— А, Сережка — он такой. Вот его бы я взял на обложку, тогда бы все бабы, — Островский взглянул на меня, — простите, женщины, скупали бы по десять экземпляров сразу. Вот будут хорошие, интересные фотографии, тогда приходи.
Он улыбнулся мне, и я наконец-то вышла из кабинета, пока Янис остался, что-то обговорить. Где-то в глубине души я надеялась, что за этот десятиминутный разговор Сергей не успел уйти. Подойдя к лифту, я нажала кнопку, но так и не смогла его дождаться. Сняв туфли, я побежала вниз по лестнице. Два, три, пять, семь этажей… и я снова в том холле.
Надев туфли, я прошла в центр зала, выискивая ЕГО. Но Сережи нигде не было. Шаг, еще один и снова. Шум отвлекал меня, я пыталась осмотреться и подумать, где бы он мог быть, но, когда увидела, он уже шел к дверям. Я быстрым шагом пошла за ним, надеясь, что успею, но он уже выходил в двери.
— Сережа! — крикнула я, но, наверное, слишком тихо.
Он не обернулся. Я выбежала на улицу, чувствуя, как осенний холод продувает насквозь и вспомнила, что оставила пальто.
Сережа шел вверх по улице, на ходу пытаясь поймать такси, а я бежала за ним на неустойчивых высоких каблуках, даже не думая и не боясь, что споткнусь или оступлюсь. Но так все и вышло. Каблук попал в щель между плит тротуара, и я упала. Сергей этого не видел. Он не обернулся и не видел меня.
— Сережа! — снова крикнула я, но шум машин заглушал мой голос. — Сережа! Обернись, посмотри… я здесь…
Ладони и колени горели, как в детстве, когда я падала с велосипеда и сдирала с них кожу. Щека пульсировала, только сейчас вспоминая про недавнюю пощечину. Но больнее всего было от осознания того, что я так и не поговорила с человеком, ради которого меняла свою жизнь. Я упустила возможность поговорить с ним, и теперь не знала где его искать.
На миг в прошлое
На мои плечи легло что-то теплое. Пальто. Крепкие руки Яниса заставили меня подняться с ледяного, пыльного тротуара, и я это сделала. Вытерев слезы, тыльными сторонами ладоней, я надела пальто и поплелась куда-то. Янис схватил меня за руку. Я остановилась. Его ладони обхватили мое лицо, он что-то говорил мне, но я не слышала. Слезы продолжали катиться по щекам. Я лишь прокручивала в голове его слова «придержите лифт». Он хотел увидеть меня. Хотел поговорить, но я не смогла. Что будет, если он подумает, что я не захотела с ним говорить? Вдруг решит, что я сама не нажала на кнопку, просто потому что не хотела с ним говорить. Что если мы больше не встретимся? Что делать дальше? К чему стремиться?
Я молча шла туда, куда меня вел Янис. Мы вернулись домой. Я приняла душ, переоделась и села в своей комнате на кровать, смотря в окно. Хотелось кричать, но я понимала, что это бесполезно.
— Можно? — тихо спросил Янис и прошел в комнату, не дожидаясь ответа.
— Какой смысл спрашивать, если все равно делаешь по-своему?
— Ранки стоит обработать, а то долго заживать будут. — Он не слышал меня, твердил свое, будто бы я была пустым местом.
— Все равно…
— Ты так по Есенскому убиваешься?
— Из-за тебя я с ним не поговорила…
— Алена, приди в себя, если бы он захотел, он бы подошел, дождался и поговорил.
— Если б ты не держал меня он бы подошел! — крикнула я, но тут же поняла, что голос дрогнул в ненужный момент. — Ты знал, что для меня это важно! Знал и все равно не дал мне подойти.
— Прости. Я совсем забылся. Увлекся работой, просто мне так хочется, чтобы Островский заключил с тобой договор и.… у нас начнется новая жизнь. — Он провел рукой по моей щеке.
— Я не хочу новую жизнь, я хочу вернуться в старую! В ту жизнь, где нет тебя!
Я легла и отвернулась от Яниса, не желая его ни видеть, ни слышать. Он своим поведением мне сделал больно. Свернувшись в комок, я крепко обняла подушку и почувствовала, как крепкая рука мужчины легла на мое плечо, слегка сжимая его. Янис чувствовал себя виноватым, но не торопился извиняться. Не считал это нужным. Ну да, кто я такая, чтобы просить у меня прощение?! Просидев так какое-то время, он шумно выдохнул и наконец-то ушел.
Не знаю сколько времени я так пролежала, но вскоре Янис вернулся и позвал меня ужинать. Я отказывалась. Все еще была обижена, но он насильно потащил меня на кухню. Зайдя туда, я сразу же увидела, что на столе стояла бутылка водки, закуска и пепельница. На мгновение мне стало противно от того, какое мнение обо мне сложилось у Яниса. Противно от себя. Но вспомнив, момент, когда я увидела Сережу, как себя вел Янис, как я бежала — отвращение пропало, и я захотела снова почувствовать расслабление.
Сев за стол, я взглянула на то, как медленно фотограф открывал бутылку и разливал водку по одноразовым стаканчикам. Он смотрел на меня как-то по-другому, но не с тем отвращением, с которым тогда посмотрел Сергей, а с жалостью. Но мне и этот взгляд не понравился.
— Выпьем за твой провал. — Сказал он и одним глотком опустошил стаканчик.
— Что? За какой еще провал? — мое желание пить резко пропало, и я уставилась на Яниса.
Он молча налил себе еще немного, подлил мне и сел напротив.
— Как какой? Ты приехала в Москву зачем? Чтобы измениться, а вместо этого устроила истерику потому что какой-то смазливый выскочка не поговорил с тобой. Пойми, Алена, настоящая женщина не должна бегать за кем-то, она должна себя вести так, чтобы за ней бегали!
— Я так понимаю, ты купил это все, чтобы в одиночку нажраться в дрова?
— Нет. — Спокойно отозвался Янис, откинувшись на спинку стула.
— Знаешь, у меня пропало желание пить с тобой!
— Почему? Просто потому что я учу тебя жизни? А кто еще научит? Кто?! — он ударил по столу кулаком и указал на бутылки. — Пока не выпьешь все, будешь сидеть здесь.
— Что?!
Он усмехнулся, пожал плечами и поднялся из-за стола. Я не понимала, что это все значило, но происходящее почему-то не пугало меня.
— Ты сама хотела! Вперед. — Выйдя из кухни, он закрыл за собой дверь, оставляя меня наедине с «прошлым».
Пить я не собиралась. У меня еще была гордость. Подойдя к двери, я хотела выйти из кухни, но дверь была заперта на ключ. Он закрыл меня в четырех стенах. Одну.
— Мне нужно съездить по делам, приеду через час. — Сказал Янис, после чего я услышала, как хлопнула входная дверь.
— Ты ненормальный?! — крикнула я, ударив ногой по косяку, но тут же сморщилась от боли. — Ну и катись!
Подойдя к столу, я взяла стаканчик и залпом выпила все, что там было. Резкая горечь заставила горло сдаться. Стало даже немного больно, будто бы я проглотила стекло, но как только она прошла, на душе стало теплее. И плевать, что Янис подумает обо мне, он ведь сам предложил мне выпить, так чего думать? Чего стесняться?! Я умею держать себя в руках, а вот он… вряд ли. Сам сейчас где-нибудь нажрется водки и вернется.
Налив себе еще немного, я прошла к подоконнику, где оставляла пачку сигарет и решила разбавить алкоголь никотином. Прекрасное сочетание. Мыслями я возвращалась в прошлое. Туда, где я с семьей, еще до детского дома. Я плохо помню лицо матери, глаза отца, но я помню их теплые улыбки в моменты, когда нам всем было хорошо. Помню наш последний семейный Новый год, когда бабушка привезла целый пакет мандаринов, а дед самогон, который и развязал отцу язык. Тогда он признался матери в изменах. А уже первого числа он ушел, и мать рассказала мне какой ужасный у меня отец. Она тогда сказала, что он променял меня на другую девочку, которая лучше меня. С того момента я начала ненавидеть отца, а потом и мать, которая вселила в меня сомнения по поводу любви. Она говорила, что никто не может любить по-настоящему. Никто, кроме родителей, но потом… я поняла, что и родители не могут этого сделать. Меня бросили все, но я не сдалась!
Слезы сами по себе катились по моим щекам. Я выдохнула дым и сделала еще один большой глоток из стаканчика. Воспоминания, как кинолента, мелькали перед глазами. Все это било по нервам, я не хотела жить с прошлым, но оно глубоко засело в душе. Снова глубоко затянувшись, я села на пол, выдохнула дым и взглянула в сторону двери. Из-за Яниса я чувствовала себя отвратительно. Хотелось кричать от безысходности, но я верила в то, что скоро все изменится. Должно измениться. Сама судьба подкидывала мне испытания, которые я должна пройти и наконец-то быть рядом с Сережей. Нет, я не бредила им, я просто хотела измениться ради него. Чтобы он посмотрел на меня с восхищением, сказал какая я молодец.