Мой нос сморщился от отвращения.
— Зачем ты это пьёшь? — спросила я.
Я видела, как он пьет чистый алкоголь. Я провела рукой по языку, пытаясь избавиться от вкуса. Уф.
Он просто рассмеялся и позволил мне жаловаться в течение нескольких минут, а затем алкоголь начал медленно искажать мой разум, разгоняя мои похотливые мысли. Я жаждала прикосновений. Чтобы руки скользили вверх и вниз по моим ногам и бедрам.
Я плюхнулась на край кровати, мои глаза скользнули по Ло, упали на его задницу, когда он уставился в окно, завороженный мерцанием рождественских огней и трепетом снега.
Я хотела секса.
Я хотела чувствовать себя так же хорошо, как чувствовал себя он. Алкоголь делал его расслабленным, спокойным, и я жаждала такого же спокойствия.
— Ло, — вздохнула я. — Мы всё ещё притворяемся?
Его глаза встретились с моими.
— Сегодня я буду спать в твоей комнате, потому что предполагается, что мы встречаемся. Так что... да.
— Могу я кое-что сделать?
Мои веки были тяжелыми от алкоголя, и я надеялась, что мой голос не был таким невнятным.
Он даже не колебался.
— Конечно, — сказал он. — Я могу подождать в кабинете твоего отца. Не думаю, что там кто-то есть.
Он двинулся к двери, собираясь дать мне возможность уединиться для мастурбации. Но это не то, чего я хотела.
— Подожди, — позвала я, моё сердце учащенно билось. Его ноги остановились на середине пути, и он повернулся лицом ко мне, наклонив голову.
— Ты можешь остаться, — сказала я ему. — Прямо здесь. Просто... оставайся там.
Я скользнула под одеяло и постаралась избежать его взгляда, пока возилась с платьем. Стянула ткань через голову и бросила её на пол — вместе с трусиками. У меня хватило ума хотя бы не снимать бюстгальтер без бретелек. Не то чтобы он многое скрывал.
Остановившись, я оглянулась на него. На его лице плясало забавное выражение.
— Насколько ты пьяна? — спросил он.
По правде говоря, я надеялась, что утром не вспомню, что делала это. Но этого не произошло.
— Достаточно, — сказала я.
Достаточно, чтобы трогать себя в твоем присутствии.
Он облизал нижнюю губу и поднес бутылку ко рту. Он ждал, что я буду делать дальше. Мои пальцы погрузились между ног, нащупывая мягкое, влажное место, которое жаждало прикосновения. Мое дыхание участилось, когда мои пальцы запульсировали по моему клитору, и я наслаждалась тем, как это зажгло всё у меня внутри.
Я с тоской посмотрела на его брюки, представляя себе его член, который я так и не увидела в студенческие годы. Я никогда не хотела, чтобы он вызывал у меня искушение, поэтому в большинстве случаев избегала смотреть на него. Но в тот вечер мне было наплевать на всё это. Я думала о сексе, и мне хотелось чего-то большего.
Его пальцы добрались до пуговицы на брюках, и у меня перехватило дыхание, когда он медленно просунул её в отверстие.
Я вопросительно посмотрела на него. Что он делал?
— Если ты хочешь наблюдать за мной, пока кончаешь, — сказал он, — ты должна делать это правильно, любовь моя.
Он стянул штаны до щиколоток и медленно вышел из них. Мой рот открылся, и я в шоке перестала двигать пальцами.
Он был твердым.
Не полностью, но определенно более твердым, чем раньше. Его обтягивающие черные боксеры обнажали каждый мускул и изгиб и, конечно, выпуклость, на которой я зациклилась.
— Продолжай, — призвал он.
Мои пальцы оживились от его слов, и я задвигала ими быстрее, мои бедра извивались и подрагивали в такт. Его член медленно увеличивался. Я манила его к себе, словно стала маленькой заклинательницей змей. Мне нравился этот контроль... эта власть.
Я украдкой взглянула на него и поймала взгляд Ло, который упивался моими чертами лица, тем, как разошлись мои губы, как трепетали глаза. Но когда мы встретились взглядами, я отвлеклась, его рука исчезла под резинку трусов.
Стон застрял у меня в горле, когда я смотрела, как он трогает себя под тканью. Я не могла видеть его член, не совсем, но это казалось еще более сексуальным. Более греховным, неправильным и прямо то, что нужно.
Его тяжелое дыхание стало глубоким и грубым, таким же неровным и желанным, как моё.
— Лили, — простонал он.
Мой оргазм наступил в таком идиллическом порыве, в приливной волне, которая захлестнула меня в поэтапной череде. Моё тело содрогалось, пальцы на ногах подгибались, кайф обжигал меня изнутри. Ло пробурчал что-то, его дыхание стало резким, и он кончил вместе со мной.
Обычный стыд был снят выпивкой и напоминанием о том, что мы не нарушили никаких правил. Я убедила себя, что он, наверное, тысячи раз слышал, как я кончаю в соседней комнате. Увидеть это действо не могло быть чем-то особенным. И я никогда раньше не делала ничего подобного ни с одним другим парнем.
Это было особенное чувство.
Я повернулась, чтобы спросить его, можем ли мы сделать это снова. Одного раза было недостаточно.
Он увидел отчаяние еще до того, как я произнесла слово.
— Если ты сделаешь это передо мной еще раз, мне придется тебя трахнуть, — сказал он.
— Придется или захочешь? — спросила я в замешательстве.
Он легко улыбнулся, но так и не дал мне четкого ответа.
— Я могу не твердеть, когда ты говоришь мне, что возбуждена, но я всё ещё парень. И у тебя всё ещё есть правила. Те, которые я не нарушу, когда ты пьяна.
— А когда я буду трезвой?
Его улыбка стала озорной.
— Я в душ.
Он сжал горлышко Macallan. Должно быть, я всё ещё выглядела разочарованной, потому что вместо ванной он пошел к моему шкафу. Он достал со дна розовую коробку из-под обуви Victoria's Secret и аккуратно положил ее на кровать рядом со мной. Он знал, что она была заполнена всеми моими игрушками. Это был добрый жест.
Он заправил прядку волос за ухо и поцеловал меня в лоб.
— Счастливого Рождества, Лил, — сказал он и ушёл в ванную.
Он так и не вернулся. Следующие четыре часа я провела в коме мастурбации, пока не отключилась. Утром я нашла его спящим на кафельном полу ванной в обнимку с пустой бутылкой. Мы больше никогда не говорили об этом. Я похоронила воспоминания вместе со своими фантазиями, и я всегда считала, что он потерял это воспоминание в алкоголе.
44. Лорен Хэйл
.
— Не могу поверить, что вы, блядь, обручены, — говорит мне Райк.
Мы разминаемся у небольшого пруда кои(пруд для разведения карпов) на краю нашего участка, изо всех сил стараясь бегать, не приближаясь к кованым железным воротам. Папарацци расположились лагерем на улице, заглядывая через ворота, которые мало чем помогают для уединения. Роуз уже вызвала ландшафтного дизайнера, чтобы посадить высокие живые изгороди, но они будут готовы только через месяц.
— С точки зрения управления скандалом, брак — это очевидное решение, — говорит Коннор. Он растягивает свои квадрицепсы на земле.
— Да, потому что теперь люди будут думать, что Лили — неверная жена, а не просто изменяет своему парню из колледжа, — возражает Райк.
Коннор пристально смотрит на него.
— Общество считает, что брак показывает серьезные намерения, более крепкие узы, — он встает на ноги. — Не говоря уже о том, что сплетники пожирают хорошие любовные истории. А что может быть лучше, чем любовь, объединяющая сексуально зависимую и алкоголика?
— Разве ты не должен быть сейчас в Нью-Йорке? — огрызается Райк, отказываясь от борьбы. У каждого есть своё мнение по поводу помолвки, но для меня важно только мнение Лили. — Я думал, Роуз носиться сломя голову.
Все компании нашей семьи пострадали финансово из-за скандала, но в отличие от Fizzle and Hale Co., Calloway Couture — молодой бизнес, который уже стоял на шаткой почве. Удар опрокинул его. Мужская линия одежды, над которой она трудилась месяцами — та, для которой я недолго работал моделью, — пересматривается для Недели моды. Даже Коннор сказал, что вероятность того, что линия выживет, ничтожно мала. Поэтому её собираются снять с показа, два универмага только что отказались от неё, и ей пришлось отпустить своих ассистентов, включая Лили. Роуз не будет использовать свой трастовый фонд, чтобы платить своим сотрудникам, а она слишком быстро теряет деньги, чтобы оставить персонал.