А учитывая стиль Ребекки, Аддерли даже представить не могла, какое там могло быть нижнее белье…
Если это не делал сам Элайджа…
— Я даже не знаю, куда меня везут, мне ничего не говорят, — буркнула девушка, не обращаясь к кому-то конкретному, стараясь скрыть смущение от собственных мыслей, но три мужчины хмыкнули. — Спасибо за помощь, ребята, — Ник улыбнулся, а Кол ей подмигнул.
― Помогли с радостью, — сказал Никлаус, и неожиданно покровительственно положил девушке на плечо свою теплую, большую ладонь. — Кстати, я видел твои картины. Они весьма красивые.
Художница улыбнулась и сжала руку гибрида на своем плече, стараясь таким образом выразить всю свою признательность. Она была жива лишь благодаря тому, что Никлаус Майклсон не был монстром в полном значение этого слова.
― Спасибо, Клаус.
― В Новом Орлеане тебя ждет мастерская, Кай, — с какой-то гордостью сообщил Клаус. Аддерли удивленно приподняла брови, а потом улыбнулась. От постоянной улыбки ужасно болели щеки. Гибрид снова подмигнул художнице. — Еще увидимся.
— Я запомню про Хомячка, — вставил Кол, широко и лукаво улыбнулся. Майклсоны вместе направились в сторону, и Кайли успела разобрать какие-то слова про бар, а потом Первородные растворились в вечерней темноте.
Аддерли посмотрела на своей дом.
— - Навевает воспоминания. Тот день, когда я только приехала в Мистик-Фоллс. Мой дом в стиле Тюдоров выглядел так же: помпезный снаружи и пустой внутри.
— Хочешь осмотреть дом?
— Да. Одна.
Сальваторе понимающе кивнул, и ласково поцеловал девушку в висок, а потом мягким движением подтолкнул художницу в сторону входа — как в тот первый день, когда они только приехали в Мистик-Фоллс вместе, как друзья, как лучшие друзья и союзники. Кайли постаралась дышать ровно, считая каждый вдох-выдох и разглядывая отблески света на окнах дома. Она глубоко вдохнула, прежде чем переступить порог. Росмэн свернулся у нее на руках, тявкая, и осматривая все с интересом: дом тоже казался ему незнакомым и пустым.
Стены — в знакомых обоих, которые Кайли подбирала так долго. Без мебели комнаты казались куда больше, тусклый свет фонарей слабо освещали их, кое-где падая на лакированный пол причудливыми тенями. Кайли слабо улыбнулась. Она остановилась в дверном проеме, смотря на пустую гостиную, и поглаживая пса между ушами. Как во сне, она услышала свой голос.
— Деймон, этот дом просто прекрасен. Скажи мне, сколько он стоит.
—Неа. Это подарок, Кайли. Я заставил тебя сюда приехать, и должен расплачиваться за свой эгоизм.
— Желание быть рядом с другом не есть эгоизм, Деймон.
Кайли глубоко вдохнула; она почувствовала неожиданное спокойствие, все страхи и тревоги улетучились. Стараясь издавать как можно меньше шума, она поднялась на второй этаж. Тут было немного темнее, и все же Кайли это не мешало. Она зашла в свою бывшую мастерскую, и поразилась тому, какая она большая. Без стеллажей, картин, мольбертов она казалась просто огромной, и у Аддерли внутри свернулась неприятная пустота. Все выглядело так… неправильно.
Она любила большие помещения, любила свободу и пространство.
—У меня будет огромная кухня. А на втором этаже, здесь, будет моя мастерская. А на веранде будут плетенные столики и стол, чтобы в хорошую погоду можно было выпить
— Бурбон!
— … я хотела сказать чай, но твоя идея мне тоже нравится.
Аддерли тихо рассмеялась, и бульдог вторил ей веселым тявканьем. Кайли снова спустилась на первый этаж. Она аккуратно опустила Росмэна на пол, и тот поковылял в сторону выхода. Своим новым, чутким слухом, Кайли уловила звук подъезжающей машины, и синхронное приветствие: «Элайджа» — «Деймон». На несколько секунд сердце сбилось, а потом снова застучало, только быстро-быстро. Кайли захватили невероятные, острые эмоции.
— Вот и все. Прощай, друг мой. Я была счастлива, когда жила в твоих стенах.
Кайли услышала, как к дому подъехала машина, и поняла, что время вышло. Она тяжело вздохнула и костяшками пальцев прошлась по гладкой деревянной арке, которая обозначала вход в гостиную. Холодный порыв ветра подкинул вверх длинные золотистые шторы, которые Кайли выбирала очень долго. Теперь она должна была создавать свой новый мир с нуля.
Была ли она готова?
Кайли тяжело вздохнула и с нажимом провела рукой по лицу: жест отца, перенятый за многие годы. Почему она вообще сомневается в чем-то? Конечно сможет, даже мыслей иных допускать не стоит. Ее уже убили, и она возродилась вампиром, так что сложнее может быть только самую малость. Как говорила ее мама: «И это переживем!»
Девушка глубоко вдохнула и решительно направилась прочь из дома. Однако на самом крыльце она внезапно остановилась, потому что стоило художнице появиться из темноты дома, в нее впился пронзительный взгляд черных глаз, а у самой Кайли перехватило дух. Элайджа был великолепен. Кайли ощутила внезапную вспышку гордости и желания. Он — ее. Отныне ничто их не разлучит. Она теперь слишком могуча: никакая сила не оторвет ее от Элайджи.
С удивлением она поняла, что он тоже не сводит с нее взгляда. В такие моменты Кайли не верилось в происходящее. Как будто она и есть награда, самая величайшая в мире, которую Элайдже вручили за какие-то неземные заслуги.
Их взгляды встретились. В его золотистых глазах таилась такая глубина, что Аддерли на секунду почудилось, будто она сейчас заглянет Майклсону прямо в душу. Неужели у нее когда-то возникал этот глупейший вопрос — а есть ли у Элайджи душа, пусть даже он и вампир? Конечно есть, самая прекрасная. Прекраснее, чем его блестящий ум, неописуемо красивое лицо и невероятная фигура.
Его взгляд тоже, казалось, проник девушке в самую душу, и, судя по всему, увиденное Элайджу не разочаровало. Он в один шаг оказался рядом, обхватывая лицо Кайли руками.
— Привет, — хриплый мужской голос обдал жаром девичье ушко, и Кайли едва ли не рухнула на землю в этот же момент, но Майклсон держал крепко.
— Привет, — на удивление, даже не дрогнувшим голосом ответила девушка. Она подняла взгляд, и увидела, как в черных глазах напротив смешалось обожание и восхищение, страсть и безумие, и Кайли забыла, что напротив нее тысячелетний убийца, Первородный вампир, и она уже сама прильнула к губам Элайджи. Кажется, самодеятельность возлюбленной пришлось ему по душе, но спустя секунд тридцать он отстранился, мягко коснувшись губами девичьего носика.
— Готова к путешествию? — спросил Майклсон, выпуская девушку из рук, и подхватывая ее, наверняка тяжелый чемодан. Росмэн, копошившийся рядом с чемоданом, фырчал и недоверчиво посматривал на вампира, однако когда Элайджа второй рукой взял его, бульдог не возражал.
— Да, если можно к такому подготовиться, — буркнула Аддерли, но это вызвало у Элайджи лишь смех. Кажется, он получал удовольствие от того, что Кайли понятия не имела, что будет после того, как они заедут к ее родителям.
А будет весь мир.
— Вам дать еще время? — спросил Первородный, и Кайли без уточнений поняла, о чем идет речь.
— Да, пожалуйста.
Элайджа отошел, и Деймон оказался рядом. Они с полминуты смотрели друг на друга, а потом Кайли подалась вперед, прижимаясь к Сальватору все телом, ища защиту и покой в его объятьях. Вампир тут же прижал ее к себе, стискивая тонкие плечи почти до хруста.
Аддерли обвила его своими тонкими, девичьими руками, и прижала к себе со всей силой молодого вампира.
— Я не знаю, что сказать. Я не умею прощаться, — пробурчала она в грудь Деймона.
Вампир отстранился и взял ее руки в свои; взгляд его был серьезным, он начал спокойно, властно и торжественно:
— Кайли. Кайли Фрэнсис Аддерли. Ты была моим лучшим другом, моей личной отрадой. Я думал, что никогда не настанет тот день, когда я захочу отпустить тебя, когда я смогу это сделать. Но он настал. Я знаю, что будет нелегко, но так нужно. Он нужен тебе, причем навсегда, — Деймон ласково погладил ее по щеке. — Ты навсегда останешься моим лучшим другом, единственной, кто была со мной и в горе, и в радости, принимала меня таким, какой я есть. Ты не пыталась менять меня, а старалась понять. Ты была первой, кто так обходился со мной. И я хочу, чтобы ты была счастлива. А счастья для тебя — первородный вампир Элайджа Майклсон. И ты должна поехать с ним. Ты уедешь, Кайли, но я всегда найду к тебе дорогу, и ты всегда будешь знать, как найти меня. Ты есть и всегда будешь моей личной зависимостью. Я люблю тебя, и буду любить тебя. Вечно.