— Я узнал там достаточно, — ответил Ло, засовывая ноги под одеяло. — И планирую научить тебя всему, что знаю.
Я улыбаюсь. Звучит неплохо. Я снова опускаюсь на кровать. Ло наклоняется и дергает за шнур лампы, окутывая комнату тьмой.
Есть что-то крайне бодрящее в глубокой ночи. Словно перед сном, ваш разум резко просыпается. Все мои переживания нахлынули как по щелчку пальца. Начиная угрожающими сообщениями и заканчивая катастрофической успеваемостью в Принстоне. Меня переполняет тревога. Не говоря уже о том, что с возвращением Ло его проблемы стали моими. Он на мели, без работы и бросил колледж. Его отношения с отцом и так были сложными, теперь я даже не знаю, осталось ли от них что-нибудь.
У меня больше проблем, чем я могу решить за одну ночь. Я закрываю глаза в надежде поскорее заснуть. Но шестеренки продолжают крутиться. Отлично, я преодолела свой страх и сумела лечь в постель, но теперь я даже не могу в ней уснуть.
Я переворачиваюсь на бок и убираю верхнюю подушку из своей баррикады. Этого достаточно, чтобы увидеть лицо Ло. Он слегка поворачивает корпус, и благодаря тому, что мои глаза привыкли к темноте, я могу видеть его довольно четко.
— А тебя научили трюку, который поможет заснуть? — шепчу я.
— Перестань думать.
— Не могу.
— Тогда попробуй представить нечеткую картинку на телевизоре.
— Ты что, не помнишь «Звонок»? Если я попытаюсь это сделать, из воображаемого телевизора выползет девушка и уничтожит мое подсознание.
Я ожидаю, что он рассмеется, но его голос становится серьезным.
— Как ты засыпала, когда меня не было рядом?
Я молчу. Всегда было по-разному. Иногда я плакала в подушку, пока наконец не засыпала; иногда мастурбировала, пока не отключалась. Когда я отказалась от мастурбации, мне требовались часы, чтобы как следует задремать, и, в конце концов, я смирилась с фантазиями, которые отвлекали меня и погружали в легкий сон.
— Обычно, — в конце концов произношу я, даже если это слово напоминает мне о споре Коннора и Роуз ранее этим днём. — Это занимает некоторое время. Я попробую трюк с нечетким телевидением. Может, будет не так страшно.
Мы снова отворачиваемся друг от друга, и я закрываю глаза. Я не могу представить телевизор достаточно долго и мои мысли не исчезают. Я помню, как легко заснуть после мастурбации. Это лучшее естественное снотворное в мире.
Моя рука ложится на живот, и я опускаю пальцы, пока не касаюсь края пижамных шорт. Импульс кусает меня и корчится в моем животе. Я слышу маленький голос, говорящий мне, что все будет хорошо. Что я могу сделать это один раз, и Ло даже не узнает. Я украдкой просуну пальцы в трусики и просто потру свой клитор, пока мне не станет лучше. Я кончу, а потом засну.
Мои пальцы скользят под шорты и верх нижнего белья. Я двигаю пальцами вверх и вниз, пытаясь набраться смелости, чтобы зайти дальше... или остановиться. Но я почему-то всегда застываю на перепутье, сражаясь то за одну сторону, то за другую.
Это не правильно. Я знаю, что это неправильно.
— Ло, — я говорю очень тихо, думая, что он, может быть, все ещё спит. Может быть это судьба.
— Лил, ты что-то сказала? — прошептал он в ответ.
Я не пошевелила рукой. Черт, я даже не моргнула. Слова крутятся у меня в голове, как прозрачный шар для игры в бинго, и я не могу соединить их в предложения.
Должно быть, я слишком долго колебалась, потому что он включает свет, и я быстро закрываю глаза. Я замираю, надеясь, что он ничего не заметит под одеялом. Он не может увидеть мою руку в шортах в конце концов. Как только он снова заснет, я остановлюсь. Я поступлю правильно. Я не хочу, чтобы он думал, что я не добилась никакого прогресса, пока его не было. Я была сильной, черт возьми. Я перестала смотреть порно. Я перестала мастурбировать и ни разу не изменила ему. Но он увидит только это. И я не смогу исправить его незамедлительные предположения. Что мне не лучше, чем было, когда он уехал.
Тишина проникает в мою голову, и мне почти кажется, что мне удалось. А потом холодный воздух покалывает мою кожу и одеяло слетает с моего тела. Вот дерьмо.
Мои глаза распахиваются. Ло вторгся на мою территорию, опрокинул баррикаду из подушек и вцепился в мои одеяла. Его глаза нацелены на мою нижнюю часть, где моя рука исчезает в шортах. Все очень плохо.
5. Лорен Хэйл
.
Вот, что нужно знать о Лили Кэллоуэй. Она одержима мастурбацией. И не я-люблю-выпустить-пар-перед-сном или люблю-помастурбировать-в-душе. Нет. Она трахается, чтобы кончить, и если для этого нужно трахать себя каждую минуту дня — так она и сделает.
Мне стыдно, что я когда-то потакал ее привычке. Я полагал, что если куплю ей новый порно-диск, она не оседлает очередной член. Меньше риск подцепить какую-нибудь болезнь и загрызть себя муками совести. Как же я был глуп.
Я крепко сжимаю ее запястье. Когда она сказала, что не мастурбировала целый месяц, мне было трудно в это поверить. Я видел, как она часами пряталась в спальне, просто чтобы доставить себе удовольствие. И то, что она перестала мастурбировать, показалось самым большим достижением в ее жизни. Теперь я не уверен, что это так, даже если Роуз поручилась за ее успехи.
Я медленно стягиваю подол ее пижамных шорт. Мои плечи опускаются от облегчения. Ее ладонь лежит над трусиками. Возможно, Роуз была права. Возможно, она правда перестала мастурбировать, но, очевидно, Лили стало тяжелее с собой совладать, когда я вернулся.
Я ее наркотик, ее доступ к кайфу. И тут я задумался о жизни, которую она будет вести, если я уйду — действительно уйду и никогда не вернусь. Она снова начнёт заниматься сексом со случайными и незнакомыми мужчинами. Возможно, она пустится во все тяжкие и пристрастится к чатам и анонимному сексу. Я не могу позволить ей пойти по этому пути.
Я беру ее руку и переплетаю наши пальцы, я не пытаюсь быть нежным. Я сжимаю ее руку так сильно, будто она свисает со скалы. Возможно, так и есть.
— Я ничего не сделала, — начинает обороняться Лили.
— Но собиралась, Лил, — я не знаю, правда ли это, но этот страх сотрясает мое сердце. Пожалуй, так же сильно, как и ее.
Она втягивает воздух.
— Это слишком сложно, — отвечает она. — Мне кажется, я не могу сбежать от своей зависимости. Если ты рядом, я хочу заняться с тобой сексом. Если я одна, я хочу трахнуть себя. Мне нигде не безопасно.
Иисусе.
Мои руки скользят к ее запястьям, и я притягиваю Лили к себе. Это отнюдь не нежные объятия. Я не плюшевый мишка, которого девчонки могут затискать. Я резкий и твердый. Я из тех парней, что крепко сжимают девушку в постели и шепчут ей на ухо хриплым и резким голосом всякие непристойности. Я такой же грубый снаружи, как и черствый внутри.
Обычно мне удавалось решить наши проблемы, заключив Лили в объятия, но на этот раз она борется со мной. Она колотит своими крошечными кулачками по моей твёрдой груди, пытаясь оттолкнуть меня.
— Ты меня не слушаешь? — говорит она, отпихивая от себя мою руку. — Я не могу спать рядом с тобой.
Я легонько обнимаю ее ещё раз и мои мышцы напрягаются.
— Лил, успокойся, — говорю я, и мои губы находят ее ухо.
— Я не могу! — кричит она, и начинает плакать.
— Лил, ты можешь, — шепчу я низким голосом. — Все хорошо.
Я сцепляю ее руки на минуту и ее тело оказывается зажатым между моих ног. И я напоминаю себе, что сегодня будет труднее всего. Лили в замешательстве. Она хочет быть со мной, но одно мое присутствие искушает ее. Я не хочу, чтобы она когда-либо думала, что будучи порознь мы сможем решить эту проблему.