Ей не двенадцать, Ло, напоминаю я себе. Ей шестнадцать. Есть разница. Она учится в старшей школе. Черт, у нее наверняка был секс.
Я останавливаю себя. Есть вещи, которые я просто не хочу знать.
Я поворачиваю костюм и сосредотачиваюсь на Лили. Я бросаю его в нее, и она ловит манкини в свои руки.
— Да, — говорит она, уносясь вдаль со своими озорными мыслями, которые я определенно хотел бы услышать. — Не думаю, что он подойдет, — она краснеет, как будто не хотела говорить это вслух. Я просто хочу поцеловать ее.
— Это ненужная информация, — говорит Роуз.
— Вообще-то, это было необходимо, — говорю я. — Если я не могу поместиться, тогда мне нужен другой костюм.
Дэйзи наклоняется и начинает рыться в чемодане рядом с Лили. Пока она роется, я вспоминаю, что ей вообще не следовало бы здесь находиться.
— Так она остается? — я смотрю между Роуз и Лили, ожидая, что одна из них будет зрелой старшей сестрой, установит руководящие принципы, правила, что угодно, и отправит Дэйзи обратно домой.
Но самая ответственная девушка — возможно, во всей вселенной — одаривает меня самым ужасным порицающим взглядом и говорит: — Она может остаться.
Думаю, они сошли с ума. Они явно не понимают, как выглядит Дэйзи, не осознают её возраст и тот факт, что прямо за нашим окном сотни возбужденных, блядь, парней.
— Могу я поговорить с тобой и с тобой, — я показываю на Лили и Роуз, — наедине. Спасибо.
Дэйзи смотрит на меня с чемодана.
— Прости за купальники. Это была просто шутка, честно. Вот.
Она бросает мне новый пакет с покупками, и я колеблюсь, в основном потому, что вижу, как сильно Дэйзи хочет, чтобы я не был против того, что она здесь. Она не хочет никого смущать, ведь она, по сути, врывается в наши весенние каникулы. И я думаю, что если бы я сказала ей, что ей здесь не рады, она бы без споров улетела следующим рейсом.
Прежде чем начать рыться в пакете, я устремляю свой взгляд на Роуз, которая имеет наибольшее влияние на то, останется Дэйзи в Канкуне или нет.
— Что будет, если парень предложит ей выпить?
— Я откажусь, — отвечает Дэйзи. Она покачивается на носочках, приготовившись отвечать на новые вопросы.
— Ты собираешься пить? — спрашиваю я ее.
— Если тебя это расстраивает, то нет.
Мои мышцы дергаются. Мне не нравится идея, что люди будут трезвыми только потому, что я трезвый. Это смешно.
— Меня это не расстраивает, но ты несовершеннолетняя, Дэйзи, даже в Мексике.
— С четырнадцати лет мама всегда разрешала мне пить во время каникул. Спроси у Роуз.
Роуз отсоединяет утюжок и расчесывает свои блестящие волосы.
— Только фруктовые напитки, — говорит она. — И только потому, что мама верила, что ты не сойдешь с ума.
— Я и не собираюсь, — говорит Дэйзи. — И если тебе станет легче, я вообще не буду пить.
Я качаю головой и сильно хмурюсь. Не уверен в правильности своего решения. Я знаю, что большинство детей пьют в шестнадцать лет. И я не хотел бы делать её ребенком только потому, что я алкоголик. Но разве когда тебе исполняется двадцать один — это резко становится магически безопасным возрастом или что-то в этом роде? Я не знаю.
Я внутренне стону. Возможно, она вообще не останется здесь, так что это даже не будет иметь значения.
— Что будет, если она отделится от нашей группы, Роуз?
— Она не сбежит, — отвечает Роуз. — Я не собираюсь оставлять Дэйзи одну в чужой стране. Хотя образ старшего брата очень лестен, Лорен, у нее есть две сестры в Канкуне, которые заботятся о ней не меньше, если не больше. С нами она в безопасности.
Я наблюдаю, как Лили смотрит между мной и Дэйзи, и вижу беспокойство на её лице. Она хочет, чтобы её младшая сестра была здесь так же сильно, как и Роуз. Возможно, они хотят провести с ней время, воссоединиться так, как не было уже очень, очень давно. И если Дэйзи может вызвать улыбку на лице Лили, то, возможно, все хлопоты будут стоить того.
— Хорошо, — киваю я.
— Ты уверен? — спрашивает Дэйзи. — Если ты расстроен, то я могу уехать...
— Нет, — вклинивается Роуз.
Я бросаю на неё взгляд.
— Так приятно знать, что ты считаешься с моими чувствами, Роуз. Теперь мы знаем, кто самая милая сестра.
— Я думала, это я, — вклинивается Лили с жеманной улыбкой.
— Ты лучшая во всем, любовь моя, это негласно и правда.
Она прикусывает губу, и я практически слышу, как она умоляет меня подойти и поцеловать её. Я бы так и сделал, но Роуз проделывает дырки в моем лбу.
— А что насчет Коннора и Райка? — нерешительно спрашивает Дэйзи.
— Коннору будет все равно, — говорит ей Роуз.
А вот Райку нет. Я улыбаюсь ей утешительной улыбкой, которая кажется мне немного фальшивой. Надеюсь, я не гримасничаю.
— Если Райк не будет с тобой мил, тогда я позабочусь о нём.
Я поворачиваюсь к Роуз за одобрением, не понимая, почему её слова так много значат для меня. Но она кивает в знак благодарности, или настолько близко к этому чувству, насколько это вообще возможно.
— Спасибо, Ло, — говорит Дэйзи.
Лили встает и подходит ко мне. Я свободно обхватываю ее плечи, а она прижимается ко мне. Это объятие, которое должно перерасти в нечто большее. Я чувствую, как она жаждет этого, как ее пальцы глубже впиваются в мою талию. Но она не может. Надеюсь, она выдержит неделю без секса. Ей нужно будет удовлетворяться поцелуями. В то время как нормальные люди воспринимают поцелуй как настоящую привязанность, Лили считает его не более чем поддразниванием, если это не приводит к хорошему сексу.
Я глажу её по спине, пока одной рукой роюсь в пакете. Я нахожу три подходящих мужских плавок черного и темно-синего цвета.
— Это единственные мужские плавки, которые ты купила? — спрашиваю я Дэйзи, и в голову мне приходит злая мысль.
— Да. Они плохие? — она подходит ко мне и заглядывает в пакет. — Эти от Ralph Lauren должны подойти.
— Я знаю. Я просто думал, что ты купила только две пары... для меня и Коннора.
Они все раскусили мою уловку.
Роуз многократно качает головой, но Лили яростно кивает. Губы Дэйзи растягиваются в коварной улыбке, определенно готовой к безобидному веселью.
Если мы с Райком собираемся стать братьями, я могу начать пожинать плоды. И это начнется с розыгрыша.
25. Лорен Хэйл
.
Мы сделали один шаг в сторону пляжа, и мне показалось, что мои глазные яблоки выгорят из глазниц. Солнце было неотвратимым, слишком жарким, чтобы нормально дышать. А пляжные шезлонги работают по принципу, кто первый пришёл — тот и занял, так что нам придётся проснуться раньше, чтобы занять их завтра. В итоге мы нашли семь шезлонгов вокруг переполненного бассейна. Когда мы спускались на лифте, Дэйзи снова спросила меня, можно ли ей пить рядом со мной. Лично я чувствую себя хуже, если люди перестают веселиться из-за меня. Я неоднократно заставлял Коннора заказывать вино — его любимый напиток.
Но я решил, что буду более изобретательным в своем ответе Дэйзи, поскольку ей шестнадцать, а я всё ещё пытаюсь понять, что уместно для подростков. Я сказал ей, что не возражаю, если она выпьет, но ей не следует пить больше, чем Роуз. На самом деле, она должна попытаться расслабить Роуз на этой неделе. Если я за что и заплачу хорошие деньги, так это за пьяную Роуз Кэллоуэй.
Дэйзи легко согласилась. Кажется, она хочет угодить другим людям, и я задаюсь вопросом, сколько процентов её жизни посвящено ублажению матери.
И Дэйзи, и Роуз плещутся в бассейне с пина-коладой в руках. Фонтан из камней заливает одну круглую нишу, где находится бар у бассейна, но мы находимся на значительном расстоянии от этой толпы.
Райк вылезает из бассейна и кивает остальным, которые лениво стоят в воде. Лили — единственная на суше.
Она лежит в одиночестве на шезлонге, не желая присоединяться к нам. Я понимаю. Она трогала себя в первую ночь, и я неоднократно говорил ей, что на этой неделе у нее не будет секса. Теперь мы в бассейне с полуголыми парнями и полуголым мной.