожидая, и как они застывают, пораженные чем-то. Просто стоя, люди вертят головой, реагируя на громкие звуки, могут крутиться на месте, делать перевес с носка на пятку, поглядывать на часы, но ступор — совершенно другое.
Тень легла на лицо Деймона, он будто оледенел, и стал статуей самого себя. Лишь рука его крупно дрогнула, и щелкнула челюсть, а потом вампир просто застыл на несколько секунд,
— Аларик… — произнес Сальваторе, переводя взгляд на Первородного. К чести Деймона, голос даже не дрогнул, в нем не было намека на удивление или испуг, но его глаза, обращённые к Переводному, выдавали весь спектр эмоций, которые испытывал вампир.
«Она у него, — набатом билось в голове. — Кайли у Аларика»
Элайджа скрипнул зубами.
Деймон отнял телефон от уха и поставил разговор на громкую связь.
— Новости хорошие — милая девочка все ещё жива, — преувеличенно оптимистично проговорил Аларик. У Клауса от этого тона все внутри затряслось от гнева: мало того, что этот Зальцмана похитил Кэролайн и Елену, так еще он смеет угрожать им жизнью Кайли. — И она проживёт длинную, счастливую и спокойную жизни, — продолжал бессмертный, созданный Эстер, намеренно выделяя слова «длинная», «счастливая» и «спокойная»; каждое было Деймона без промаха — в самое сердце, ведь кого бы не хотел шантажировать Аларик, в первую очередь именно Сальваторе был причиной, почему Аддерли оказалась здесь, если говорить метафорами — «под дулом пистолета». Аларик тем временем выдвинул свое условие, гарантирующее художнице ее «долго и счастливо». — Если, конечно, вместе с братом мне сдастся Элайджа.
Названный Майклсон зло щелкнул челюстями, совсем как хищник и прошипел:
— Если с головы Кайли упадёт хоть волос, я…!
— Не советую мне угрожать! — прикрикнул Аларик. Вампиры уловили, что он будто бы подвинул стул или стол на по полу, и будто бы куда-то пошел. — Ведь я в любой момент могу сделать так! — напряженные до невозможности, они услышали свист воздуха, а потом громкий, болезненный и будто бы недоверчивый взвизг Кайли, едва ли не переходящий в стон боли, но видимо девушка быстро взяла себя в руки и каким-то образом подавила крик. Аларик, судя по звуку, поднес телефонную трубку прям к лицу Кайли, было слышно ее тяжелое, прерывистое дыхание; ей явно было больно, но рыдания она сдерживала, не поддаваясь на манипуляции Аларика. Бессмертный на это, впрочем, только цокнул яком и не продолжил разговор. — И не факт, что в следующий раз это будет ни сердце, или глаз, или лёгкое. Куда мне ударить ее в следующий раз, Элайджа?
Элайджу едва ли не трясло от гнева и ярости, желания рушить все, на своем пути, и было ясно, что ему было, что ответить Аларику. А это могло понести за собой печальные события, поэтому Клаус ответил раньше, чем кто-либо успел бы что-то сказать.
— Никуда. Мы скоро будем.
Зальцман хмыкнул, будто и не ожидал другого ответа, хотя Деймон почему-то решил, будто бессмертный все-таки был удивлен. Он сам не ожидал такого от Клауса.
Но Аларик внезапно добавил:
— Такая маленькая, и такая отчаянная, правда, Деймон? Элайджа? Я воткнул карандаш ей в руку, а она так держится. Интересно, сколько боли она выдержит, прежде чем умрет?
И сбросил звонок.
Несколько минут на пороге дома Гилбертов было тихо.
Никлаус обвел каждого из присутствующих тяжелым взглядом, в которых медленно начинала бушевать невероятная злость и дребезжащим от ярости голосом сказал:
— Итак, господа. Нам нужен самый лучший план.
Аларик медленно, задумчиво покрутил карандаш в руке у Кайли. Девушка сжала зубы и по ее лицу заструились слезы. Закусив губу, она подняла глаза к потолку, рассматривая навесные потолки, будто они представляли что-то невероятно интересной собой. Аддерли ожидала, что Аларик сейчас начнет издеваться, или делать что-то в подобном стиле, как клишированный злодей в фильмах ужасах — на ум приходил только «Пила». И у Кайли мурашки вдоль позвоночника бежали — но мужчина лишь хмыкает, явно почувствовав страх художницы и отходит в сторону.
Пару минут царит тишина. Кэролайн старается не дышать и не двигаться, чтобы лишний раз не доставить себе боли из-за вербеновых пут.
Кайли поднимает взгляд на потолок и справляется с собой. Даже если она умрет сегодня, то плакать точно не будет. Старается лишний раз не шевелить рукой, потому что воткнутый в нее карандаш никто, кажется, не собирался вытаскивать.
Елена аккуратно коснулась руки девушки, и Кайли повернулась к «сокамернице», встречаясь с большими карими глазами двойника. Гилберт напоминала лань — такая же красивая, стройная, кроткая и испуганная.
— Прости меня, — мягко произнесла она. Кайли тряхнула рукой.
— За что ты извиняешься? — за холодом Аддерли не смогла скрыть удивления, и Елена, поняв это, поджала губы.