— Я не хочу говорить с тобой об этом прямо сейчас. У нас фотосессия на следующей неделе и показ через два месяца...
— Именно поэтому я и позвонила.
Я бы узнал язвительный голос Саманты Кэллоуэй с чертовой луны. Я не удивлен, что она позвонила своей дочери. Она была связана с компанией Роуз с самого её рождения.
— Не начинай, — предупреждает её Роуз. — Это ничем хорошим не закончится, мама.
— Ты права. Для тебя это плохо кончится. Я помогала твоему отцу торговать на рынке Fizzle в течение двадцати лет. То, что ты делаешь, погубит Calloway Couture.
— Он всего лишь модель! — кричит Роуз. — Он не лицо компании.
Я замираю.
— Он алкоголик, — возражает Саманта. — И его лицо будет красоваться в журналах и на рекламных щитах рядом с твоим брендом. Твоя компания пострадает из-за этого.
Здесь вдруг стало жарко. Я дергаю за воротник футболки. Почему здесь так, блять, жарко?
— А кто видит Лорена Хэйла и сразу думает алкоголик? Твои друзья? Потому что я точно не знаю никого другого в этой гребаной стране, кому было бы до этого дело.
Слова Роуз наполнены ядом.
— Не говори со мной в таком тоне. Я твоя мать, и это моя работа — давать тебе советы.
— Я слышу, — говорит Роуз. — Твой совет, хотя я знаю, что ты с благими намерениями, является осуждающим и холодным. Лорен будет моделью в кампании. Он будет на фотографиях, будет участвовать в подиумных показах и рекламе, так что если у тебя с этим проблемы, то выключи телевизор, отведи глаза, но не отчитывай меня.
Саманта Кэллоуэй вздыхает.
— Есть ли что-нибудь, что может изменить твое мнение, Роуз? Ты совершаешь очень большую ошибку.
— Ничего, — говорит она.
— Ну тогда увидимся в воскресенье, — она делает паузу. — Мне жаль, что я накричала.
Роуз вздыхает так же тяжело.
— Мне тоже.
Они обе вешают трубку, и когда Роуз поворачивается, она отпрыгивает назад, удивленно прижимая руку к груди.
— Ло, я...
— Не надо, — говорю я с горькой улыбкой, которая превращается в гримасу. — Слушай, я не знал, что моё участие в твоей компании повлияет на тебя негатив...
— Это не так, — вмешивается она. — Она просто слишком драматизирует.
Все эти чувства обжигают меня изнутри, и если я не выскажусь сейчас, меня понесёт по улице туда, куда я не должен идти.
— Твоя мама права, — говорю я ей, слова звучат сдержанно. — И я не стану портить твою карьеру только потому, что мне нужны деньги. Я найду другой способ.
— Не надо, — говорит мне Роуз. Она подносит наманикюренный палец прямо к моему лицу. — Ты останешься.
— Нет.
Я не могу остаться. Я не могу испортить жизнь другому Кэллоуэю своими проблемами. Лили — настолько часть меня, что теперь нас не распутать, но Роуз — я не собираюсь загонять ее в свои тиски. Я не собираюсь вести её по этой темной тропе, по которой иду сам.
Я поворачиваюсь, чтобы уйти, и Роуз хватает меня за руку.
— Тебе нужна эта работа.
Я вырываюсь из ее хватки.
— Я ценю твою помощь, правда, но ты должна меня отпустить.
— Я не могу, — говорит она с такой решимостью. — Я обещала тебе эту работу, и ты все еще был бы здесь, если бы не телефонный звонок.
Я пожимаю плечами.
— Да? Дерьмо случается, Роуз. В один день я был единственным ребенком, а в другой у меня появился брат и пустой счет в банке. Я научился справляться, — я собираюсь пройти через дверь, но она проскальзывает передо мной, блокируя мой выход.
— Я не буду умолять тебя остаться, — говорит она мне.
— Хорошо, — огрызаюсь я. — Тогда у нас есть взаимопонимание, — я собираюсь пройти мимо неё, но она протягивает руку, заманивая меня в ловушку. — Роуз.
— Ты даже не попытался, Лорен. Ты сдаешься.
Вены пульсируют на моей шее, и я низко наклоняюсь.
— Роуз, — усмехаюсь я, — для девушки, которая терпеть не может детский плач, которая не смогла бы сопереживать ребенку, если бы он дергал тебя за долбаный рукав, тебе правда стоит прекратить попытки понять человеческую расу.
Мои слова глубоко её задевают. Роуз была невероятно открытой с тех пор, как узнала о зависимости Лили. Она была рядом с ней каждую минуту дня, и я знаю, что она отменила бы все свои планы, если бы я попросил её об этом.
Но мне просто нужно, чтобы она отпустила меня, чтобы она поняла, что проиграла эту битву. Для девушки, которая всегда побеждает, с этим трудно смириться.
Роуз поджимает губы, но потом смиряется и отходит от дверного проема.
— Если ты передумаешь...
— Не передумаю.
Я даже не могу сказать ей спасибо. Я понимаю, что вернулся на исходную позицию. Без работы и без реального плана.
— Я выпишу тебе чек за твоё сегодняшнее время.
Я киваю.
— Только не переплачивай. Я пойму.
Если кто и будет случайно раздавать больше денег, так это Роуз и Коннор. Но я не хочу принимать их благотворительность. Не потому, что я слишком гордый. Я просто хочу доказать себе, что могу сделать это сам.
Её глаза темнеют, и я понимаю, что именно так она и собиралась поступить. Я похлопываю её по плечу и возвращаюсь в главную комнату. Лоб Лили почти прилип к компьютеру. Я подхожу к ней и замечаю, что её нос касается экрана.
Я улыбаюсь. Боже, не могу поверить, что я улыбаюсь после всего, что произошло. Тот факт, что эта девушка может улыбаться мне после такого плохого дня, заставляет меня никогда не хотеть её отпускать.
— Ты планируешь съесть свою таблицу? — спрашиваю я ее. — Или ты пытаешься исчезнуть в киберпространстве?
Её щеки розовеют, и она откидывается назад.
— Я проверяла правильность своих цифр, — её глаза блуждают по моему телу. — Разве ты не должен быть в рубашке?
— Нет, — говорю я. — Это не мой стиль, — я протягиваю свою руку и беру ее за руку. — Давай, пойдем.
Она хмурится.
— Но ты еще не закончил работу.
— Я уволился, — говорю я ей.
Ее лицо искажается от множества эмоций.
— Не... это же не ради меня, верно? Ло, ты не можешь, — она указывает на маффины. — Вернись обратно.
— Лил, — мягко говорю я, поднимая её на ноги, мои руки на её талии. — Я всё объясню в машине. Но ты должна поверить мне, что все это не из-за тебя, ладно? Это мой выбор.
— Роуз...?
Она заглядывает за мое плечо, готовая броситься к сестре и убеждать её, что я должен остаться. Но всё как раз наоборот.
— Роуз хочет, чтобы я был здесь. Я не хочу быть здесь.
Лили обрабатывает слова.
— Хорошо... хорошо, так мы уходим?
Я киваю.
— Ты обещаешь, что скажешь мне почему? И не будешь мне врать?
— Никакой лжи, — заверяю я её.
Мы должны быть честными. Это единственное, в чем мы должны быть хороши.
Она склоняется над клавиатурой, закрывает Excel и выключает компьютер.
Когда Лили делает шаг вперед, она крутит головой из стороны в сторону, опасаясь, что кто-то видит её насквозь, что он может понять, насколько она возбуждена. Они не могут. Но я-то уж точно могу.
Я придвигаюсь к ней сзади, кладу руки ей на талию и касаюсь губами её уха.
— Хочешь прокатиться?
Её лицо почти сразу же озаряется. Я не жду, пока она скажет «да». Я немного приседаю перед ней и поднимаю её на спину. Она крепко цепляется за мою шею, а я держу руки под её ногами, готовый нести её настолько далеко, насколько ей нужно — как в детстве.
Некоторые вещи никогда не меняются.
14. Лорен Хэйл
.
Я заканчиваю рассказывать Лили о телефонном разговоре между Роуз и их матерью примерно в то же время, когда мы доходим до парковочной площадки. Лил все еще прижимается к моей спине, как коала к дереву, и мне жаль, что мне придётся её спустить. Но я ставлю ее на ноги, пока ищу в карманах ключи от её машины.
— Я рада, что ты мне рассказал, — говорит она, в её глазах нет осуждения, только полное понимание.
Я собираюсь поцеловать ее, но вспоминаю, что она возбуждена, её глаза стекленеют от желания чего-то большего, чем просто чмок в щеку.