— Если я выберу кого-то, то потеряю второго. А я потеряла так много людей, что не выдержу еще одной потери.
— Опять ты все сводишь к себе и своему удобству, — поморщилась художница. — Не лучше ли сделать счастливым одного и отпустить другого, чтобы он мог жить счастливо? Они — вампиры, их возможности в этой жизни безграничны, а ты лишаешь их. Это эгоистично, Елена.
— А если бы я выбрала Деймона…?
— Я была бы счастлива. Он мой лучший друг, я желаю ему счастье. Даже если оно имеет твое лицо.
Аларик был прав: Кайли изводит себя за то, не может спасти Деймона от того, что Елена ранит его чувства. Художница самая настоящая мученица, только веком ошиблась. Ей следовало родиться в те времена, когда ради правого дела можно было скормить себя львам.
— Кайли!
— Элайджа?
Она явно была удивлена тем, что он появился раньше Деймона, но все эти мысли Аддерли воспринимала побочно; ее чувства и мысли были сосредоточены на лице Элайджи.
Майклсон подлетел к ней, порываясь сжать в объятьях, но Кайли удержала его на вытянутых руках, сжимая сильные мужские плечи. На несколько секунд Древний растерялся, но заметив жадность и восхищение, с которым Кайли рассматривала его, Элайджа успокоился; до сих пор Кайли никогда не видела его по-настоящему.
Сколько раз она любовалась его красотой? Сколько часов — дней — своей жизни она мечтала об этом совершенстве? Кайли думала, что знает лицо Элайджи лучше, чем свое собственное, и полагала, что безупречность этих черт — единственное, в чем нельзя усомниться.
На самом деле Кайли была слепой.
Впервые в жизни девушка увидела это лицо во всей красоте — ей больше не мешали тени и ограниченность человеческого зрения. Аддерли охнула и попыталась подобрать нужные слова — безуспешно. Таких слов не существовало.
Где-то на периферии сознания Кайли уловила, как Деймон поднимает Елену и велит ей идти куда-то, где ее ждет Стефан, но Аддерли была слишком занята Элайджей, чтобы обратить внимание на друга. Может, спустя минуту или две.
— Ты прекрасен, — выдохнула девушку банальную фразу. Элайджа улыбнулся, осторожно протянул руку и погладил Кайли по щеке. Прикосновение будто проникло под кожу, сквозь кости черепа. По позвоночнику в живот пробежал электрический разряд.
Ладонь Элайджи легла на ее лицо, точно сталь, покрытая шелком, по иссушенным венам вампирши пробежало желание, опалившее ее с головы до ног. Кайли обняла его. Опять она будто и не двигалась: только что стояла прямо и неподвижно, точно статуя, как вдруг Майклсон очутился в ее объятьях.
— Извините, что прерываю… — начал было Сальваторе, но тут Кайли отступила от возлюбленного и посмотрела на друга.
— Деймон… — беззвучно, одними губами сказала Аддерли. Вампир не выдержал и улыбнулся — если бы сердце Кайли продолжало биться, оно бы замерло от этой улыбки.
— Хомячок мой, — засмеялся Деймон, и стиснул подругу в объятьях. Теплый — по крайней мере, таким он теперь казался. Ароматный — прежде притуплённое человеческое обоняние не могло воспринять этот чудесный запах во всей его многогранности. Теперь передо Кайли был стопроцентный Деймон. Она прижалась лицом к его гладкой груди.
— Нам надо вернуться в дом, — заметил Элайджа. Его рука ободряюще сжимала локоть девушки. — Ты еще голодна?
Конечно, голодна, если напоминать об этом каждую минуту!
Кайли отрицательно мотнула головой. Элайджа обнял ее за талию, Деймона девушка взяла под руку. В этот раз Аддерли не торопилась; контролируемая двумя вампирами, она сосредоточилась на том, как делает шаги медленно, так, как она ходила, будучи человеком. Было сложно: ее захватывали новые эмоции, и один раз, невольно отвлекаясь, она едва не снесла фонарный столб.
— Полегче, Кай, — сказал Деймон, придерживая ее за плечи.
— Попробуй не концентрироваться на движениях, — подсказал Элайджа. — Ты пытаешься не двигаться быстро, но не уделяй этому вниманию. Ведь раньше ты не разделяла бег и простую ходьбу.
Видимо, после случившегося, Майклсон все еще не пришел в себя. Его объяснения выходили путанными, а Деймон и вовсе молчал, но Кайли примерно поняла, что ей сказали, и это получилось.
До дома дошли быстро, но у самого порога она замялась. Вампиры, уставшие, посмотрели на нее удивленно, и она смущенно пояснила:
— Разве, меня не должны пригласить?
— Дом принадлежал тебе, а ты теперь вампир, — объяснил Деймона, толкая дверь. — В дом может войти любой.
Едва троица появилась в коридоре, как из гостиной, поскуливая, появилась Росмэн. Кайли глубоко вдохнула и шагнула к нему, оказываясь рядом.
— Ты мой хороший, — проворковала она, поглаживая песика и обнимая его. Бульдог подозрительно зарычал, ощущая новый, непонятный запах, но вскоре расслабился все-таки признав хозяйку. Росмэн начал скулить, тыкаясь холодным носом в шею девушки, облизывая ее лицо. Кайли тихо рассмеялась.
Они сидели в гостиной, Кайли — на диване, вампиры — в креслах напротив. До этого ее подвергли тщательному, насколько это было возможно, осмотру, допытываясь: болит что-то или нет, может, она хочет еще крови. На последнее Аддерли все-таки смущенно согласилась, и Деймон весьма быстро отправился в больницу, и так же быстро вернулся обратно. Никто из них — ни Сальваторе, ни Майклсон — не произносили лишних слов, лишь отвечали на вопросы.
Аддерли это уже начинало подбешивать. Парни молча смотрели на то, как она медленно, стараясь контролировать жажду, пьет глоток за глотком, потом односложно отвечали на вопросы, и смотрели так, будто она в любой момент… что? Исчезнет? Кинется на них? Убежит?
Когда от принесенной крови осталась половина, Кайли поняла, что была сыта. Кажется, она выпила даже чересчур много. Вряд ли в нее еще что-нибудь влезло бы. Но жжение в горле лишь слегка ослабло. Жажда немного утихла, но о том, чтобы ее утолить, не было и речи.
— Я гибрид? — раздраженно поинтересовалась Аддерли.
— Нет, ты вампир, — удивленный резкостью, ответил Элайджа. — Гибрида можно создать только из оборотня.
Кайли понимающе кивнула, а потом встала, и, стараясь контролировать каждое свое движение, медленно прошлась по комнате. Элайджа и Деймон следили за ней, почти не моргая, как ей казалось. Поэтому она громко застонала и раздраженно сказала:
— Да бросьте, я в порядке, — и тут же исправилась, при этом не потеряв запал. — Ну, не в порядке кончено, мне жутко хочется вцепиться кому-то в горло, и… все чувства в новинку.
— Они обострены, — кивнул Деймон, понимая, о чем идет речь, и вместе с тем — продолжая наблюдать за подругой с каким-то непонятным чувством.
Кайли понимающе кивнула. Чувство было настолько мощнее всех привычных, что она едва смогла уцепиться за какую-нибудь мысль, хотя в голове и освободилось много пространства. Каждое новое ощущение заполняло до краев.
— Я знаю, — Аддерли смогла сосредоточиться на раздражение, и теперь выплескивала его, хотя понимала, что они его не заслужили. — Но это же не конец света? Я думала, что такое может произойти. Ты давал мне свою кровь, и я думала о том, что меня просто может сбить машина в какой-то момент. И я бы превратилась, — она остановилась и посмотрела в зеркало. На первый взгляд, в ней ничего не изменилось, но Кайли знала, что это было не так. Она обернулась на Майклсона и Деймона, и, сжав зубы, спросила. — Вы злитесь?
Элайджа коротко, как-то истерично хохотнул. Невозмутимую маску девушки разбило потрясение, и в тот же миг Кайли ощутила боль.
Деймон подался вперед, и крепко обвил руками оцепеневший стан, приникнув губами к щеке.
— Нет. Кай, мы думаем, что делать. Твоя смерть… — Деймон запнулся, отстранился и покачал головой. В его глазах отразилась скорбь, боль, испуг, которые до сих пор были где-то в глубине его глаз. Кайли охнула и поняла: они оба пережили за эти часы громадное потрясение, и вместе с тем — огромное облегчение. Она умерла, но и она же была сейчас жива. Элайдже и Деймону понадобилось намного больше времени на это, чем ей самой. Деймон усмехнулся. — В общем, здорово что ты теперь вампир, но тебе надо многому научиться. И мы решали, кто из нас поведет тебя по этому пути.