Себастьян оценивает сигарету в своих пальцах.
— Ей почти всё равно, курю ли я, знаешь. Если бы ты это сделал, она бы бросила тебя, как бросила своего последнего парня. Она нашла пачку сигарет в кармане его пальто. На следующий день его уже не было. Отношения продлились одну очень долгую неделю.
— Ты подбросил ему сигареты, не так ли?
Себастьян делает длинную затяжку и выдыхает дым прямо в лицо Коннору.
— Проницательный.
Коннор даже не вздрагивает.
— Может, тебе стоит быть таким.
Себастьян смеётся.
— Не думаешь, что я такой? Я знаю, что Роуз почти не проводила с тобой времени с тех пор, как Calloway Couture пострадал. Знаю, что два дня назад она плакала на моем плече, а не на твоем. Знаю, что она позвала меня, а не тебя, чтобы помочь собрать вещи в её офисе.
Она уже начала упаковывать своё рабочее место?
— Ты чувствуешь угрозу с моей стороны, — заявляет Коннор, шагнув вперед так, что лишь небольшое пространство отделяет его тело от тела Себастьяна. У Коннора преимущество в росте — как обычно.
— Со стороны Коннора Кобальта? Парня, который готов продать любого, если выгода будет на его стороне. Нет, я не чувствую угрозы. Я просто ненавижу тебя, — Себастьян окидывает его долгим взглядом. — Роуз тоже всегда ненавидела. Не знаю, что ты сказал такого, что заставило её передумать.
— Она никогда не ненавидела меня, — непринужденно говорит Коннор.
— Она постоянно жаловалась на тебя в подготовительной школе. Она возвращалась с Модели ООН, и мне приходилось слушать, как она рассказывает о том, как Ричард заключил договор вопреки интересам её страны. Как Ричард получил высшую награду за противодействие террористическим акциям.
Модель ООН звучит в меру напряженно и немного пугающе.
— Для такого умного парня, ты действительно ничего не знаешь, — говорит Коннор, его голос ровный. — Я ей нравился, Себастьян. Она жаловалась тебе, потому что её привлекал я, парень, который больше раздражал её, чем успокаивал, и это выводило её из себя, — Коннор выхватывает сигарету из его пальцев. — И если бы ты действительно заботился об этой девушке, ты бы понял, что каждый раз, когда ты куришь в этом доме, ты провоцируешь её ОКР(обсессивно-компульсивное расстройство).
Губа Себастьяна подергивается.
— Ты не знал этого, не так ли? — говорит Коннор. — Пока она плачет на твоем плече о своей компании, вчера она осталась на ночь в моей квартире. И я провел четыре, гребаных часа, успокаивая её, потому что ты вбиваешь ей в голову дикие идеи. Ты куришь, возишься с её вещами и возвращаешь её ко мне тревожной. Она ходит туда-сюда, бормочет бессмысленные идиомы, а я должен понять, как вернуть ее в нормальное состояние. Ты ей не друг, ты паразит.
Я бросаю пирожное на колени.
Себастьян теряет дар речи, его губы плотно сжаты.
Коннор выиграл этот раунд. Но когда в дело вступит Роуз, я надеюсь, что он сможет выиграть всю битву.
После того, как Коннор затушил сигарету о свою пустую чашку, он мастерски выплескивает свое раздражение на Себастьяна, и его взгляд падает на разбросанные тесты.
— Тебе следует писать их в тихой тестовой обстановке, желательно в чистом месте.
Он собирает обертки от жвачки и скомканные журналы Себастьяна, выбрасывая их в ближайшую мусорную корзину.
— Она в порядке, — говорит Себастьян, снова обретая голос.
— Что ты вообще здесь делаешь? — спрашивает Коннор. — Если Лили сдает экзамены, ей больше не нужен репетитор.
— Я слежу за тем, чтобы она не списывала, — лжет он.
Мне хочется фыркнуть, учитывая тот факт, что несколько минут назад он предложил мне написать экзамены за меня.
— Я могу это сделать, — говорит Коннор. — Иди распространяй рак в другом месте.
Он садится рядом со мной — прямо на ту же подушку, где я закопала тесты.
Я слышу хруст и треск бумаги, приглушенный, но все же различимый. Я закрываю глаза и мысленно считаю до пяти. Этого не может быть.
— Лили, — напряженно говорит Коннор, — я что, сижу на порно?
Что?! Я открываю один глаз и встречаю взгляд Коннора. Я ожидаю, что он будет спокоен в обычном стиле «Я — Коннор Кобальт, и я не показываю настоящих эмоций». Вместо этого он довольно хорошо изображает разочарование. Это тот момент, когда я могу либо показать себя немного читером, либо взять удар на себя за хранение порнографии. Тут даже и думать не о чём .
Я провела несколько дней без мастурбации или какого-либо секса с Ло, отчаянно пытаясь вернуться к добрым отношениям с ним. Все это будет уничтожено в один момент, если он подумает, что это грязные журналы. А я так устала от лжи.
— Это не порно, — признаюсь я.
Коннор встает и поднимает подушку. Он смотрит на бумаги, на верхний экзамен со случайным именем (Джереми Гор) и буквенной оценкой (5-).
Он качает головой.
— Я так и знал, — говорит он довольно спокойно, так легко складывая все части воедино.
Должно быть, это черта умных людей. Держу пари, Шерлок Холмс был признанным гением.
Себастьян закатывает глаза и достает свой телефон, как будто для него это все очень скучно, но я представляю, что Коннор заставляет его внутренне дрожать, ещё несколько движений и он свергнет его с трона в жизни Роуз.
Я собираю тесты, пока Коннор не попытался их выбросить. Мне ещё нужно сдать экзамены.
— Я могу объяснить, — говорю я, расправляя бумаги на коленях.
Он возвращает подушку в исходное состояние, и прежде чем я успеваю предложить объяснение, входная дверь распахивается.
— То, что мотоцикл может разогнаться до 250 километров в час, не значит, что ты должна ехать так чертовски быстро. Ты чуть не подрезала машину позади себя.
— Ты преувеличиваешь, — говорит Дэйзи.
— Он посигналил тебе.
— Или он посигналил тебе. Ты ехал на моих стоп-сигналах.
— Я был в трёх гребаных метрах позади тебя, и в следующий раз я отвезу тебя на гоночный трек.
— Правда?
Я слышу улыбку за этим словом.
— Да, если ты, блядь, хочешь убить себя, по крайней мере, ты не станешь причиной аварии из пяти машин, пока будешь это делать.
Когда они входят в гостиную, Дэйзи улыбается от уха до уха. Оба несут мотоциклетные шлемы под мышкой, напоминая мне, что Райк согласился на предложение Дэйзи. Около недели назад он сказал ей, что оставит себе черный Ducati в обмен на то, что научит её безопасной езде, что, должно быть, нелегкая работа с Дэйзи в качестве ученицы.
— Ты должен был обучать её, — говорит Коннор Себастьяну, в его глазах кипит настоящий гнев. Это немного пугает.
Райк и Дэйзи затихают у лестницы, понимая, что попали в... передрягу.
Себастьян убирает телефон в карман пиджака.
— Мы с тобой оба знаем, что это гиблое дело. Я оказал ей услугу.
— Ей не нужна ощё одна подачка, — он снова вторгается в пространство Себастьяна. — Ты ленивый лицемерный придурок, который наживается на апатичных детях с трастовыми фондами. Студенты, которым нужны эти экзамены, — это те, кто не может себе их позволить. Ты сознательно увековечиваешь отвратительный цикл, — он смотрит на него так, словно тот нагадил на подошву его ботинка. — Ты держишь богатых детей глупыми, а бедных — бедными.
— Что происходит?
Голос Роуз леденит всю комнату.
Никто не двигается. Она стоит рядом с Дэйзи и Райком, которые, должно быть, оставили входную дверь открытой. Никто не слышал, как она вошла.
Себастьян выскальзывает из блокады Коннора.
— Я застал твоего парня за курением этого, — он указывает на затушенную сигарету на кофейной чашке. — А потом он обвинил меня в том, что я помогал Лили списывать.
Коннор выглядит так, будто может надрать Себастьяну задницу. И это лицо — лицо, наполненное чистым ядом — бывает нечасто. Или, по крайней мере, я редко видела его с тех пор, как мы стали друзьями.