Аарон нахмурился.
— Это как-то странно.
— Спасибо? — сказала я, прежде чем повернуться к Ло, готовая уйти.
— Вы же понимаете, что это будет вечеринка года, — сказал Аарон в замешательстве, его гордость наконец-то начала уязвляться.
Да, Аарон, мы серьезно говорили о том, что не хотим идти. Хотя я была уверена, что это будет чертовски хорошая вечеринка. Гигантские чаши для пунша. Неоновые огни. Хорошие наркотики. Может быть, даже знаменитый диджей. Но я бы предпочла пропустить всё это, лишь бы избежать сплетен на следующее утро.
Ло встретил мой взгляд, и я увидела, как он разрывается. Вероятно, он предполагал, что там будет и хорошее спиртное. Я бросила на него взгляд. Вечеринки в Далтоне были у меня под запретом. Все студенты стекаются на них, и поэтому мне приходилось проводить время в углу, пытаясь избежать косых взглядов и следя за тем, чтобы Ло не отключился.
Он посмотрел на меня умоляющими глазами, и я поняла, что он пойдет на вечеринку со мной или без меня. Поэтому я просто кивнула.
Ло повернулся к Аарону и притворно улыбнулся.
— Увидимся в пятницу.
Аарон изобразил собственное притворное счастье.
— Идеально.
Только это не было идеально. Это была одна из худших вечеринок в истории вечеринок. Настолько плохая, что после нее нас исключили из всех общественных мероприятий, связанных с Далтоном. А я даже не присутствовала на дурацком празднике Аарона.
Не я открыла всю дорогую выпивку Уэллса. Не я схватила клюшку для лакросса и каким-то образом оказалась в винном погребе. Не я выместила всё своё разочарование на двухсотлетних бутылках, которые разлетались и разбивались. Я не утопила погреб и свою боль в луже красного вина.
Но Ло, черт возьми, это и сделал.
И я должна была быть там. Иногда я думаю, изменило ли бы это исход. Я могла бы остановить Ло, и тогда, возможно, Аарон и его друзья не стали бы его так ненавидеть.
Ситуация с винным погребом положила начало их вражде.
Потом она стала разрастаться. Сначала это были глупые вещи, такие как выбивание учебников из рук Ло. Но потом трое из них загнали Ло в угол, собираясь схватить его за руки и ноги и запихнуть в шкафчик. Ло убежал прежде, чем они успели до него дотронуться. Он был хорош в этом. В беге.
Ло признался мне, и только мне, что это была его вина, что вся эта вражда впринципе началась, но он просто не знал, как её закончить, как только она началась. Словно домино, которое продолжало падать, падать и падать. Он не был достаточно взрослым, чтобы отступить, отойти в сторону. У него была слишком дерьмовая обстановка дома, чтобы позволить кому-то другому переехать его.
В течение следующих четырех лет в школе они пассивно ненавидели друг друга, иногда пассивность переходила в кулаки, но Ло быстро уклонялся от всех атак. Только в выпускном классе все изменилось. Думаю, отчасти Аарон устал от того, как учителя восхищались Ло, и от того, что к нему, казалось, было особое отношение, которое распространялось не только на спортсменов.
Мне было семнадцать, и у меня были фальшивые отношения с Ло. Впервые Аарон понял, что есть способ добраться до Ло так, чтобы он не сбежал.
Он мог поиздеваться надо мной.
Аарон начал ходить за мной на занятия, а через неделю он припер меня к стене, причем так непринужденно, со своими друзьями-игроками в лакросс. Для всех остальных они, вероятно, выглядели так, будто стояли для быстрого разговора, но всякий раз, когда я встречала взгляд Аарона, я видела только ненависть.
В четвертый раз, когда он загнал меня в угол, я была в библиотеке, отчаянно пытаясь найти книгу по искусству эпохи Возрождения. Укрывшись в глубине, между двумя книжными шкафами, я выбрала книгу с красным корешком и была готова бежать на обед. Когда я подняла голову, мой выход преградил 180-сантиметровый парень с атлетическими мышцами и суровыми бровями.
Ненависть — это животное, которое вы кормите, и я представила, что после четырех лет Аарон стал пухлым и раздутым. С виду милый парень, пригласивший меня на вечеринку на первом курсе подготовительной школы, стал холодным и злым. По крайней мере, по отношению ко мне.
Его глаза потемнели, и он шагнул вперед. Мое сердце ударилось о грудную клетку, и я попятилась назад. Он продолжил свой шаг, и я ударилась спиной о стену.
— Мне нужно идти на обед, — сказала я тоненьким голосом.
Я не знала, что он собирается делать. Он уже запустил кулаком в Ло. (Он получил недельное отстранение, а Ло в пятницу задержали в школе), поэтому я подумала, что он готовится ударить меня... или хотя бы напугать.
Миссия выполнена. Я была напугана.
Он подошел ближе, не говоря ни слова. Я думаю, это было самое страшное — молчание, отсутствие чувств.
Он поднял руки, положив ладони на плакат «Выборы студентов», рядом с моей головой, заточая меня в клетку. Его теплое дыхание обжигало мою шею, и именно тогда, в этот момент, у меня возник импульс. Я хотела уйти. Исчезнуть. Я нырнула вниз, маленькая и достаточно быстрая, чтобы проскользнуть под его рукой. Я выбежала из библиотеки, а потом прямо из школы.
Я не хотела рассказывать Ло о том, что произошло, но Аарон только усиливал свои действия. Однажды, когда я ехала домой, он пристал ко мне со своими приятелями по лакроссу. Я поехала прямо к Ло, и они отстали. Я держала рот на замке, но большую часть учебного дня провела, прижавшись к Ло. Никто не приставал ко мне, когда он был рядом.
Я обычно старалась прогуливать, когда он прогуливал. Но в один ненормальный день я реально ночевала у себя дома, и он не сказал мне, что опоздает.
Я попыталась сосредоточиться на текущей задаче. Взять учебники. Пойти на занятия. Готово. Я достала из шкафчика учебник по всемирной истории, и корешок в твердом переплете наклонил зеркало на внутренней дверце.
И тут я почувствовала две руки на своей талии.
Я подпрыгнула: ногами и сердцем. Затем я повернулась, и глаза Ло расширились.
— Привет, девушка, — подчеркнул он, разыгрывая наши притворные отношения.
Я хотела улыбнуться, но едва могла перевести дыхание.
По его лицу пробежала волна озабоченности, и он положил руки мне на щеки.
— Эйэйэй, — быстро сказал он. — Сделай вдох, Лил.
Слезы навернулись мне на глаза. До этого момента я не понимала, что Аарон разрушал меня. Игра. Сет. Матч, подумала я. Он победил.
Но я забыла, кто был моим «ненастоящим» парнем.
— Лил, что случилось?
Его голос был тяжелым и серьезным.
Я зарылась головой в его рубашку, и он обнимал меня там очень долго. Мы пропустили урок, чтобы я могла рассказать ему правду, и она хлынула из меня, как поток.
— Я всё исправлю, — сказал Ло.
Я тоже в это верила. Он позвонил Аарону и пригрозил ему карьерой в колледже, если тот не прекратит домогаться меня. С фамилией Хэйл у Ло было много контактов, и один звонок от него или его отца, и карьера Аарона в колледже будет закончена.
Аарон подумал, что это блеф. А потом Ло позвонил в колледж.
Так Аарон Уэллс выбрать запасной вариант для учебы, потеряв статус звёзды лакросса.
После этого он перестал меня преследовать...
Ну, до недавней вечеринки Fizzle (где он снова пытался напугать меня). А вскоре после этого мы получили те сообщения. Возможно, всего пара месяцев разделяет эти два события.
Обычное спокойное выражение лица Коннора слегка сменилось наморщенным лбом и рукой, прикрывающей рот. Никогда не думала, что смогу шокировать Коннора Кобальта — или что он позволит мне увидеть его удивление.
— В защиту скажу, — говорит Ло, — что мы с Аароном Уэллсом ненавидим друг друга с девятого класса. Это целая эпоха ненависти. Никто из остальных не похож на него.
— Мы можем только надеяться, — говорит Коннор.
— И наш отец помог тебе разрушить будущее этого парня? — спрашивает Райк.
— Что я могу сказать, — говорит Ло с горькой улыбкой, — так мы сблизились.