Он мой самый лучший друг.
Его лоб прижимается к моему, его губы так близко.
Тихим шепотом он говорит: — Тебе никогда не придется выяснять этого, Лил.
Мне так хочется поцеловать его, чтобы эти слова стали правдой.
Его губы почти касаются моих, но он дразнит меня, и это пространство манит меня и заставляет напряжение нарастать между нами. Его янтарные глаза мерцают на меня.
— Я никогда не научусь жить без тебя. Я, блядь, не вынесу этого.
Я сжимаю его руки, прижимаясь к нему. Это кажется воображением, словно часть моих фантазий. Но я прикасаюсь к нему, к его мускулам, к его ногам, прижатым к моим. Я выдыхаю.
— А что если все скажут, что мы не должны быть вместе — что это неправильно?
Каждый человек в какой-то момент своей жизни должен научиться жить один. Но почему мы должны? Я всегда задаюсь этим вопросом. Потому что это правильно, говорит моя совесть. Но я люблю его. Но ты созависима от него. Но я люблю его. Но это не нормально.
Я хочу, чтобы наша любовь была правильной.
Почему она не может быть правильной?
— Нет, — тут же говорит он, держа мое лицо в двух больших ладонях. — Если весь мир скажет, что жить друг без друга — это то, что мы должны делать, то это будет моя последняя ошибка.
Да.
Мы полностью соединяемся друг с другом, его губы касаются моих в страстном отчаянии, как будто два человека буквально пытаются разлучить нас, как будто мы показываем им средний палец, говоря, чтобы они отъебались.
Отъебитесь. Я люблю Лорена Хэйла. Я не могу жить без него. Как бы глупо это ни звучало, это истина. Даже если бы он был с другой девушкой. Даже если бы мы никогда не смогли прикоснуться друг к другу. Я не смогу жить без Ло. Он такая же часть меня, как солнце — часть неба, как земля — часть Вселенной.
Он нужен мне, чтобы просыпаться по утрам.
Он нужен мне, чтобы чувствовать себя полноценной.
Он сжимает мои волосы, долгий поцелуй перехватывает дыхание. И без предупреждения он поднимает меня и перекидывает через плечо. О Боже. Его рука обхватывает мою задницу, пока он несет меня из кухни вверх по лестнице.
Мое сердце подскакивает к горлу.
На втором этаже он открывает дверь спальни и грубо бросает меня на матрас.
Я с трудом ловлю воздух, который выходит из моих легких, и когда мне это удается, я опираюсь на локти и смотрю, как он наблюдает за мной.
Он расстегивает молнию на джинсах, не отрывая от меня взгляда. Затем он снимает футболку, обнажая свои рельефные мышцы, которые так и манят меня прикоснуться к ним. Я раздеваюсь с той же мастерской эффективностью, дыша так тяжело, что мои ребра выпрыгивают и втягиваются быстрой чередой.
В этот момент у меня нет желания прикасаться к себе. Я хочу, чтобы он был на мне. Во мне. Я могу подождать его рук, его тела, его дыхания.
Поэтому я наблюдаю за ним, пока он идет к тумбочке, только в черных трусах, а я остаюсь совершенно обнаженной. Он открывает ящик.
Я сажусь на колени, мои глаза расширяются в восторженном предвкушении.
Когда он закрывает его, мой рот слегка приоткрывается.
— Я думала... — ты просто достаешь презерватив. — Это...?
Я себе их придумала. Это должно быть фантазия.
— Где ты их нашёл? Я бы увидела серебряные наручники в нашей комнате! Я бы прыгала от радости и расхаживала с ними по комнате, будто это мешок галеонов (монеты из Гарри Поттера).
Он забирается на кровать, встает передо мной на колени, возвышаясь над моей маленькой фигурой. Его губы приподнимаются в коварной улыбке.
— Маленькая чёрная коробочка, — говорит он мне.
— Мне нужно начать открывать больше коробок, — говорю я задыхающимся шепотом. — Ты собираешься приковать меня к себе наручниками?
Его ухмылка озаряет всё его лицо.
— Нет, любовь моя.
И тогда он поднимает меня за талию и усаживает ближе к нашим подушкам. Он застегивает один наручник на моем запястье, а другой — на перекладине изголовья кровати.
Ооо... мой...
— Не двигайся, — приказывает он, стаскивая с себя трусы.
Когда он опускает свое тело к моему, я инстинктивно провожу свободной рукой по его плечу, бицепсу, скольжу пальцами по его прессу к члену.
Он хватает мою руку прежде, чем я успеваю достичь лучшего места. Качает головой в знак неодобрения, но его губы предательски приподнимаются, когда он впивается в меня жаждущим взглядом.
— Никаких прикосновений, — говорит он, его голос звучит решительно.
Он слезает с кровати, оставляя меня в одиночестве и холоде на матрасе.
— Подожди, я больше так не буду, обещаю.
Вернись.
Он исчезает в гардеробной, и я думаю, не тест ли это, придуманный моим психотерапевтом. Он должен оставить меня в желании и жажде? Должна ли я одолеть этого навязчивого демона, пока я в нём отчаянно нуждаюсь?
Я провалю этот тест.
Я уже знаю это.
Я прикусываю губу, тяжесть обрушивается на меня. Я остаюсь совершенно неподвижной, ожидая, что Ло выйдет полностью одетый, помашет на прощание и пойдет куда-нибудь с Райком. Все это было игрой, чтобы довести меня до этого момента, приковать к моей кровати с единственной рукой, которую можно использовать.
И тут он выходит.
Но он голый, как и раньше.
В руках у него шарф, и я едва могу понять, что это значит. Моя голова уплывает в сторону, кровать дёргается, когда он подходит ко мне, поднимает мою вторую руку и привязывает мое свободное запястье к изголовью.
Я уже не так взволнована, как раньше, в основном потому, что я уже напугана.
Когда Ло снова смотрит на меня, его улыбка исчезает, превращаясь в мрачное беспокойство.
— Эй, Лил... — его большой палец проводит по моей щеке. — Все хорошо, — он должно быть понимает страх в моих глазах. — Я никогда не брошу тебя, любовь моя. Ни на одну, чертову минуту. Я буду о тебе заботиться, ты понимаешь?
Его слова мгновенно заполняют моё сердце. Я быстро киваю.
— Да.
— Я позабочусь о тебе сейчас. Я заполню тебя так глубоко, что ты захочешь прикоснуться ко мне, но не сможешь.
Да.
— Ты будешь кончать каждый раз, когда я буду проникать в тебя.
Да.
— Ты будешь просить меня остановиться, чтобы перевести дух.
Да.
— Но я не буду тебя слушать.
Пожалуйста.
Его рука опускается к месту между моих ног, влажному и готовому. Он раздвигает мои ноги коленями, и его пальцы входят внутрь меня. Я извиваюсь и выгибаюсь, пытаясь встретить его. Но он удерживает меня на матрасе; он смягчает мои неровные, нетерпеливые движения, положив руку мне на бедро.
Я пытаюсь потянуться вперед и запустить пальцы в его волосы, но шелковистый шарф останавливает меня, а жесткий наручник впивается в мое второе запястье. Он диктует положение, скорость, темп нашей любви.
Он заменяет пальцы своим длинным, толстым членом, таким большим для меня, и я вскрикиваю, дергаясь от сдерживания. Он держит мои ноги раздвинутыми и сгибает мои колени. Когда он наклоняется вперед, чтобы поцеловать меня, весь его член медленно погружается в меня, не давая возможности дышать.
Я издаю дрожащий стон, который переходит в резкий и жаждущий. Его губы нависают прямо над моими, и он убирает потные волосы с моего лица.
Низким, хриплым голосом он шепчет: — Каждый сантиметр меня внутри тебя.
— Ло, — хнычу я.
Я хочу прикоснуться к нему. Я хочу обхватить его плечи руками и никогда не отпускать.
Он не выходит из меня и не раскачивается. Он остается глубоко внутри, моя потребность начинает расти. Он дышит так же тяжело, как и я, почти целует, почти смещается, но остается в этой единственной, дразнящей позе, которая заставляет мои нервы петь.
— Скажи мне первое, что приходит на ум, — говорит он.
Болезненным шепотом я говорю: — Я люблю тебя.
Его глаза смотрят на меня с явным желанием.